Истинная пара: третьим будешь? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 25

— Зачем ты притащила зоопарк во двор? — он, походу, не собирался отступать и снова шагнул ко мне. Уже с другим вопросом. Да что ж такое? Я же стараюсь!

— А ты… Ты почему не на работе? — вздёрнув нос, я на мгновение стала евреем. А Валера глянул на меня с неподдельным удивлением:

— Рыжая, ты чего? Сегодня воскресенье!

Серьёзно? Да, точно, вчера мы с Аллой были в шоппинге, а вчера была суббота… Тогда куда упёрся Ромео с утра пораньше? А, всё равно. Надо как-то отступать, чтобы отдышаться, ибо все посторонние мысли только мелькали в голове, задушенные странным ощущением в присутствии Валеры. Шабаш, почему всё так остро и резко? Он женат, я замужем, неужели только из-за этого?

— Не смей называть меня рыжей!

Интересно, можно ли заниматься любовью стоя? Пусть он мне покажет мастер-класс, пусть схватит, приподнимет и прижмёт спиной к стене! Пусть войдёт в меня прямо здесь, на служебной лестнице особняка, так даже пикантнее! Шабаш… Оттащите меня от этого самца!

— Как захочу, так и буду называть!

Ещё немного, и из его ноздрей огнём полыхнёт!

— И убирай своих зверей с газона!

— Ваш папенька уже сделал мне замечание утром, — уф, наконец-то смогла ответить ехидным тоном. И как-то отошло внутри, отмерло, будто вот эта «рыжая» оказалась стоп-словом… А Валера даже кулаки сжал, наверное, чтобы не наброситься на меня и не привести сексуальную угрозу в исполнение. Или ударить хотел? Не-ет, не посмел бы! Ведь угроза не приведена в исполнение!

— Одно дело отец, а другое — я! Убирай немедленно, здесь не зоопарк!

Он схватил меня за локоть, притянул к себе так, что пришлось запрокинуть голову. А я чуть не сомлела, едва удержав сердце в груди: ещё немного — и оно выскочило бы наружу! Совсем близко увидела вертикальные зрачки зверя, клыки во рту, царапнувшие мою губу… Валера хрипло выдохнул:

— Ты сводишь меня с ума, рыжая ведьма, и я тебе этого не прощу!

— Так накажи меня, — честное слово, это не я сказала, это моя тёмная сторона! Она настойчиво пихала меня в объятья деверя, тогда как светлая орала, как психованная: «Брось! Убегай! Спасайся!»

— И накажу… Но не здесь и не сейчас! Ты ответишь мне за все пакости вместе и за каждую по-отдельности!

Это прозвучало, как угроза, но в то же время я почувствовала в словах Валеры нечёткое обещание, что наказание мне понравится. Нет, надо как-то вырваться из плена его рук, спасти свою честь и силу хотя бы до Шабаша! Беги, Форрест, беги!

— Если ты не отпустишь меня немедленно, я всё расскажу Витольду! — скороговоркой выпалила я, пока хватило мужества. Гримаса, исказившая лицо Валеры, даже напугала меня. Мать моя ведьма, ещё кондратий хватит парня, что мне делать потом? Но угроза подействовала: он отшатнулся и, бросив мне в лицо последний обжигающий взгляд, ушёл вниз по лестнице.

А я прислонилась к стене, пытаясь удержаться на внезапно ослабевших ногах. Дрожь прошла по телу, когда я вспомнила, что хотела отдаться ему у этой самой стены… Наваждение, приворот, что это было? Никогда и ни к кому прежде я не чувствовала влечения такой силы. Никогда. Ни к кому. Даже к первой любви всей жизни, недоступной и запретной. А тут надо же как прихватило…

— У тебя узор на лице, — раздался тихий голос над ухом, и я едва не заорала от страха. Блин блинский, совершенно забыла про Аксинью! Всё-таки общение с духами и призраками очень плохо влияет на здоровье… Надо побыстрее спрятать эту предку куда-нибудь от посторонних глаз, а то она меня доведёт до нервного срыва. Она и Валера.

— Какой узор? — рявкнула шёпотом, чтобы скрыть неловкость, а Аксинья вежливо ответила:

— Цветы по коже ползут. Бледнеют уже.

— И что это может быть?

— Не знаю, я никогда такого не видела.

— Тогда пошли поскорее, мне нужны мои конспекты. Возможно, там найдётся объяснение.

