1972. ГКЧП (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 21

– Да, у меня приказ – арестовать всех, кто находится на территории этого дома, а если откажутся сдаваться – взять дом штурмом. И уничтожить всех, если окажут сопротивление! Так что предлагаю вам сдаться, и не доводить до греха!

– Майор, ты не ответил на вопрос: кто и как тебе объяснил, что здесь собрались предатели родины? Чем обоснован твой приказ?

– Чем обоснован? Да еще как обоснован! Драть надо этих мразей! Зажрались! Может хоть сейчас что-то изменится, придут к власти наши, военные! А этих, партийных деятелей…к ногтю всех! Вот одного не пойму – ты-то как туда затесался?! Тебе-то зачем эти старые пердуны?! Ты же свой! Купили тебя, что ли?! Америкосы тебе зачем?!

– Война будет, брат Семенов…ты представляешь, сколько народа погибнет? Сколько крови прольется, если американца замочить? Штаты ведь за него вступятся, точно. Третью мировую хочешь?

– Да и хер с ней, с мировой! Жалко Сталин остановил наши войска в сорок пятом – мы бы эту гребаную Европу сапогами стоптали! И сейчас этих мразей стопчем! Они воевать-то не умеют! Все с вертолетов-самолетов, да с теплыми сортирами! И Америку стопчем, и Европу! И будет везде советская власть! Настоящая советская власть, не то, что сейчас! И пусть война, хрен с ней!

– Семенов, да ты троцкист – вздохнул я, и подумал о том, что разговор надо заканчивать. Бесполезный разговор.

– Да насрать, как назвать! Только надоело все это! С америкосами цацкаемся! В десны целуемся! Ты вон, вроде нормальный мужик – и тоже америкосам продался! (сплевывает) Душить вас надо, гадов! Искоренять, как сорняков! Сталина на вас нет, тварей! Продали Родину за тридцать долларов!

– Послушай, Семенов, ты ошибаешься… – начал я, но майор меня прервал:

– Да пошел ты на…! Все вы пошли на…! Хватит, правили! Загнали народ под шконки! Теперь будем освобождаться! В общем – не сдадитесь, разнесем все к…. матери! Сравняем с землей! А потом насрем на это место! Всей дивизией! Понял, шкура продажная?!

– Мда…как все запущено – грустно усмехнулся я – О парнях своих подумай. Много ведь поляжет. Мы так просто не сдадимся. И скоро подтянутся верные правительству войска! Будет мясорубка! Люди погибнут! Лучше присоединяйся к нам, бросай своих командиров-предателей!

– Знаешь, Карпов… – Семенов презрительно посмотрел на меня – Песни ты хорошие пел…правильные песни! Если бы не это – я бы тебя пристрелил прямо здесь, как бешеного пса! Потому иди, и передай своим хозяевам – час им на раздумья. После этого от вашего забора не останется и следа, а потом и от дома. Ты знаешь, что такое кэпэвэтэ? Четырнадцать с половиной миллиметров? Ни хрена ты ничего не знаешь! И не советую узнать. Вали отсюда, да скажи спасибо, что живой ушел.

– А как же – типа парламентарий? Мирные переговоры? – толкнул меня в ребро бес – Что, парламентера бы грохнул?

– Насрать на вас, предателей! Все средства хороши, чтоб вас искоренить! С предателями Родины никаких переговоров, только ультиматум – сдача без условий! И проси, чтобы не пристрелили, когда будете сдаваться!

– Вот это ты зря сказал – вздохнул я, пожал плечами и пошел к калитке. Душу жгли обида, досада, и…огромное сожаление: ведь с этим майором я бы точно подружился. Ведь кое-что из сказанного им я точно бы поддержал. Ну почему теперь вот так – по разные стороны баррикад?! Эх, жизнь-жистянка!

Калитка с грохотом захлопнулась у меня за спиной. Могучие засовы вошли в свои пазы, поворот "руля", похожего на ворот в дверях отсеков подводной лодки – все, мы закупорились. Теперь только воевать. И ждать подмоги.

– Вот как! Час на размышление! – Семичастный нахмурился, посмотрел на Шелепина. Тот спокойно пожал плечами, посмотрел на меня:

– Все? Больше ничего?

– Ничего – в свою очередь я пожал плечами – Говорят, что раскатают нас по бревнышкам.

– Раскатают? – Шелепин пытливо посмотрел мне в глаза.

