Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 67

- Не думал, что тебя это настолько зацепит. С каких пор ты стала такой чувствительной?

Отняв руки от лица, я уставилась на Доминика ненавидящим взглядом.

- Ты не понимаешь значения слова "одна"?

- Считай меня своей тенью.

- Оставь меня, прошу тебя…- меня снова начали душить слёзы.- Зачем ты это сделал?..

- Предпочитаешь, чтобы я его убил? Ты знаешь, мне ничего не мешало.

- Но зачем было именно так… Я бы обо всём позаботилась сама…

- В самом деле? И когда бы это произошло?

Я смахнула слёзы, но по щекам сразу побежали новые.

- Ты смертельно ненавидишь Арента и отдал душу за то, чтобы отомстить, но неужели не понимаешь?.. Всё, что ты делаешь сейчас, причиняет страдание не ему!..

Нахлынувшее отчаяние мешало мыслить здраво, и я забыла, что обращаюсь к существу, которое не в состоянии понять мою боль.

- Твоя месть бьёт не по тому, на кого направлена! Меня тебе ненавидеть не за что. Когда Арент шёл на тебя войной, я ещё не родилась… Так за что ты меня мучишь?..

- За то, что ты измучила меня.

Я вскинула на него округлившиеся глаза. Губы Доминика скривились в болезненной ухмылке, он медленно приблизился ко мне.

- Я так долго ждал возможности отомстить. Месть была единственным, что имело для меня значение. Так почему ты, её жалкое смертное орудие, должна вызвать во мне страсть, заставившую забыть о самой мести? Почему я никакими силами не могу побороть безумное влечение к тебе, почему должен желать обратить тебя не из мести Аренту, а для себя?..

Во взгляде Доминика горели ненависть и страсть, голос стал глухим:

- Наверное, ты страшишься проклятия не напрасно. Оно существует, для каждого из нас – своё. Ведь только с муками преисподней сравнимо то, что испытываешь, склоняя голову перед слабым человеческим существом, которое мог бы обратить в прах одним прикосновением. Я боролся с этим сколько мог, смеясь над твоей болью. Теперь пришёл твой черёд – можешь смеяться надо мной.

Во мне ничего не шевельнулось, слова Доминика не трогали. Перед глазами стояло мёртвое лицо Дженни, полный боли и немого укора взгляд Винсента. Выпрямившись, я оказалась так близко к Доминику, что наши тела почти соприкасались.

- Разве это смешно? Я бы скорее плакала, если бы считала тебя достойным хотя бы одной пролитой слезы. Теперь мне известна твоя слабость, и я превращу твоё вечное существование в ад с таким же старанием, с каким ты превратил в ад мою жизнь.

Но реакция на мои слова была не такой, как я ожидала. Пепельное лицо осветилось улыбкой, руки сомкнулись на моей талии.

- Если бы ты сказала что-то другое, я был бы разочарован.

Холодные губы приникли к моей шее, переместились к груди. Я попыталась изогнуться, но Доминик лишь стиснул меня крепче.

- Есть только одна вещь, которой я хочу больше, чем твоей крови… Твоё тело… И вся беда в том, что ты не можешь мне противиться. Ни теперь, ни после того, как я тебя обращу.

Доминик был прав – я сама дала ему власть над собой. Но это, хотя на тот момент я и не знала всех последствий, был мой выбор. Сейчас я тем более не могла позволить сделать из себя безропотную жертву. Ладони Доминика скользнули к моему лицу, губы припали к моим… и я ответила на поцелуй. Его пальцы зарылись в мои волосы, поцелуй становился всё более исступлённым, и тогда я изо всех сил его укусила. Не выпуская меня из объятий, Доминик слегка отстранился. В янтарных глазах мелькнуло удивление, по подбородку из прокушенной губы побежала тонкая струйка крови. Зло усмехнувшись, я снова придвинулась к нему.

- Кто сказал, что я собираюсь противиться, кузен?

