Янтарная кровь куртизанки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 38

Нет, сидеть безвольной куклой на троне Вейра не станет. А раз другого ей не дадут — то и не стоит предъявлять права на этот трон…

Карета остановилась у въездных ворот. Вейра очнулась от толчка. Надо же — задремала. В окошко стукнули, и она махнула кормилице, чтобы прикрыла ребёнка шалью, спустила стекло, покрутив отчаянно скрипящую ручку. Мастер Виджан склонился, держась за луку седла рукой, и бросил:

— Через несколько минут мы будем в мегаполии. Сразу же поедем ко дворцу.

— Нет! Я не хочу и не буду участвовать в этом. Везите меня в «Птички-невелички», а Фирмина с веном Северьяном пускай возвращается в императорские покои. Малышу там самое место, а моё место — вы сами знаете где.

— Опять двадцать пять, вильена Эбенер! — сердито откликнулся мастер Виджан. — Мы уже говорили об этом! Почему вы опять манкируете своим долгом?

— Мой долг перед империей — исправно платить налоги и подати. Остальное от бесов.

— Вейра…

— Я хочу видеть Лиру, мастер Виджан!

Янтарь в крови вскипел. Вейра и сама изумилась, каким твёрдым оказался её голос, как покорно склонил голову полицейский, как тяжело стало на душе. Как и всякий раз, когда мастер Виджан учил использовать магию, чтобы добиться своего. Очень, очень тяжело… Но карета тронулась, и Вейра вдохнула полной грудью свежего морозного воздуха, прежде чем закрыть окошко.

Лира обязательно подскажет, как быть и что теперь делать.

Заведение было закрыто. Только вывеска печально качалась на пронизывающем ветру, когда карета остановилась и Вейра вышла на улицу, опершись на руку полицейского. Тот хмурил брови, но она не стала проникать в его мысли. Ясно, почему мастер Виджан был недоволен. Но недовольство любимого мужчины не может остановить Вейру. Она привыкла всё решать сама, что, конечно, не отменяло нужду посоветоваться с Лирой.

Придержав полы длинного тёплого плаща, Вейра поднялась по обледеневшим ступенькам и дёрнула за шнурок колокольчика. Изнутри послышалась истошная трель, но заведение осталось слепым и недвижимым. Ставни не открыты… Мёртвая тишина. Куда все подевались? В такое время девушки как раз встают, пьют чаи и отвары на кухне…

Отчаявшись добиться ответа с парадного входа, Вейра осторожно спустилась и под осуждающим взглядом мастера Виджана обогнула заведение. Задняя дверь не была заперта. С усилием толкнув её, Вейра вошла в тепло. Похоже, тут ещё есть живые, раз натопили с утра.

— Лира! — позвала она, прислушиваясь. — Вания! Отзовитесь, вы тут?

Наверху послышался скрип двери, шаги, движение. Вглядевшись в мутный сумрак коридора, Вейра спросила негромко:

— Кто там? Лира, ты?

Личико Амиранды выглянуло из пролёта. Женщина явно недавно плакала. Неужто клиент вчера попался противный? Или случилось что?

— Вейра, — пролепетала Амиранда, — пришла всё-таки…

— Пришла Лиру повидать, где она? Что тут у вас такое?

Страшное предчувствие кольнуло толстой иглой в затылок. Вейра помотала головой, пытаясь по давней привычке отогнать его, а потом ужаснулась. Янтарная кровь даёт право на предвиденье будущего… Лира…

Стрелой взлетев по крутым ступенькам и даже не запутавшись в подоле, Вейра схватила Амиранду за плечи:

— Что с Лирой? Ей хуже? Да?

— Ей лучше, Вейра, — всхлипнула Амиранда и разрыдалась: — Там ей всяко лучше, где она теперь!

Отпихнув подругу, Вейра бросилась к Лириной комнатке, толкнулась в дверь, застыла на пороге. Здесь было открыто окно и царил мороз. На подоконнике весело искрился иней, свечи горели на прикроватном столике, где вместо алтаря трём богам стояла одинокая статуэтка Чёрной Ведуньи — укоризненная и скорбная.

