Хранительница его сокровищ (СИ) - Кальк Салма - Страница 57

Далее оказалось, что накануне Лизавета размахнулась и купила много больше ткани, чем нужно на платье, даже если сшить ещё берет и сумочку. Тогда она вздохнула и предложила: а что, если платьев будет два, на меня и на мою девочку? А то что за ерунда, мальчишки ходят в шёлке и бархате, и каменьями сверкают, а девочка — в чёрном льне!

На удивление, её поддержали. Оказывается, Тилечка уже успела кого-то слегка подлечить, и кому-то снять боль — едва ли не по той же надобности, что Лизавете утром, как стало понятно из разговора. Тилечку мгновенно разоблачили и тоже стали измерять. Норберта задумалась, потом покопалась в своём волшебном сундуке и нашла ещё один корсет, тоже не дошитый, его лямки были приколоты на булавках, и карман под деревяшечку, и ещё что-то. Его прикинули на Тилечку, что-то слегка распустили, и ещё одна девушка села доделывать, а ещё две пока отмеряли и отрезали полотнища на юбку.

А Лизавета рассказывала, и попутно обшивала края у льняной полосы, которую потом пришьют на верхний край юбки — так было надо для обработки края под складки. По ходу рассказа ей дали сначала горячей воды — промочить горло, потом кусок пирога — у одной из стен был камин, а возле него на лавке держали еду. Перекус, как объяснили ей, чтоб надолго от работы не отрываться.

В итоге, когда на улице окончательно стемнело, и за Лизаветой зашёл Сокол, у неё была почти готовая юбка, выкроенные и обработанные детали рукавов и лифа, и ещё в волшебном сундуке нашлись льняные клочки на подкладку, их отутюжили и раскроили, и кое-где совместили с бархатными деталями. Тилечка получила юбку, почти готовый корсет и какие-то детали рукавов. Договорились встретиться назавтра пораньше с утра и продолжить, а то и вовсе завершить черновой вариант без отделки. Шанс был, и немалый.

На первом этаже башни царила идиллия. Добрые братья Ордена Сияния снова играли в шахматы, и, пользуясь отсутствием дам и начальства, не стеснялись от души комментировать происходившее на доске. Не менее добрые ученики Ордена Луча терзали гитару. Вчера вечером, когда дамы и Астальдо ушли спать, Антонио пел забористую песенку про некоего морехода, который отправился в путь в пьяном насмерть виде с такой же командой, и уплыл не туда, и получил за это всё, что таким причитается, и теперь остальные тоже хотели это выучить. Антонио на каком-то клочке записал слова и аккомпанемент к ним, остальные переписывали и пробовали играть. Альдо, красавчик, оказывается, даже какую-то гармонию придумал и довольно точно подстраивал голосом интервалы к каждому актуальному певцу, и в меру сил объяснял это остальным. Таланты…

Фалько Морской Сокол пользовался тем, что подопечные разбежались по замку, лежал на тюфяке у камина, глядел в огонь, попивал вино и размышлял о всяком и разном. Размышления выходили не очень-то весёлыми, если по правде. Потому что первая часть артефакта досталась Астальдо очень уж легко, и как бы не спросили за это с них всех.

Астальдо, правда, не совсем дурак, и понимает, что встрял в очень тонкие и сомнительные материи. Обряд в часовне достался ему в итоге тяжелее всех, вчера утреннюю часть действа он как-то вытерпел, а лишь только стало можно — ушёл к себе и лежал пластом. Что ж, его блажь, ему и страдать. Но из него слова не вытянешь на эту тему, он твердит, что всё в воле высших сил и прочую ерунду, но знает ли он сам, во что ввязался?

Вообще игра была как раз из таких, какие Фалько любил. С сомнительными вводными, непонятным исходом, зато приключений в процессе выше самой высокой мачты. Правда, пока всё было спокойно, но никто ж не обещал, что так будет всегда? Зато теперь у них уже не разрозненная толпа из полутора десятков непонятных друг другу людей, теперь это практически команда. На брата Василио можно положиться практически во всём, на мальчишек — во многом. У брата Василио бурное прошлое, он бывал в разных переделках, а мальчишки пока необстрелянные. Если случится хоть одно нападение или ещё какая стычка, там посмотрим, кто из них чего реально стоит, кто не испугается настолько, что вспомнит всё, чему учили, и сможет применить. В идеале, конечно, это должны сделать все пятеро, но где тот идеал?

