1972. ГКЧП (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 38

– Извращение это, а не любовь! – поморщился Шелепин – Нахватаются за границей всяких мерзостей, а потом сюда их тащат! Тьфу…забыл, откуда он взялся, наш Карпов. У них-то это похоже в порядке вещей. Ну да ладно. Что-то мы слишком много времени уделили постельных утехам нашего парня. К делу. Продумай, что он может противопоставить нашему диктату. Не может ли он плюнуть на все, и уйти за границу? Не забывай – президент Никсон у него в друзьях! Задержим Карпова – что скажет президент? Или скорее – что сделает он? Продумывал ситуацию?

– Конечно. И дал задание продумать ее нашим аналитикам. И все сходятся в одном: Карпов непредсказуем, он может бросить и жену, и все, что тут есть, и уйти за границу. Остановить его можно только закрыв в палате со стальными дверями и строгой системой охраны. И не входить к нему в камеру. Иначе он все равно вырвется. Теперь о Никсоне: президент Штатов – политик. Политики не могут в своих действиях руководствоваться эмоциями. Главное для них – целесообразность. Если будет целесообразно забыть о Карпове, сделать вид, что поверил нашим словам о том, что Карпов решил остаться в Союзе – он так и сделает. И неважно, что Карпов спас ему жизнь практически дважды. Интересы государства – превыше всего! Войти в конфликт с нами ради одного человека, пусть даже и такого значимого – это означает похерить все наши соглашения, похерить свою дальнейшую карьеру. Никсон строит свою карьеру на базе дружбы с нашей страной, хочет войти в историю как человек, предотвративший ядерную войну, как человек, остановивший войну во Вьетнаме и поднявший благосостояние граждан своей страны до невиданных высот. И тут вдруг он разорвет наши соглашения? Будет угрожать нам войной? Глупости это! Аналитики сразу сказали – он на такое никогда не пойдет. Дружба дружбой, но каждый сам за себя.

– Подожди…давай все-таки конкретизируем твое предложение. Итак, что ты предлагаешь? Засунуть Карпова в психушку, и там время от времени откачивать кровь? Или сделать нам переливание крови от него, и оставить его в психушке? Володя, это же запредельное зверство и подлость! И не забывай – он дважды герой, орденоносец, лауреат Ленинской премии! Известный человек!

– Известные люди тоже умирают. Он сделал все, что мог, и теперь главная его ценность – это он сам, его тело, его кровь. Сведений от него нам не надо – он уже всем чем располагал, поделился. Если и не всем – то полученного нам хватит на годы и годы вперед. Умениями – тоже поделился. Обучил людей. Так что теперь он может действовать только во вред. Вдруг да перейдет на другую сторону? У меня есть информация, что его некогда вербовали американские спецслужбы. Он ничего не подписал, но деньги взял. То есть фактически его можно считать агентом зарубежных спецслужб.

– И ты молчал? – Шелепин нахмурился.

– А что я должен был сказать? Уверенности не было, но вот на днях я получил подтверждение – кстати, от одного из захваченных спутников Никсона. Из тех, что участвовали в заговоре против своего президента. В любом случае, Карпов всегда был и будет у нас под наблюдением, так что сделать что-то незаметно и остаться безнаказанным он не мог. Бдим, товарищ Генеральный секретарь!

– Подожди…а что ты сказал насчет "умирают"?! Ты что, хочешь его убить?!

– Официально – да. Подберем человека, похожего на Карпова, изувечим труп, чтобы нельзя было опознать, и похороним его вместо Карпова. С воинскими почестями, с салютом, с установлением гранитного памятника! Страна будет рыдать, мир будет рыдать, а настоящий Карпов мирно сидит в своей камере с золотым унитазом и радуется жизни. Хочешь – что хочешь ешь. Хочешь баб – дадим ему баб сколько угодно, у нас самые умелые и красивые агентки. И пусть себе живет!

– Мерзко. Мерзко все это!

– Не мерзее, чем стрелять в генерального секретаря! Ради страны стараемся, не ради себя! И он должен это понять. Ну, так что? Реализуем?

– Я сказал – будем думать после пресс-конференции. Я встречусь с Карповым, поговорю с ним, и после этого уже приму решение. Пока что – пусть делает все, что хочет. В разумных пределах, конечно. Где он сейчас?

– На Котельнической, в своей квартире. Вчера они заехали к матери Ольги и ее сыну, вечером уехали в свою квартиру.

