Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 65

[4] Hjelp mej (норвежск.) – помоги мне.

[5] Стихи автора

Глава 11

Солнце палило вовсю. Ещё не было десяти, а узкие выложенные камнями улицы Сан-Себастьяна уже казались раскалёнными. Досадливо поморщившись, я в очередной раз поправила шляпу с широкими полями, и рядом тут же послышался смех Винсента.

- Это всего лишь солнце. Знал бы, что ты так его боишься, повёз бы тебя в Лапландию – на собаках кататься.

- Какие собаки летом?- возразила я.- И потом, я не боюсь солнца, просто оно здесь… слишком яркое.

Я и в самом деле не подозревала, что могу быть настолько чувствительной к солнечному свету. Но три дня, что мы провели в Испании, превратились для меня в пытку. Винсент веселился, наблюдая за моими стараниями скрыться от жгучих солнечных лучей, и уверял, что загар мне очень пойдет. Я, не желая выглядеть в его глазах изнеженным комнатным растением, шутливо сваливала всё на бывшую работу: из-за неё я была вынуждена бодрствовавть по ночам и в результате совсем отвыкла от дневного света. Это было не так уж далеко от истины, и я надеялась, что снова привыкну к солнцу довольно быстро, но пока этого не происходило. Солнце очень чувствительно жгло мне кожу и раздражающе действовало на глаза, не помогали даже солнечные очки, закрывавшие чуть не половину лица. И всё же я была рада возможности уехать подальше от города, в котором слишком многое напоминало о Дженни.

В ночь, когда погиб профессор Чэдвик, Доминик доставил меня к двери квартиры Винсента сразу после нашей яростной стычки и, не проронив ни слова, исчез. Винсент, как я и ожидала, был вне себя от тревоги и, едва я возникла на пороге, забросал меня вопросами, упрёками и выражениями радости, что видит меня невредимой. Мне стало до боли в сердце жаль его, и я разрыдалась. Расстроенный Винсент попытался меня успокоить, и я тогда рассказала про Дженни. Причиной её смерти я назвала несчастный случай, и Винсент не стал ни о чём расспрашивать. Однако, упомянув, что состояние подруги, якобы попавшей в аварию, больше не внушает опасений, я вернулась к воспоминаниям о Дженни. Мы проговорили весь остаток ночи, и, засыпая на рассвете, я чувствовала обвившиеся вокруг тела руки Винсента, как будто теперь он боялся меня отпускать.

Следующий день был воскресным, и можно было отоспаться. А за поздним завтраком, по времени скорее напоминавшим обед, Винсент рассказал о поездке в Сан-Себастьян.

- Вообще-то это был сюрприз. Думал сказать тебе в пятницу, но пришлось отложить. Я заказал билеты на завтра.

- На завтра?- ужаснулась я.- Разве мы успеем собраться?

- Чтобы закинуть в чемодан пару футболок и джинсы, полдня хватит. А в остальном Испания – вполне цивилизованная страна, а не другая планета. И едем мы туда не навсегда, а всего на несколько дней.

Эти слова больно резанули по сердцу – нечто подобное говорила и я, когда Дженни собиралась в Женеву… Придвинувшись ближе, Винсент попытался поймать мой взгляд.

- Я начинаю всерьёз за тебя волноваться. В последнее время ты такая бледная, почти прозрачная. Уверен, что поездка пойдёт тебе на пользу, я об этом позабочусь. Это ведь наш первый отпуск вместе!

Я выдавила улыбку.

В Сан-Себастьяне мы поселились в маленьком уютном отеле "Villa Soro". Здание было построено в 19 веке и считалось национальным наследием Испании. Обстановка отеля была выдержана в стиле того времени, и пребывание в нём обещало быть более чем приятным. Правда, в первую же ночь Винсент устроил мне настойчивый допрос по поводу укусов Толлака. Но я стойко держалась единственной пришедшей на ум отговорки, что понятия не имею, откуда они взялись, и Винсент в конце концов отступил.

Поначалу из-за жестокой борьбы с солнечными лучами удовольствия от поездки я получала мало и больше изображала радость, чем испытывала её на самом деле. Но постепенно беззаботно-суетливая атмосфера Сан-Себастьяна всё же затянула меня в свой круговорот.

