Золотая клетка. В силках (СИ) - "Yueda" - Страница 1

========== Глава 1 ==========

Алкоголь круто ударяет в голову и нифигово так вштыривает. Плюс к этому колонки шарашат децибелами по ушам, норовя взорвать мозг, а лазеры и стробоскоп жгут глаза, выхватывая из темноты рваные фигуры на танцполе. Дискач! В скольких клубах пел, дискачи везде одинаковы, просто где-то подороже аппаратура, где-то подешевле. Здесь, в Perfecto, явно подороже. Крутой клуб. Даже своих музыкантов держат, которые мне аккомпанировали. И платят тоже нормально. Нужно будет к тёте Наде забежать, спасибо сказать, что словечко за меня замолвила. Может, закреплюсь тут, буду на постоянке петь…

М-да… размечтался.

— Тут свободно?

За барную стойку рядом со мной присаживается парень. Стильный причесон, цветные пряди, подведённые глаза, блядски обтягивающая одежда. Так, тут всё понятно. В этом Perfecto дофига толерантное общество и я этому безумно рад, так как сам по радуге, только этот краля мне не по карману.

— Да свободно, конечно! — отвечаю я. — Только музыканты — люди творческие, потому бедные.

Парень смеётся. Искренне, не наигранно.

— Да я сам тебя угостить хотел, — отсмеявшись, говорит он и заказывает коктейль.

Охуеть! Серьёзно?

— И чем обязан?

— Своим потрясающим выступлением. Я такого никогда вживую не слышал, а уж на этой сцене и подавно, — признаётся он. — Честно скажу, когда тебя впервые увидел, подумал, ну очередной середнячок в лучшем случае. Не ожидал я такой голос услышать. Ты же The Show Must Go On влёгкую вытянул!

Усмехаюсь.

Да, многие не понимают, как в таком тщедушном теле помещается такой голосина. А вот помещается.

— Понравилось, значит? — я принимаю бокал от бармена.

— Не то слово! Меня, кстати, Крис зовут.

— А меня — Яр. Ярослав. Слушай, Крис, — придвигаюсь ближе к нему, — а начальство моё исполнение слышало?

— Кажется, да. Но в любом случае передадут. А что?

— Да хотелось бы ещё пару раз тут выступить, — признаюсь я. — Особенно перед Новым годом.

Хоть до праздника ещё месяц, но кипешиться нужно уже сейчас, а то все денежные места расхватают. Я чел зелёный, никому не известный, второкурсник задрипанный, никто меня зазывать не станет. Так что нужно самому.

— Ну вообще, можно устроить… — тянет Крис. — Но… Ты уверен?

Смотрю на него во все глаза.

Бля! Неужели подфартило? Он, понятное дело, тут «ночной бабочкой» работает, но если он реально может помочь, то это круто!

— Ты ещё спрашиваешь! Конечно, уверен.

— Ну смотри, — пожимает он плечами. — Но предупреждаю: на тебя уже сегодня засматривались.

— Да похуй мне! — выпаливаю я и торможу. — А? Кто засматривался? В смысле?

Крис многозначительно улыбается.

— Есть тут постоянные посетители. — И уточняет: — Мужчины.

Охуеть. Приплыли.

Хотя… ко мне и раньше в других местах, где выступал, подкатывали, так что ничего нового. Справлялся ж с этим как-то, и сейчас справлюсь.

— Похуй! — машу я. — Всё нормуль. Плавали, знаем.

— Ну тогда ок, — подмигивает Крис.

Мы мило болтаем, пока я пью коктейль, а потом Крис прощается и быстро исчезает. Разглядывая последние грамульки жидкости, начинаю задумываться, а не пойти ли и мне тоже. До дому. Работу я отработал, пора и честь знать. И только я так решаю, как рядом присаживается ещё один тип. В стильненьком таком костюмчике, с художественным беспорядком кудряшек на голове и глазами, которые, кажется, меня уже полностью раздели.

Значит, это один из тех долбоёбов? Ну привет.

Вернее, пока.

— Можно тебя угостить? — сладеньким голосом спрашивает он.

Бля. Терпеть не могу такие голоса. У Криса вон тоже высокий, но у него он чистый, искристый какой-то. Как снег под Новый год. А у этого типчика приторно-сладкий. Или мне это так кажется из-за его противной улыбочки?

Заливаю в себя остатки коктейля и, опустив бокал на стойку, говорю:

— Извини, приятель, но мне пора.