И копытник мне нужен. И ещё пособие по воспитанию стихийных фамильяров. И платье надо шить. Искать средство передвижения, чтобы добраться до Чёртовой горы. И Аксинью отправить домой… И не умереть от всего этого раньше срока.

Мы быстро, короткими перебежками, пересекли лужайку перед домом и остановились перед гаражом. Вокруг не было никого, кроме изрядно притомившихся зверей, а наверху, на втором этаже слышались приглушённые речи дяди Саши, который жаловался на пыль и на тяжесть каких-то коробок. Я заметила вполголоса:

— А помогать я не буду, много чести.

Из коридора выглянул садовник-стриптизёр, увидел меня и сделал большие глаза:

— Здрасьте! Простите! Мы уже почти закончили! Только вот это надо затащить наверх!

— Кирилл, поторопитесь, — мой кивок головой вышел почти царственным, почти, как у Магдалены. Торопиться было необходимо прямо-таки жизненно, ибо моя незваная гостья уже начинала легонечко просвечиваться в воздухе.

— Мы мигом, считайте, что уже всё сделано!

Он оглянулся и почти шёпотом добавил:

— А Роман Витольдович говорил по телефону с некой Мариной.

После этого Кирилл скрылся в недрах гаража, оставив меня в раздрае. С одной стороны — умничка, не забыл про угрозу своим бубенчикам! С другой — ну ёлки зелёные, что ещё за Марина? Может, это та самая человеческая овца? Или какая-то новенькая, с которой я ещё не успела познакомиться? Впрочем, для неё же лучше будет, если и не успею.

Со вздохом я провела ладонью по крышке старенького, но очень крепкого сундука. Если не ошибаюсь, он и его собрат из маминого приданого. Хорошо сделан, на совесть, магией «промазан». Его не разобьёшь топором, не сожжёшь, не уничтожишь никаким способом, кроме колдовства. Его должна была унаследовать Венька, сестра моя Венера, потому что для неё и для младшенькой Алевтины была уготовлена нормальная судьба нормальной проклятой ведьмы: муж, дети, свой дом, своя жизнь без магии. А теперь Венька обречена на девственность, как преемница тёти Фотиньи на месте матриарха клана Велизаровых. Зато я украла судьбу сестры. И неизвестно ещё, какая из жизней легче.

Снова вздохнула. Сундуки и кофр слишком тяжёлые, надо колдануть, чтобы работнички не надорвались и побыстрее затащили всё наверх. Я щёлкнула пальцами и сказала вполголоса:

— Пушинки весишь меньше.

— Как ты обходишься без порошка? — любопытно спросила невидимая Аксинья. Я пожала плечами:

— Да вот как-то… Я даже не в курсе была про порошок!

— Неужели вы научились применять чистую магию без посторонних добавок?! Это же замечательно!

— Не знаю, замечательно это или нет, — я усмехнулась. — Но становиться невидимой я не умею!

— Я тебя научу, — смешок из воздуха раздался как раз в тот момент, когда дядя Саша с Кириллом появились во дворе с намерением взяться за сундуки. Пришлось спешно маскировать его приступом чахоточного кашля. На меня почти не обратили внимания, были заняты только предстоящим упражнением в переноске тяжестей. А я даже предупредить не успела, что сундуки должны стать легче…

Кирилл со всей дури рванул со своей стороны и получил краем сундука под подбородок. Взвыл:

— Дядь Саш, вы чего делаете?

Садовник с недоумением осмотрел сундук и пожал плечами:

— Так я ничего… Вродь казалось тяжелее…

— Давайте уж одновременно, — потерев бородку, предложил Кирилл. Я изо всех сил держалась, чтобы не захихикать, а тёмная сторона вовсю лопала попкорн и шипела азартно: «Отмени заклинание! Отмени!» Светлая дала ей подзатыльник и наставительным тоном провозгласила: «Они нам ещё нужны будут».

Когда все три бандуры были подняты наверх, дядя Саша спустился и протянул мне ключик на колечке:

— Вот, пожалте в ваши новые пенаты!

— Большое спасибо.

Комнатка над гаражом оказалась не слишком большой, не слишком чистой и почти полностью занятой мебелью. Простенький диван-книжка в сложенном состоянии, однодверный шкаф и маленький стол. А посередине — мои сокровища, которые надо было немедленно открыть и разобрать. Только-только я закрыла дверь на ключ и обернулась, как увидела постепенно проявляющуюся из ниоткуда Аксинью.