Искушение силой (СИ) - "АлеХа" - Страница 17

— Надоела эта муйня уже, Мальцев, чувствую себя школьником перед ликом сурового отца, обнюхивающего меня после дискотеки, — Конь недовольно бурча немного нагнулся и изо всех сил дыхнул в лицо прикрывшему глаза крепышу — Мальцеву.

— А то мне приятно нюхать вашу вонь! — не остался в долгу проводящий досмотр, на долгую секунду задержав дыхание и к чему-то прислушиваясь. Пауза и задумчивый вид Мальцева заставил людей напрячься, а стоящего вторым в шеренге инстинктивно и почти незаметно отклониться от командира.

Вердикт «Чист!» и шаг к следующему снял напряжение. Дальнейшее прошло быстро и чётко. Мальцев принюхивался к выдыхаемому каждым из бойцов группы воздуху, напрягая свой дар, доставшийся ему вместе с почти полной слепотой, отделяя крупицы посторонних запахов и различая полутона большинства процессов, протекающих в организмах людей, чётко зная какие маркеры можно встретить в воздухе, выдыхаемом даже совершенно свежайшим искажённым. Не найдя ни одного из них, выдавал вердикт «чист!» и смещался к следующему бойцу. Обнюхав всех, крепыш поставил ПМ на предохранитель и махнул рукой в сторону входа в убежище:

— Свободны! И Конь, если тебя так не устраивает стандартный досмотр, ты можешь подать заявку, и будешь проходить такой же стандартный четырёх суточный карантин.

— Иди ты, Мальцев! Я лучше тебя потерплю, чем терять столько времени. В нашем деле время — это жизнь!

— Это да, — кивнул крепыш, — Сколько, кстати, сегодня привезли?

— Тридцать четыре комплекта. Все полноценные двойки, все чистые, не повреждённые.

Мальцев только покачал головой, прикрыв полуслепые глаза.

— Не умрёшь ты своей смертью, Конь. Либо твари тебя схарчат, либо завистники грохнут. Ещё не созрел сдать хлебное место коменданту?

— Если меня грохнут завистники, Мальцев, анклав лишится охеренной прибыли! И за это комендант тебя и твою банду по головке не погладит, — В ярости развернулся к особисту Мальцеву Конь, — и даже если я сдам хлебное, как ты выражаешься, место, то вы лопнете, а нихрена оттуда не привезёте! Именно вас там сожрут, кабинетные вы ублюдки! Вы же даже не представляете уже, что и как происходит за этим пятиметровым забором, которым вы отгородились от остального мира и думаете что ТАМ всё решается так же как и ЗДЕСЬ! Что достаточно пригрозить жруну карантином и он покорно сложит лапки и даст себя завалить!

Под напором ненаигранной ярости одного из немногих командиров анклава, выходящих за безопасные границы и приносящих богатую добычу, Мальцев даже сделал шаг назад и попытался примирительно сменить тему:

— Капитан Конев, держи себя в руках! И извини. Я совсем не это имел ввиду. Я реально переживаю за будущее анклава. У нас мало таких удачливых и грамотных командиров и таких сильных групп. Возьмите паузу, передохните, оттянитесь. Вам и трактор ваш на обслуживание по-хорошему бы поставить, а то уже месяц как оглашённые таскаетесь, не дай бог, подведёт техника!

— Не лезь не в своё дело, Мальцев! — ярости в словах Конева немного поубавилось, но лишь немного, — я сдаю на склад анклава дважды в неделю от двадцати до тридцати полных комплектов! Этого достаточно! Комендант ссыт кипятком от радости и продаёт этим грёбаным психам-химикам всё нами привезённое, ещё до того, как твои люди успевают разгрузить нашу ласточку! А где мы берём такие качественные мозги, каким образом умудряемся спокойно и аккуратно, не повреждая ни одного позвонка, вырубать хребтины из тварей, которых ты даже в страшном сне не видел, кабинетный ублюдок, тебя вообще не должно волновать! Бери пример с коменданта! Он после первого нашего разговора даже не дышит в мою сторону, не рискуя спугнуть удачу! А то представь, что будет, если у нас навигатор забарахлит по дороге, и мы завернём в какой-нибудь другой анклав? Думаешь, вы тут одни такие, в Москве остались?