Одной из особенностей города является живописная бухта в виде раковины с лаконичным названием La Concha (ракушка). Пляжи на её берегах привлекают сюда массу туристов. Но, кроме пляжей, от которых я старалась держаться как можно дальше, в Сан-Себастьяне были другие достойные внимания места, а также Винсент, готовый поддержать любое моё предложение. Бесчисленные бары и рестораны чередовались здесь с величественными старинными зданиями, древнейшим из которых была церковь Сан Висенте, построенная в 16-ом веке. Туда я потащила Винсента в первый же день – как-никак святой, давший церкви имя, был его испанским тёзкой. Винсента это обстоятельство, учитывая его отношение к религии, очень развеселило. Однако он тут же пообещал, что никогда не снимет с шеи подаренный мной ковчежец, и я горячо поддержала это намерение. Засыпанная в ковчежец земля не была абсолютной защитой против Доминика и ему подобных, но это – всё же лучше, чем ничего.

Исходив вдоль и поперёк старинную часть города, мы побывали и на утопающем в зелени островке Санта Клара, расположенном посреди бухты. Для этой цели Винсент взял напрокат пару водных мотоциклов. И, хотя начало затеи было весьма плачевным – со своего мотоцикла я падала раз пять, под конец я освоилась настолько, что ближе к вечеру мы бороздили бухту наперегонки.

О кухне Сан-Себастьяна можно в самом деле слагать легенды – недаром город называют кулинарной столицей Европы. Многочисленные тапас-бары предлагали несчётное количество разновидностей тапас[1], рестораны поражали кулинарными изобретениями. Не обошли мы и дискотеки, где слегка прикрытые одеждой местные жители и туристы отплясывали под звуки заводной испанской музыки. И впервые за долгое время я смогла просто к ним присоединиться, не думая о том, что кто-то из танцоров уже предназначен в жертву Доминику.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бродя в компании Винсента по шумным улицам города, я почти забыла о кошмаре, уже ставшем неотъемлемой частью моей жизни. В мире яркого, говорливого Сан-Себастьяна образы Арента и Доминика становились бледными и нечёткими, а сами они постепенно превращались в тени. Винсент, не сводивший с меня влюблённых глаз, казался абсолютно счастливым, и я чувствовала себя так же. Иногда мне приходила мысль, что, пожалуй, бессмертие не вызывало бы у меня такого ужаса и неприятия, если бы рядом находился он.

Под конец я всё-таки свыклась с солнцем, а в последние дни, выдавшиеся довольно пасмурными, даже позволила завести себя на пляж. Как ни странно, мне удалось загореть, и это привело Винсента в восторг. Но, как и всё на этом свете, наша поездка должна была рано или поздно завершиться. Домой мы возвращались в пятницу, проведя в Сан-Себастьяне одиннадцать дней. Винсент переносил отъезд легче, чем я. Увидев моё опечаленное лицо, он поцеловал меня и уверил, что путешествие это далеко не последнее, и в следующий раз именно я буду выбирать, куда мы отправимся. Я дрогнувшим голосом заверила, что только этого и жду.

Всю дорогу от аэропорта мобильный Винсента не смолкал ни на минуту. Слушая, как он разговаривает то с одним то с другим из друзей, я едва сдерживала слёзы, вспоминая Дженни. Её похоронили на кладбище города, в котором жили её родители. Я звонила им из Сан-Себастьяна и потом ревела полдня. Дженни больше не было, с остальными я практически потеряла связь. Оставался лишь Винсент и…

- Доминик просил передать тебе привет.

Вздрогнув, я растерянно уставилась на Винсента.

- Я только что разговаривал с Лив,- пояснил он.- Все очень настаивают на том, чтобы провести вечер вместе. Как ты к этому относишься? Например, завтра?

- Почему бы и нет,- улыбнулась я.- Нам есть что рассказать, у них, похоже, есть желание слушать.

Винсент радостно кивнул.

- Твой кузен вроде бы обнаружил потрясающий ночной клуб. "Потрясаяющий", по словам Джека, – он его немедля посетил. Наверное, недавно открылся, иначе бы Джек о нём знал. Лив предложила встретиться в нём.