Спорим, мы поженимся ? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 27

— Конечно! — вскинулась я, жестом остановив Тео. — Лечу, хватаю такси!

— Жду! — тоном Антона Семёныча Шпака ответила она и отключилась.

Аукцион щедрости какой-то! Я сразу же принялась заказывать такси, а Тео сунул любопытный нос в экран:

— Яна, о чём ты так экспрессивно говорила по телефону?

— Мне нужно прямо сейчас ехать на квартиру, чтобы сэкономить деньги!

— Оу! Это так интересно! Позволишь мне сопроводить тебя?

— Если хочешь, конечно, — я пожала плечами. — Не могу понять, что может быть интересного в подписании договора на съём квартиры!

— Это та самая загадочная русская жизнь, в которую я хочу окунуться! — Тео приобнял меня за талию, приблизившись, чтобы шепнуть на ухо: — Желательно, с русской переводчицей!

— Теофиль Моранж, держи себя в руках!

Недавно я выучила новое сленговое выражение «calme ta joie», которое в буквальном переводе означало: «уйми свою радость», и с тех пор мечтала применить его. Сегодня получилось.

Мы успели в течение часа приехать на Малую Полянку, причём за такси заплатил Тео. В воскресенье под вечер это выходило как раз в пределах тех восьмисот рублей, которые он мне задолжал. Женщина средних лет, ярко и стильно одетая, накрашенная как на праздник, ждала, нетерпеливо прохаживаясь у подъезда. Пока мы шли к ней, она пять раз посмотрела на часы с таким выражением, будто я опоздала часов на пять.

— Добрый вечер, это вы квартиру сдаёте? — спросила я её с приветливой улыбкой. Женщина воскликнула:

— Боже, наконец-то! Пойдёмте же, поднимемся! Быстрее!

— Я, конечно, понимаю, что я идеальный квартиросъёмщик, — решила пошутить, пока мы быстро взбирались на третий этаж, — но отчего такая спешка?

— Да... — отмахнулась женщина. — В общем, мы с мужем разводимся! И тот, кто заселит жильца по своему договору, получит эту квартиру! А у него никого не было, он племянника позвал из Балашихи! Вот я вас и вызвонила, вы вроде девушка приличная, поэтому ну его к чёрту, залог этот! Заходите!

Мы подписали договор за пятнадцать минут, хозяйка пообещала в ближайшее время заменить пару розеток и привезти прикроватную лампу, после чего благополучно сбежала, радостная и счастливая. А я крутанулась посреди комнаты и с улыбкой провозгласила:

— Ура, у меня теперь есть квартира!

— А по-французски? — подал голос Тео.

— J’ai mon appartement et non une petite chambre!*

*У меня квартира, а не маленькая комната!

— Да, я согласен, — рассмеялся он. — Это великое счастье!

— Нет, не верю тебе. Ты всегда жил в большом доме. Ведь правда?

— Правда. Вот откуда ты знаешь?

— По тебе видно! Ты с таким ужасом осматривал метраж в этой комнате...

— Ты проницательна!

Он приблизился ко мне и протянул руки:

— Потанцуем?

— С превеликим удовольствием, — ответила я, принимая его ладонь и держась за его плечо. Мы двинулись в вальсе под неслышную музыку, и у нас это получилось очень слаженно. Тео отлично танцевал, тело с удовольствием отозвалось на знакомые па, всё было чудесно.

Пока я не почувствовала его губы на своей шее.

Нет, не то, чтобы мне было неприятно! И дело даже не в том, что ещё утром я проснулась, обнимая Гошу. А в том, что. Чёрт возьми, я не собиралась целоваться с Тео! Я просто хотела провести хороший вечер, поболтать по-французски, поесть и выпить немножко. Никакой близости, никакого секса!

— Не надо, — тихо сказала я Тео. Он крепче обнял меня и зашептал на ухо:

— Я же вижу, что ты хочешь! Ну, поцелуй меня, маленькая русская красавица!

— Перестань! — я уперлась ладонями в его грудь и попыталась оттолкнуть. Но тщетно!

— Малышка Яна, я предлагаю испробовать твою кровать, — усмехнулся Тео, крепче сжимая объятия.

Ох ты ж, мать-перемать!

Его руки настойчиво пробирались под мою майку, и меня пронзило ощущение нереальности. Никогда бы не подумала, что со мной это случится! Меня не изнасилуют! Так я думала всегда, но вот, пожалуйста. Сейчас это случится, если я ничего не сделаю.