И оставив разевающего рот Мальцева ловить мух в тамбуре, бывший капитан специального отряда быстрого реагирования Конев отправился догонять своих ребят, оставив ласточку для разгрузки прямо в тамбуре, всё равно в их анклаве она единственная на ходу и никому не помешает, запаркованная прямо на входе в крепость. Заодно, в случае нападения, сможет выступить как дополнительная укреплённая огневая точка.

Вышагивая по двору, вокруг которого теснились жилые боксы, слушая перестук молотков, доносящийся из кузни и радостные крики ребятни, помогающей в мастерских, Конев думал о том, что его держит в этом анклаве. Почему он ещё не забрал свою группу, не сел в «Кировец» и не свалил куда-нибудь в другое место, которым бы руководил не сволочь-комендант с ублюдочными прихлебателями. Конь не был идеалистом и дураком и прекрасно понимал, что сейчас нет мест, где на вершине бы не стоял какой-нибудь сволочь-комендант со сворой прихлебателей. Здесь же были сильны законы. Да, драконовские. Да, выжимающие последние соки из людей. Но, законы! Понятные законы, следуй которым и всё будет нормально. Да, сложно. Да кроваво. Но, нормально!

И пока комендант и особист не нарушают свои же законы, Конев тоже будет их соблюдать. И не заберёт свою группу, трактор и никуда не уедет.

Пока же, перед Конём стояла другая проблема. Нужно было разобраться с тем, кого там почуял Сержант на их «хлебной полянке», ведь хоть он и делал вид, что не поверил в сказанное, но прекрасно понимал, что в этом вопросе Сержанту можно доверять. Он ещё ни разу не ошибся.

И была ещё одна деталь, которая напрягла Коня. Салага сегодня очень сильно чего-то испугался. Именно сегодня. Когда они подъезжали к их полянке, Салагу аж перекосило от ужаса. Что-то он там почуял, но ничего не сказал. Не был угрозы? Но только командиру группы решать, что может, а что не может быть угрозой. Новичок всеми силами старался, чтобы его состояние не заметили, но капитана не проведёшь.

И не может ли быть связано то, что почуял Сержант и то, что напугало Салагу? Хотя, Сержант чует только человеческие разумы, а Салага способен ощущать только искажённых. На первый взгляд, пересечений быть не должно.

Но, если бы Конь верил, что, если не должно, то и не будет, то он бы точно не дожил до своих седин.

— Салага, не дури! Ишь, чего удумал!

— Отвали, Сержант, ноги не держат, минут пять посижу и буду в норме.

Салага, молодой человек, чертами лица неуловимо смахивающий на крысу, уже несколько минут не участвовал в работе отряда. Мне с моей позиции было хорошо видно, что ему не по себе. И причиной этого «недомогания» была явно не та десятка жрунов, которых они уже уработали и сейчас ловко, кроваво и со знанием дела «потрошили» тратя на каждое тело буквально два-три удара самодельного дрына с удлинённым и загнутым лезвием.

Дрыном орудовал здоровенный детина, на голову выше даже не маленького лидера группы. Взмах — лезвие с хрустом врубается в спину удерживаемого крючьями ещё живого и лишь немного искалеченного жруна. Взмах — второй удар отделяет позвоночник с кусками рёбер и таза от тела и здоровяк переходит к следующему растянутому на земле и удерживаемому ещё одним бойцом группы жруну уже замахиваясь своим «орудием труда».

Салагу эти кровавые ужасы не трогали, было видно, что это зрелище для него не в новинку. Но мутило его знатно и вот уже несколько секунд он, покачиваясь, пытался взобраться на удобный приступочек, ведущий в зашитый железом прицеп трактора, чем, наконец, привлёк внимание водителя, рябого мужика солидного возраста. На отговорку парня водитель не отреагировал:

— Какое «посижу»? Совсем ума лишился? Мы не на базе, чтобы вот так вот можно было «посижу»!

— Сержант, не отвлекайся.

На возмущённое шипение водителя обернулся командир группы, высокий темноволосый мужчина, напрямую не участвующий в работе, но внимательно следящий за всем происходящим, и, если необходимо, помогающий паре слаженно работающих бойцов, споро калечащих подбирающихся к группе жрунов, или же подтягивая цепи, помогая удерживать уже готовых к «потрошению». Остальная команда ни на мгновение не сбилась с рабочего ритма.