Женитесь на мне, профессор! (СИ) - Николаева Юлия Николаевна - Страница 10

Я отчаянно заморгала, открывая и закрывая рот. Выглядела, должно быть, нелепо, но профессор вида не подал, сделав еще один глоток.

Надо было ему в кофе яда подложить. Сейчас бы достала противоядие с этакой язвительной улыбочкой, а он бы на коленях молил меня о пощаде…

— Может, объясните, почему? — все же спросила спокойно, стараясь держать себя в руках.

Городецкий пожал плечами.

— Да собственно, ты уже все слышала. Ты хочешь выйти замуж за богатого паренька и жить в своё удовольствие. Только за это удовольствие платить придётся мне. Прости, но твой образ пай-девочки меня не убедил. Наоборот, посмотрев на тебя эти полгода, я понял, что как только ты доберёшься до денег, тебя будет уже не остановить.

Он взглянул, как бы предлагая обдумать сказанное, а я поняла, что придется использовать козыри. Нет уж, так просто я не сдамся. Давай, Аленка, собери всю силу воли и дай ему отпор.

— Денис любит меня, а я его, — поймав скептический взгляд, быстро продолжила, — говорите, что хотите, но это только ваши домыслы. Я ему верна, — стала загибать пальцы, — я о нем забочусь, я делаю его счастливым. И планирую делать на протяжении всей жизни. Понимаете?

— Я все сказал.

— Подумайте, как будет ему больно. Вот вашей жене было бы больно узнать, что вы ей изменяете?

Городецкий замер, не донеся кружку до рта, и уставился на меня долгим взглядом.

— Что за предьявы? — поинтересовался спокойно, но не сводя взгляда. Я развела руками.

— Просто вопрос. Представьте, если бы ей, так сильно вас любящей и живущей с вами счастливо, кто-то бы представил неоспоримые доказательства вашей измены? Измены неоднократной, а регулярно повторяющейся? Как бы она себя чувствовала, поняв, что ее обманывают? Обманывали все это время? И не лучше было бы ей вовсе не знать об этом и оставаться счастливой? — патетично вышло, а, мне хоть сейчас в суд речь толкать. Доколе, товарищи?! И все такое прочее.

Городецкий сощурился.

— Покороче, Кулагина.

— А если короче, профессор, — тут, видимо, включилось слабоумие, потому что я приблизилась к нему и склонилась, чтобы быть лицом к лицу, — не надо ломать счастье своей жены и сына. Пусть они оба живут в неведении.

Мы поглазели друг на друга.

— Ты блефуешь, — сказал он наконец.

— Серьезно? Может, мы попросим Лизу рассказать, какой теннис вы посещаете по будням?

Ну и взгляд, странно, что ещё вместо меня кучки пепла не осталось. Кажется, я только что разозлила самого дьявола. Так, Кулагина, стой, плевать, что поза неудобная и спина затекла. Сейчас решается твоя судьба.

— Не ожидал, — Городецкий вдруг усмехнулся, качнув головой, чуть подумав, добавил, — что ж, твоя взяла, выходи за Дениса.

Я даже растерялась. То есть, конечно, ждала, что он согласится, но чтобы вот так сразу… даже делать вид не стал, что ему плевать, и он вообще такой крутой, что не боится разоблачения. Неужели реально не хочет жену огорчать? Ну это как-то уже ни в какие ворота. Может, он ещё скажет, что любит ее?

Я так увлеклась своими мыслями, что очнулась только когда Городецкий щелкнул пальцами у меня перед глазами. Вздрогнув, выпрямилась.

— Значит, договорились? — задала вопрос.

— Доказательства измены?

— Имеются.

— Должны быть уничтожены, — он говорил спокойно и по-деловому.

— После свадьбы, — влезла я, поймав очередной взгляд.

— Поди сюда, — поманил Пал Сергеич пальцем.

— Зачем это? — может, я многого не понимаю, но по собственному согласию приблизиться к Городецкому… я ещё от этого нашего лицо в лицо не отошла.

— На ушко скажу кое-что. Или хочешь, я сам подойду?

Он насмешливо покосился на стол позади меня, я, вспомнив прошлую встречу, все же двинула вперед.

— Смелее, я не кусаюсь, — улыбнулся он на мой шаг. Не кусается он, как же, проглатывает полностью.

— А могли бы, — съязвила в ответ и тут же прикусила язык.

Но было поздно. Во-первых, уже сказала, а во-вторых, профессор, схватив меня за руку, дёрнул на себя, и я оказалась у него на коленях.

