Золотая клетка. В силках (СИ) - "Yueda" - Страница 13
- Предыдущая
- 13/31
- Следующая
Шестнадцать.
Я найду эти деньги. Обязательно найду!
— А машина? — вспоминаю я.
— Ой! — машет рукой тётя Надя. — Твоя машина… развалюха с накатанным километражем. Красная цена ей пятьсот тысяч рублей. Но, в общем, тоже деньги.
Тётя останавливается, смотрит на меня, а затем резко придвигается, обнимает, утыкается в плечо.
— Уезжай, слышишь? Уезжай сразу же, как выплатишь всё. Улетай…
Она шепчет, плачет, и я чувствую, как ком напряжения, что сидел до этого где-то глубоко внутри меня, рвётся наружу криком. Диким, безумным криком. Я давлю крик, сдерживаю его, но он всё равно прорывается наружу. Просачивается слезами из глаз и льётся, капает каплями.
А и хер с ними!
Обнимаю тётю, прижимаю её хрупкую к себе и сидим так плачем. Две Птахи.
Комментарий к Глава 7
Обдумала дальнейшие главы, утрясла все неувязки, в результате чего некоторые предупреждения исчезли из шапки, в силу того, что, когда я только придумывала эту работу, это был небольшой рассказ. В нём сразу нарисовались некоторые сцены. Потом, по мере кручения в голове, рассказ разросся в небольшую повесть (а на деле выходит уже приличная такая повесть), в которой было чёткое начало, развитие, чётко обозначена финальная точка, ну а перед финалом немного размыто. Теперь же, конкретизируя развитие и кульминацию, я понимаю, что некоторые сцены из первоначального рассказа уже совершенно не в тему. У меня так всегда бывает: первая сцена, которая возникла в голове, и на фоне которой развилась вся история, как правило вываливается потом из истории, не подходит ей. Это забавно =)
Ну и песенка, которую напевал Яр: https://www.youtube.com/watch?v=5WJqEh7KvPU
========== Глава 8 ==========
Мешкова у доски трындит лекцию про монополию, ценовую дискриминацию и регулирование, а я никак не могу сосредоточиться на всём этом. Из головы не выходят ебучие шестнадцать миллионов. Я уже весь мозг сломал придумывать, где их взять, но так ничего и не смог сообразить. Остаётся пока затаиться и ждать. И тихонечко копить свои «хлебные крошки», авось пригодятся. Скоро на работу устроюсь, там ещё крошек подсыпят.
Блядь. До чего ж хреново ощущать себя дном. Всю жизнь жил и как-то не задумывался над этим. Ну знал, конечно, что всякие там политики, бизнесмены, криминал и прочие власть предержащие дохуя богачи. Но никогда не задумывался, насколько дохуя. Не высчитывал эту пропорцию. Незачем было.
И теперь, столкнувшись с этой мразотой, понимаю, на каком я дне.
И ладно бы я просто на дне был. Таких, как я, миллионы. Я не просто на дне, я ещё и в дерьме по уши. И как из этого дерьма вылезать, не представляю.
Ебучая тачка, ебучий Крокодил, трижды ебучий Дамир! Где мне достать эти грёбанные шестнадцать миллионов?!
В эмоциях шарахаю ладонью по столу.
— Птах, вы что-то хотели сказать? — спрашивает Мешкова.
— Нет-нет, простите, — спешу извиниться я.
Мешкова возвращается к лекции, а я пытаюсь хоть что-нибудь за ней записать. Это последняя пара на сегодня, потом домой. Ещё полторы недели назад я окончания пар, как праздника ждал, а сейчас ничего не радует. Как не живу, блядь. Нужно как-то отвлечься. Напиться, что ли? Не-е, напиться — это для слабаков. Наш выбор — нажраться!
Чтобы завтра в говно, и опять пары пропустить?
А и хуй с ними!
С твёрдым решением таки нажраться сегодня вечером я отсиживаю последние минуты лекции, собираю манатки и выхожу из универа. Ещё на лестнице замечаю какой-то кипеш на площадке перед воротами.
— Да я тебе отвечаю, это «Астон Мартин»! — слышу спор двух парней, когда подхожу ближе.
— Да ну тебе заливать! Такие тачки полтора миллиона баксов стоят. Что тут «Астону» делать-то?
— Так она столько и стоит. Ты посмотри! У меня глаз намётанный, это королева, а не тачка!
Сердце отчего-то сжимается, а потом начинает стучать с удвоенной силой.
Нет. Ну нет же. Только не это.
И тут заводится ором мой сотовый. Смотрю на незнакомый номер и, уже зная, кого сейчас услышу, подношу трубку к уху.
— Алло, — тихо говорю я.