А ещё я всегда удивлялась: ну почему девушки не кричат, не дерутся, просто молча дают себя унизить? Теперь поняла. Это рождается внутри. Паника. Ступор. Невозможность пошевелиться. И страх. Если ударит? Если покалечит? Убьёт?

Пуговка на джинсах ослабила давление, а ноги упёрлись в матрас кровати. В этот момент я поняла, что если Тео повалит меня на кровать, то из-под его тела мне уже не выбраться. Пнуть? Двинуть по яйцам? Не смогу пошевелить ногами. Да и руками оттолкнуть не выйдет. Что делать?

Снимать штаны и бегать! Я разозлилась. Да что за хрень такая происходит?

Двинула лбом, как братишка показывал. Куда попадёшь! — именно так он говорил. Не хрустнуло, как я боялась, но звук получился странный. Как в китайских фильмах, где все дерутся! Зато эффект оказался колоссальным. Тео взвыл — я попала ему в висок — и отшатнулся от меня, схватился руками за голову. В моей же голове словно фейерверк взорвался от боли, и я заорала на Тео:

— Va-t-en! Va-t-en! Dégage! Casse-toi!*

*Уходи! Убирайся! Проваливай!

И, по-моему, даже пнула ногой, указывая направление! Чёрт побери, теперь у меня будет синяк на лбу! Теперь голова болеть будет неделю!

Ненавижу! Говнюк французский! Стоило его подбирать на улице, чтобы он тут руки распускал!

Тео ныл, пока я пинками провожала его к выходу:

— Ты меня ударила! Я же ничего такого... Я вообще жениться на тебе хотел!

— А ты меня спросил?

Я добавила красивую тираду на родном сельско-матерном диалекте, и в ней Тео тоже уловил вопрос, потому что остановился, переспросил:

— Пардон?

Я назвала его в рифму резиновым изделием номер два и выпихнула за порог. С трудом закрыла дверь и повернула защёлку на замке. Два раза.

Вместе с этим звуком меня словно выключили. Клацнули тумблером, и нет Янки. Я прислонилась к стене, чувствуя, как слабеют ватные ноги, и судорожно вздохнула несколько раз, чтобы очнуться. По стеночке прошла в комнату, села на кровать. Хотела лечь, но побрезговала. Надо бы поскорее перевезти сюда вещи. Постирать вот это покрывало. Обжиться, в общем. И никаких больше знакомств! Зачем они мне? Особенно такие, которые всё решают за меня!

Жениться он хотел!

Тьфу!

Ужасно захотелось с кем-то поговорить, и я вытащила телефон. Пробежавшись взглядом по списку контактов, грустно вздохнула. Говорить не с кем. С мамой? Смешно. Она скажет сразу: а я тебя предупреждала! С лучшей подружкой? Господи, я её как облупленную знаю, она обругает: ну и дура, что за француза замуж не пошла! Ну, переспала бы с ним, может, и забеременела бы, а там он бы никуда от тебя не делся, идиотка!

Гоше?

Нет, это точно курам на смех! Ну зачем мне звонить Гоше, он там со своей силиконовой невестой лижется... А в следующую секунду очнулась с телефоном на вызове, прижатым к уху. И испугалась сама себя. Сбросила вызов, отложила телефон. Чёрт!

Ужасно хочется кофе, но за ним нужно идти в магазин. Идти не то что не хочется — я не смогу. Пока. Может быть, через часика два.

Телефон завибрировал, заиграла песенка «У таракана усики, у мальчугана трусики», которую я поставила на контакт «Босс Гоша». Иконка с зелёной трубкой бесновалась, словно истеричка требовала: «Нажми меня! Нажми немедленно!» Сердце замерло. Потом неуверенно забилось снова. Зачем Гоша мне звонит? Не хочу отвечать! Ничего не хочу, кроме кофе.

Палец сам по себе сдвинул иконку в центр экрана, и я с обречённым выражением лица приложила телефон к уху:

— Слушаю, Георгий Асланович.

— Ты звонила, Яна, у тебя всё в порядке? За тобой приехать?

В груди расплылось тёплое нечто, похожее на жидкое солнышко — когда после долгих недель дождя оно заливает светом небосклон и согревает не только тело, но и душу. Я чуть было не всхлипнула от жалости к себе и от этого неожиданного предложения, но сдержалась и сказала чужим голосом:

— Всё в порядке, спасибо. Я хотела. эм. спросить, ничего, если я через полчаса-час зайду за вещами?