— Хочешь, чтобы я тебя укусил? — спросил на ухо.

Божечки мои, если он продолжит, я умру. Даже не знаю, от чего: от ужаса происходящего или от наслаждения.

— Вы меня неправильно поняли, — сказала, уперев руки ему в грудь, чтобы отстраниться.

Ох, какая она у него, наверняка, посещает спортзал. Когда он только все успевает?

— Опять? — усмехнулся Городецкий. — Что-то мы с тобой часто не понимаем друг друга.

Зато я понимаю, что сижу верхом на сексуальном мужике, и это нифига неправильно, как бы сладко не ныло сейчас внизу живота.

— Отпустите меня.

Городецкий вместо этого сжал сильнее, говоря на ухо:

— Не играй в игры со взрослыми дяденьками, Аленка. Пожалеешь.

И встал, отставляя меня в сторону.

— Встретимся в субботу, на теннисе. Не провожай, — кинул напоследок и удалился.

Что, все? Что это сейчас было вообще? Я стояла, пялясь в пустоту, пытаясь одновременно осмыслить все сказанное. Я выхожу замуж? Сбылось? Не поверю, пока штамп в паспорте не увижу. Но что ещё за игры? Это он про мой шантаж? Ему значит можно по бабам шарахаться, а чуть прижали… и чего это я пожалею? Ничего я не пожалею.

Только вот, оказался, конечно, прав профессор.

Суббота наступила и принесла с собой очередную нервозность. Ещё одна встреча с Городецким. Как он будет себя вести? Как мне себя вести? А главное, что я буду делать на корте? Всю неделю я штудировала книги про теннис, смотрела важные чемпионаты, читала о жизни известных спортсменов. В общем, к субботе я их всех ненавидела. Чувствую, если спросят о Марате Сафине, то меня малость перекосит.

Денис заехал за мной на машине, и вскоре мы уже были на месте. Я переоделась в форму, почувствовав себя чуть ли не порно-звездой. Юбка короткая, футболка в облипку, два хвостика… До чего ты дожила, Кулагина.

На корте мы встретились с Городецким, окинув нас взглядом, он заметил:

— Денис, вы с Алёной, посмотрим для начала уровень.

Какой уровень? Я и так вам его назову: корова с ракеткой в полёте.

— Правила знаешь, Кулагина? — хмыкнул он напоследок. Я одарила его пронзительным взглядом.

— Обижаете, Пал Сергеич, — и гордо направилась на свою сторону.

Надо признать, это оказалось интересно. Но у меня, конечно, ни черта не выходило. Может, надо кричать, как теннисистки, в этом весь секрет? Ладно, буду просто получать удовольствие.

Минут через двадцать, когда Денис, держа ракетку, пытался мне объяснить замах, Городецкий вдруг позвал нас к себе. Так, решил надо мной посмеяться?

— Мне нравится, Кулагина, — заметил он неожиданно, я уставилась недоверчиво, — для первого раза более чем отлично. Только ты очень напряжена. Иди сюда.

Два слова, от которых мои ноги врастают в землю, корнями проходят сквозь экватор и выползают где-то на другой стороне земного шара.

Так, Алена, собраться! Как там в кино было? От бедраааа! Нет, бедра лучше не трогать, дело такое… интимное.

Короче, я подошла бочком, вцепившись руками в ракетку.

— Я не кусаюсь, — усмехнулся он, притягивая и разворачивая спиной к себе. Обхватил мои руки своими, прижавшись твёрдой грудью, и шепнул:

— Но я помню, что тебе бы этого хотелось.

— Пал Сергеич… — пробормотала я, глядя на Дениса, тот интереса не проявлял, усевшись неподалёку и созерцая покрытие площадки. Оно, конечно, понятно, где ещё такое увидишь.

— Расслабься, Кулагина, — продолжал нашептывать этот змей, — теннис это почти как секс. Нужно чувствовать партнера, не зажиматься и двигаться вместе.

Божечки мои, кажется, я прямо сейчас умру.

— В нашем случае твой партнёр это ракетка и мяч, — продолжал он, пока я покрывалась мурашками с ног до головы раз в десятый за последнюю минуту, — держи ракетку крепко, но не напрягай лишние мышцы, она должна быть продолжением твоей руки. — Обняв меня и сжав ладонь, держащую ракетку, Городецкий слегка потряс руками, расслабляя мои мышцы. — Силу вкладываешь только в удар, в остальном доверься своему телу, оно не подведёт.