— Привет, Ярик, — звучит глубокий голос, от которого всё внутри меня взбудораживается. — Я сейчас свободен. А ты как?
— Видимо, работаю, — усмехаюсь я и слышу ответное хмыканье.
— Я жду тебя у ворот. Выходи.
И вешает трубку.
До него что, не допирает, что тут весь уник мой собрался? Ведь все увидят, как я сажусь в этот ебучий «Астон Мартин», который стоит полтора миллиона баксов! А что я завтра им говорить буду? Как буду объяснять всё это дерьмо?
Ну да. Ему-то похуй. Ему вообще на всё похуй. Приехал за «своим Яриком», чтобы отвезти в отель оттрахать. Красота! Странно, что сам приехал. Мог и вызвать.
Выхожу за ворота и смотрю на этот «Астон Мартин». Да, машина и правда королевская. Уж на что я в этом дуб, но даже я понимаю. Плавные линии, удлинённые фары, какие-то рельефные бороздки, и цвет! Не чёрный, не серый, а чёрное серебро. Красивая машина. И рядом с моим универом эта машина смотрится странно и дико.
Но самое дикое, что в машине меня сейчас ждут.
Пиздец.
Вжимаю голову в плечи, хотя это нихуя и не поможет, и иду. Прямо к машине иду. Слышу за спиной возгласы, окрики, но не оборачиваюсь, шаг за шагом приближаюсь к концу этой пытки и началу новой.
Дверь передо мной распахивается, и я, уловив за спиной волну возгласов, запрыгиваю в машину. Выдыхаю. Оглядываюсь.
Светлый салон, натуральная мягкая кожа, навороченная панель, и среди этого шикоза — Дамир в расслабленной позе.
— Привет, маленький, — говорит он. — Пристегнись.
— И тебе привет, — кидаю я, пристёгиваясь. — А вот нельзя было ждать меня где-нибудь подальше? И не устраивать того цирка с конями?
Дамир вопросительно смотрит на меня.
До него даже не доходит!
— Твою тачку вышел посмотреть весь универ, и моё торжественное шествие к ней тоже все видели. Как мне это им завтра объяснять?
Дамир хмыкает.
— Ну придумай что-нибудь, — пожимает он плечами и трогается с места. — Скажи, что любовник богатый завёлся.
Сверлю его тяжёлым взглядом. Но ему похуй на все мои взгляды.
Да уж, любовник. Завёлся. На девять лет. Блядь.
— Кстати, откуда ты узнал, где я учусь? — спрашиваю, припоминая, что вообще не упоминал об этом.
— От Генина, — отвечает Дамир, глядя на дорогу.
— От кого?
— От Аллигатора, — уточняет он.
А я подвисаю.
Генин? Аллигатор? Гени…
И тут меня прорывает на ржач.
— Генин! Аллигатор, бля! — закатываюсь я. — Крокодил Гена! Он всё-таки крокодил!
Я ржу и замечаю, что Дамир поглядывает на меня с какой-то хитрой полуулыбочкой. Чего он лыбится?
— Первый раз вижу, как ты смеёшься, — говорит Дамир.
Я тут же прекращаю ржать и делаю серьёзную мину.
— Больше не буду, — бурчу в ответ.
— Жаль. У тебя очень красивый смех. Искренний, заразительный, слышишь его — и улыбка сама по губам ползёт. Я бы хотел слышать твой смех каждый день, котёнок.
Блядь. Чего это он? Ни разу не видел, как люди, что ли, смеются? И что это за «котёнок» ещё такой?
— Котёнок? — переспрашиваю. — Птичкой же был.
— Сейчас ты больше на котёнка похож. Такой растрёпанный, задиристый. Очень хочется услышать, как ты будешь мурлыкать и ластиться.
Стискиваю зубы.
Мурлыкать и ластиться? Сосни хуйца, скотина.
— Насчёт мурлыканья не знаю, а вот морду могу расцарапать, — и уточняю: — Художественно.
— Кусачий котёнок.
Дамир усмехается, а меня от этого аж выворачивает всего. Что за придурь такая называть меня всем этим говном? «Ярик», «маленький», «птичка», теперь вот «котёнок» ещё! Блядь. Ну что это такое вообще?!
— Слушай, может, тебе питомца завести, а? — спрашиваю я. — Ну там настоящего котёнка, щенка, канарейку. Или эту вот, улитку здоровую. Ахатину! Будет ползать в аквариуме и жрать листики: мном-мном…
Обрываю себя на полуслове, потому что замечаю, как он на меня смотрит. Вернее сказать, жрёт глазами. За дорогой следи, блядь, а не на меня пялься!
- Предыдущая
- 13/31
- Следующая