– Само собой – раскатают! – ни на секунду не задумавшись ответил я – Укрепления Кенигсберга раскатали, и ничего! Дело времени. Надеюсь, у вас уже есть какой-то план, раз вы так вот без страха бросили камень в эту выгребную яму!

– То есть? Какую выгребную? – слегка опешил Семичастный – Ты брось свои писательские замашки! Без красочных эпитетов! Тоже мне…Гоголь нашелся!

– Ну…Гоголь – не Гоголь, а свою пользу имею! – ухмыльнулся я – Что касается выгребной ямы – как минимум будем забрызганы дерьмом. А в самом плохом случае – в нем и утонем.

– Типун тебе на язык! – ворчливо откликнулся Семичастный – Есть план, есть! Думаешь, зря мы "Омегу" готовили? Идет процесс, идет! Добраться до гадов не так уж и просто, но доберемся! Выжжем заразу каленым железом! Теперь знаем – кто за нас, а кто против!

– Дзержинцы – за нас? – без обиняков, прямо спросил я.

Боссы переглянулись, Шелепин поморщился и сказал Семичастному:

– Да чего уж там! Говори как есть. Он теперь один из нас.

– Дзержинцы колеблются. Они не поддержали бунтовщиков, но и за нас выступать не спешат. И это плохо. Хотя и не критично. Спецназ из Сенежа прибудет завтра утром. Еще кое-какие подразделения выступают, но им надо время, чтобы добраться до места. Опять же – часть их предпочли пока держать нейтралитет, что впрочем нас вполне устроит. Пока не сработает "Омега" – пусть посидят у себя на базах. На самом деле против нас выступили примерно половина из частей Московского округа. Остальные или за нас, или нейтральны. Плохо то, что против нас – два полка Кантемировской дивизии. Танки – это вам не…шуточки.

– Что с авиацией?

– Кутахов наш. Он не изменит присяге. Боевой летчик! Самолеты и вертолеты ждут приказа.

– Слава богу! – я шумно выдохнул, так, что Семичастный недовольно на меня покосился – С летунами нам танки не страшны! С авиацией нам вообще никто не страшен.

– Я же тебе говорил – все идет по плану! Можно было бы уже запустить пару штурмовиков, и бронетранспортерам конец, но не хочется своих бить. Может, одумаются! Если бойцы "Омеги" успеют – все закончится буквально в считанные часы. А не успеют…думаю, в любом случае до завтрашнего полудня ситуация разрядится. Гражданской войны мы не допустим. Уже идут чистки в рядах Комитета. Увы, погиб один из бойцов Омеги. Имени его пока не знаю. Погиб при ликвидации одного из помощников Цвигуна. Подробностей пока нет, будут позже. Пока что все. Я вот что тебя попрошу…сходи к Никсонам, успокой парочку. Чувствую, у них уже подгорает. Они-то ничего не знают… Расскажи…ну…все, что можно им рассказать. Без подробностей. Ну…ты понял, да?

– Я понял. Без подробностей – механически повторил я, думая совсем о другом. О чем именно? Да о том, как бы это не применять авиацию. И вообще ничего не применять! Это же наши, русские люди! Каждый убитый – это шрам на моей душе! Это ведь по моей "вине" все началось! Нет, гореть мне в аду за мои деяния, точно. Пусть не через полсотни лет, а через пятьсот, или тысячу…но гореть.

Хмм… неужели я на самом деле думаю, что проживу тысячу лет?! Все это время отбрасывал такую мысль – неужели я…бессмертный?! Если по логике – то да. Я подчиняюсь законам Гомеостаза, который поддерживает мой организм в максимально эффективном состоянии. Так какая разница, сколько времени длится это самое состояние?! День, месяц, тысяча лет – для Вселенной это сущее мгновение! Даже не мгновение, а так…вспышка, и все!

Но все может быть гораздо проще и печальнее. Меня нет. Меня вообще – нет! Я погиб тогда на трассе, разорванный искореженным железом. Нынешний я – копия того Карпова. Что для Провидения стоит скопировать какой-то объект? Да ерунда! Плевое дело! Это же БОГ! С нашей точки зрения. Ну, так вот: как только я исполню задумку Провидения, так во мне сразу же исчезнет необходимость. А что делают с вещами, которые не нужны, которые вышли из обихода? То-то же…

Интересно, как это будет? Разверзнется земля и меня засосет огромная задница, как в том анекдоте? Или меня разорвут 66 медведиц, как в добром-предобром Ветхом Завете? А может я вульгарно упаду и умру?