– О чем говорили с матерью известно?

– Да в общем-то ни о чем. Мать плакала, ведь она считала дочь погибшей, а когда Ольга позвонила ей с Ленинского проспекта, вначале не поверила, что та жива. Вот и выплакивала горе. Потом поздравляла. В общем, как и говорю – все рыдают, все счастливы – индийское кино, да и только.

– И Карпов рыдал?

– Разве статуя Петра Первого рыдает? Хмыкал и хохмил. Типа: "слухи о моей смерти излишне преувеличены". Так вроде писатель Марк Твен сказал.

– Марк Твен? Хмм…ладно. По Карпову пока все. Отчет, который я просил – составил? Кстати, зачем ты отдал приказ убрать Горбачева и Ельцина?

– А что с ними чикаться? Под струю – и этих убрать. Хороший повод. Я помню из отчетов Карпова, что они натворили!

– Не они, другие – Горбачев и Ельцин! Эти-то ничего не успели сделать!

– Теперь и не успеют. Не заморачивайся, Саш. В топку их, как говорит Карпов.

– Опять Карпов! Черт подери, у нас этот Карпов…то ли бес, то ли бог – сейчас уже не поймешь. Чуть что – Карпов, Карпов! Ты даже словечки его перенял!

– Просто они иногда так к месту, что…как говорит Карпов – "в тему"! Мне кажется люди будущего научились говорить емче, конкретнее, концентрируя смысл в этих своих вроде бы смешных словечках. Мне кажется, мы погрязли в словоблудии. Привыкли замазывать словами суть дела. А тот же Карпов – режет правду-матку так, как ее понимает, и не выбирает выражений. Иногда я его просто терпеть не могу, а иногда…я благодарю судьбу, что он тут появился. В любом случае – он сделал свое дело. И стоит всех вложенных в него денег. И тех денег, которые мы еще в него вложим. Ладно, и в самом деле – слишком много о нем говорим. Вот мой отчет…

– Здравствуйте! – прохожу мимо милиционера, и тот вдруг ловит меня за рукав. Крепко так, как преступника. Я совершенно автоматически делаю контприем от захвата, болевой на кистевой сустав, и молодой сержант замирает в позе "Г", лицом к полу, спиной к потолку. Фуражка катится по мрамору, милиционер исторгает из себя звуки, походящие одновременно на хрюканье поросенка и на вой пожарной сирены. К нему на помощь бежит другой милиционер, постарше – глаза его широко раскрыты, он готов действовать…и вдруг из него будто выпускают воздух, ткнув булавкой в область пониже поясницы. Он поднимает руку к фуражке и отдает мне честь:

– Здравия желаю, товарищ Карпов! Извините, ошибка вышла! Парень молодой, недавно в Москве, газет не читает, новости не смотрит. А у нас усиление в связи с известными событиями, так что все на нервах! А вы без бороды, молодой такой…и я-то еле узнал! Простите его!

– Ты старший наряда, да? – киваю я старшему сержанту.

– Да, старший сержант Новиков. А это сержант Сидорчук. Понаберут, понимаете ли…чертова деревенщина!

– Гуляй, чертова деревенщина – усмехаюсь я, отпуская милиционера – И прежде чем хватать незнакомого человека, вначале интересуйся – кто он такой, и зачем пришел. Понял?

– Понял…простите, товарищ Карпов! – бубнит красный от стыда и от натуги парень. Крепкий такой парень. Хоть и рыхловатый, с лицом недалекого подростка, но в плечах-то он ого-го!

– Да ладно… – примирительно машу я рукой – Забудьте. Я жаловаться не буду, да и вы помалкивайте. Ничего не случилось.

– Можно вопрос? – нерешительно спрашивает Новиков.

– Можно – отвечаю я, уже догадываясь, о чем спросит милиционер. Но я как ни странно ошибся.

– Скажите, Михаил Семенович, а вы будете продолжать серию про Неда? Мне так нравится! Я всю серию прочел! Так хочется почитать, что там будет дальше! Как они жили после того, как победили! Семья, дети! Как с драконихой уживались, с ее детьми!

– Честно сказать – не планировал продолжать – я с интересом рассматриваю старшего сержанта. Простое лицо, но видно, что парень неглупый, и в глазах живой интерес. Книги читает, видишь ли…фантастику! А почему сержант? Образования не хватает?