Служки тоже люди опытные, приучены, что если не могут помочь, то главное для них — не мешать. А Мартелло знает, что в любой ситуации кони на нём.

Астальдо, надо думать, при открытом нападении не растеряется, всё же он и маг неплохой, и воевать в принципе умеет. Он скорее подмога, чем помеха.

А вот три безусловно прекрасные дамы…

Все они полны достоинств, каждая — по-своему. И неприятностей тоже можно ждать от любой.

Тощая Агнесса, дама сердца Астальдо — опытный и хладнокровный целитель. С утра Фалько сопровождал их обоих в соседнее крыло замка, где живёт старший сын и наследник герцога Вассо. У него в теле завелась какая-то хворь, что немудрено для его-то возраста, он хоть и маг, но не целитель, и сам справиться не мог никак. Так Агнесса буквально с трёх прикосновений определила, в какой части тела неполадки, и потом они вместе с Астальдо произвели лечебную процедуру, причем руководила-то она, а Астальдо её слушался. То есть — признаёт её знания и опыт.

Сам Фалько подпирал стену у входа, и разве что следил внутренним зрением за тем, что делают. Он не был целителем, не дали ему свыше такой способности, зато дали много других, грех жаловаться. И кое-что было сродни целительству — скажем, он умел унять боль, срастить сломанную кость, заживить открытую рану — старик Карло, его первый учитель, называл это регенерацией. Он не понимал причин, но видел работу организма в целом, и мог справиться с некоторыми неполадками. Но застарелые болезни или запущенные раны были ему не по зубам, разве что — промыть, механически почистить, перебинтовать. Руками, без всякой магии. Впрочем, в его жизни чаще встречаются ранения, чем болезни, а с этим-то он справляется. До определенного предела, конечно. Но — что может.

А сейчас он мог видеть, что Агнесса делает большую и серьёзную работу, и оценить её умения.

Однако же в разговорах она была со всеми надменна, как старая королева Ниаллы. Ей как будто вовсе не было дела до того, что о ней думают. Нет, она не отказывала в помощи, если её просили, и даже помогала, если сама видела, что человек в её помощи нуждается… В общем, её уважали, но не любили.

Если бы Фалько случайно не увидел их с Астальдо вдвоём, он бы не заподозрил Агнессу в способности проявлять какие-то человеческие чувства. Кстати, как и Астальдо. Но они стояли, обнявшись, говорили друг с другом тихо и ласково, а лица их светились так, что сразу было понятно — нет, они друг для друга не случайные люди и не просто два сильных мага, которые решили, что вместе им удобнее, чем по отдельности.

Значит, в принципе целительница живая и отзывчивая. А как поведёт себя в случае опасности — это непредсказуемо. Если вдруг — то и увидим.

Восторженная девочка Аттилия, ученица и Агнессы, и Астальдо, и как бы уже не его, Фалько, умеет творить радость одним своим появлением. Бывают такие люди, и не сказать даже, чтобы всех их баловала жизнь, нет, но они просто воплощают собой Великое Солнце, доброе, щедрое и милосердное. И мальчишки уже понимают, что девку они найдут в первой подворотне, а Тилечка, как её многие зовут — лучше пригодится для другого. Он на днях слышал разговор Джузеппе и Серафино, первый выговаривал второму, что нечего задирать Аттилию, хочешь девушку — улыбнись Фьорине, она ответит, но отбитый палец она тебе не залечит, и натёртую задницу — тоже. Очевидно, к девчонке проще обратиться с какими-то насущными мелкими неприятностями, чем к помянутой Агнессе, и она добрая, в помощи не откажет. И уже сейчас эта девчонка — маг, посильнее того же Джузеппе или Серафино. Хорошо, если не сломается и останется такой — доброй и радостной. А пока Агнесса её похваливает, мальчишки улыбаются, стоит только её заметить, а чужеземная красавица Элизабетта и вовсе за дочку держит.