Затем спрыгиваю с высокого стула и, больше не глядя на кудрявого типа, двигаюсь к выходу для персонала. Нужно в гримёрку за вещами зайти. Но не пройдя и пяти шагов, застываю. Потому что даже в рваном мигающем свете стробоскопа взгляд безошибочно выхватывает знакомую широкоплечую фигуру на танцполе. Очень хорошо знакомую. До боли просто…

Макс. Чёртов долбоёб Макс, который мурыжил меня целый год. Который то протягивал руку, то бросал, то снова давал надежду. Который измотал меня просто в клочья! И вот он там. Танцует. И к нему жмётся какая-то блядская сучка. Сиськами трясёт. Блядь!

Ну да, он же у нас бисексуал ёбаный. Куда деваться!

Какого хуя он тут делает? Он же не любит по клубам шароёбиться. Он же за «здоровый образ жизни» и за вставать в пять утра и бегать, а ночами спать! Он что, знал, что я тут выступаю сегодня? Поэтому и пришёл? Чтобы доконать окончательно? Устроить показные танцульки с бабой? Чтобы я себя дерьмом последним почувствовал?

Да ладно. Откуда ему знать, что я тут сегодня пою? Вон он даже и не смотрит в мою сторону…

Или погоди.

Смотрит, сука! Смотрит! Нет-нет, да поглядывает. И бабень свою обнимает.

Да чтоб ты сдох, мудила! Вот просто умри уже!

Разворачиваюсь на пятках и, не глядя уже вообще никуда, несусь в гримёрку, хватаю вещи и вылетаю из клуба, надевая всё на ходу.

Нахуй! Пошло всё нахуй! Домой! Спать. Носом в подушку. А Макса с сучкой — нахуй!

Захлопываю дверцу старенькой тарантайки, что досталась от отца, резко завожу мотор и вцепляюсь в руль.

Успокоиться. Нужно успокоиться. Вся эта байда меня больше не касается. Я уже бросил этого ублюдка. Я! Это сделал именно я! Потому что больше не мог терпеть. И теперь нужно выкинуть его из головы и из придурочного сердца. Мне должно быть похер, с кем и где он танцует, кого обнимает, с кем ебётся! Похер!

Почти рычу, резко газую и…

Толчок.

Мощная сила впечатывает меня в лобовое стекло, ремни впиваются в грудь и не дают улететь дальше. Кажется, что-то трещит. Моя голова?.. Зрение гаснет, и наступает темнота.

Потом темнота постепенно меркнет, бледнеет. На меня резко обрушивается невыносимо яркий свет. Свет фар. И я обнаруживаю, что сам я вишу в чьих-то сильных руках. Пытаюсь повернуться вправо, чтобы рассмотреть, но голова отзывается болью, поэтому просто кошусь. Всё, что удаётся рассмотреть, это чёрная куртка, мощные руки и ноги, обтянутые джинсовкой. Слева — то же самое. Только куртка другая.

Какого хуя происходит? На кого я, блядь, налетел?

— Так, — звучит хриплый голос, и из бьющего по глазам света выходит рослый мужчина, склоняется надо мной. Отчётливо вижу его шрам на скуле, колючие светлые волосы и серые глаза, которые буквально пронизывают меня, как букашку какую-то. — Тут у нас птичка певчая.

Мне б молчать. Мне б не вякать и с землёй сровняться, но…

— Птах, — шиплю я.

— Что? — наклоняется мужчина.

— Птах, не птичка. Это фамилия моя.

Зачем? Зачем я это говорю? Ведь ясно же: эти мудилы — головорезы. Им ничего не стоит меня просто прирезать!

— Птах, значит, — усмехается мужик. — Ну, будем знакомы, Птах. Меня Андрей зовут. Лазарев. Итак, Птаха, ты в курсе, в кого сейчас въехал?

— Нет, — честно мотаю головой, от чего позабытая боль напоминает о себе мощным пенделем в мозг.

— Объясняю, — скрещивает руки на груди Андрей. — Ты въехал в машину хозяина этого клуба. А заодно и всего города.

Всё. Мне конец. Это мафия. Меня сейчас пришьют. И это в лучшем случае.

— А знаешь ли ты, сколько стоит машина, в которую ты въехал? — продолжает медленно убивать меня мафиозник.

— Нет, — снова выдыхаю я.

— Полтора миллиона долларов, — громовым раскатом звучит над моей головой. — Мой шеф не любит порченые вещи, предпочитает заменять их новыми. Сегодня он в хорошем настроении, так что давай договоримся так: раз именно ты разбил машину, то выплати всю сумму, и мы забудем про этот маленький конфликт.

Наружу рвётся истеричный смех, и я, кажется, чуток смеюсь.