Глаза Доминика полыхнули, острые зубы сверкнули в довольной улыбке. Привычный вихрь оторвал меня от земли, опрокинул на кровать под балдахином… И, не успела я прийти в себя от столь быстрой смены декораций, Доминик одним движением сорвал с меня платье, и в следующее мгновение его холодное тело судорожно прижалось к моему. То, что последовало потом, напоминало стихийное бедствие. Объятия Доминика лишали меня дыхания. Обжигающие поцелуи, ледяные прикосновения, моя собственная ненависть, заставлявшая с яростью впиваться ногтями в его кожу, слились в один непрекращающийся хаос, круживший меня всё быстрее и быстрее. Это не было похоже ни на что из когда-либо испытанного мною до сих пор. Испепеляющая, нечеловеческая страсть, пугающая и завораживающая одновременно…

Когда я очнулась, Доминика не было. Я было вскочила с кровати, и тут же рухнула на пол. Тело охватила ужасная слабость… Вокруг валялись обрывки того, что ещё вчера было моей и Доминика одеждой. Я заставила себя подняться и, набросив на плечи простыню, направилась в ванную. Однако там меня ожидал шок. Уронив простыню на пол, я растерянно изучала в зеркале своё тело, щедро разукрашенное синяками и кровоподтёками. Наконец, устав глазеть на синеватые пятна, я стала под душ.

Горячие струи больно били по покрытой синяками коже, и я не уменьшала напор воды в надежде, что физическая боль хотя бы немного отвлечёт от рвущих сердце мыслей о Винсенте. Но надежды были тщетными. Совершенно непрошенно передо мной возникло его улыбающееся лицо, сияющие нежностью синие глаза, до слуха как будто донёсся его беззаботный смех. И вот лицо бледнеет и застывает словно маска, в синих глазах появляется выражение мучительной боли… Смешиваясь со струйками воды, по щекам потекли слёзы. Я прислонилась спиной к кафельной стене и, захлёбываясь рыданиями, сползла по ней вниз.

Но из душа я вышла с принятым решением. Как бы тяжело ни было Винсенту, как бы ни мучилась я, всё должно оставаться как есть. Теперь Винсенту наконец-то ничто не угрожает, остальное не в счёт. Рано или поздно он справится с болью, которую я ему причинила, и его жизнь пойдёт своим чередом. По-человечески. Рукавом халата я промокнула набежавшие слёзы. Осталось лишь забрать вещи из его квартиры – ничто не должно напоминать Винсенту обо мне. Переодевшись и немного успокоившись, я решила ему позвонить, но в последний момент передумала. Будет лучше, если я поговорю с ним, когда приду за вещами.

Было далеко за полдень, когда я вызвала такси. Винсента дома не оказалось, и я открыла дверь своим ключом. Когда вошла в гостиную, на глаза опять навернулись слёзы. Здесь в этих комнатах прошли самые счастливые моменты моей жизни. На журнальном столике я увидела свои солнечные очки и потрёпанный путеводитель по Сан-Себастьяну. И слёзы хлынули безудержным потоком. Размазывая их по щекам, я вытащила чемодан и начала забрасывать туда вещи, почти ничего не видя сквозь мутную пелену. Через какое-то время мне всё же удалось взять себя в руки, и я была даже готова к встрече с Винсентом. Но он не появлялся. Времени до заката оставалось не так много, и я занервничала. Попыталась ему позвонить, но мобильный Винсента был отключен. И тогда, начиная волноваться по-настоящему, я позвонила Эмили. Та, не скрывая осуждения, рассказала, как, исчезнув вчера в неизвестном направлении, Винсент звонил сегодня утром, чтобы узнать, нет ли у неё вестей от меня.

- Где ты сейчас? Как это вообще произошло?- с лёгким нажимом поинтересовалась она.

- В его квартире… Но уже ухожу. Не знаешь, где он может быть?

- Нет. Джек пытается его найти.

Я с тоской посмотрела на предзакатное небо.

- Эми, я не могу дольше задерживаться. Можешь передать ему, что мне очень жаль… и что так будет лучше для нас обоих…

- Ты его бросаешь?- ужаснулась Эмили.- Из-за Доминика? Но… Ты не представляешь, что творится с Лив! Ты и Доминик, мы ведь думали, вы состоите в родстве. Как давно вы с ним?..

Я отключилась. Может, и хорошо, что мне не удалось поговорить с Винсентом. Присев за журнальный столик, я написала ему записку, в которой просила забыть о моём существовании. Я всё равно причиняла ему только страдания и беспокойство, поэтому без меня ему будет лучше, и скоро он и сам это поймёт. Ещё я просила не искать со мной встреч и не звонить, так как это всё только усложнит… Перечитав записку, я нашла её бездушной. Но выбора не было. Винсент должен держаться как можно дальше от меня – в безопасности.