Лира лежала на кровати прямо в платье. В её лучшем платье из тяжёлого королевского бархата глубокого винного цвета. Она не надевала его почти никогда, кроме редких походов в храм. Только когда ей надо было поговорить со жрицей и помолиться Ведунье. Почему Лира не накрылась одеялом? Ведь холодно же…

— Лира, — тихо позвала Вейра, неотрывно глядя на лицо старшей подруги — худое, бледное до синевы, с заострившимся носом и ввалившимся ртом. И вдруг поняла. Это не она, не Лира. Это только её оболочка. Души в этом теле уже нет. Душа ушла за грань, в Чистилище, ждёт свидания с Ведуньей в тронной зале божьего дворца… Как же так? Почему? Почему сейчас, когда Лира так нужна Вейре?

— Милая, — тихий голос коснулся, будто рукой приласкал, — ей там лучше, правда… Сядь, Вейра, сядь, а то бухнешься в обморок…

В груди стало пусто, словно воздуха не осталось совсем. А Вейра не могла пошевелиться, не могла сказать ни слова, даже рот открыть, чтобы вдохнуть, не могла. Лира… Нет, Творец! Не так, не сейчас! Схватившись за сильную руку, оказавшуюся рядом, Вейра всё смотрела, смотрела и не могла поверить в то, чо видит. Лира не могла умереть, не поговорив с ней. Не могла уйти за грань, потому что должна была знать — она нужна Вейре! Если её потрясти, она пробудится от странного сна, в котором не холодно! Её надо разбудить, влить в рот то паскудное пойло, которое Лира держала во фляжке. Если понадобится — насильно! Надо что-то сделать… Вот прямо сейчас…

Мастер Виджан усадил Вейру на стул, присел напротив, тщетно пытаясь поймать упрямый взгляд. Но Вейра не смотрела на него, не слышала, что он говорит.

— Милая, мы опоздали… Амиранда сказала, что Лира отошла вчера вечером. Она не мучится больше. Она у трона Творца, и Ведунья покрыла её голову накидкой из призрачных звёзд… Вейра, пойдём, пойдём, милая… Ты замёрзнешь!

В груди уже жгло огнём от нехватки воздуха, и Вейра наконец вдохнула — судорожно, коротко, шумно. Лира… Она умерла. Девять лет она была для Вейры подругой, старшей сестрой, мамкой, девять лет как один день. Теперь Лиры больше нет, никто не подскажет, не посоветует, не обзовёт шмакодявкой и козявкой… Никому в этом мире Вейра больше не нужна просто так, безвозмездно…

А когда похороны? Нужно достойно похоронить Лиру. Нужны деньги. Кто озаботится этим? Матушка Бийль?

Вейра встала, держась за мастера Виджана, с усилием оторвала взгляд от лица усопшей, сказала в пустоту:

— Её надо хоронить на Восточном кладбище. Она любит… любила рассматривать там памятники. Говорила, что там тихо и спокойно.

Голос Амиранды всхлипнул от двери:

— Кто ж позволит-то? Для такой швали, как мы, есть Волчья Яма, не похоронят шлюху с вильенами!

— Матушка Бийль озаботится. Пусть даст на лапу. Пусть крутится, как хочет. Деньги я дам. Дам.

Вдох. Выдох. Надо научиться снова дышать. Надо успокоить мышцы лица, которые до боли застыли в спазме. Надо уйти поскорее отсюда. Как-то уйти. Выйти на улицу, сесть в карету… А что дальше? Что бы сказала Лира, что бы ответила на этот вопрос?

— Я не стану работать тут всю жизнь, — спокойно сказала Вейра, поправляя кружева рубашки над корсетом. — Я куплю титул и поселюсь в доме со слугами!

— Будешь принимать достопочтенных венов, как благородная вильена? — хрюкнула Лира со своего кресла между двух глотков алкоголя из фляжки. — Только с заднего хода?

— Почему с заднего? С переднего! — Вейра подбоченилась и глянула через гладь зеркала на подругу: — Вот захомутаю одного из моих богатеев и стану вильей! Уважаемой и почитаемой! Вот.

Лира покачала головой, пряча усмешку за горлышком фляжки, а потом сказала серьёзно:

— Первая твоя идея мне нравилась больше. Никогда никому не позволяй командовать собой.

— Муж командует женой, это же нормально!

— Ты рождена для другой жизни, шмакодявка. Тобой никто не должен командовать, запомни это. Не дай распоряжаться собой. Ты сильнее любого мужчины.

Вейра недоверчиво рассмеялась. Конечно, слова Лиры были приятны, но непонятны.

— Как я могу быть сильнее мужчины, Лира? Любой меня поднимет одной рукой! Ну, наверное, кроме вена Риули…

— Духом сильнее, идиотка! Не глупи, включи голову! Ты не такая, как эти деревенские дурёхи.