Небо на троих (СИ) - Хант Диана - Страница 15

"Странное чувство — на неё хотелось смотреть, вглядываться, поглощать глазами каждую черту… жадно, лихорадочно, неистово… и вместе с тем… видеть её было невыносимо. Практически на грани фола! Дикая и первозданная внешность незнакомки была какой-то неуловимо честной, настоящей. Пропитанная ветром, духом свободы… небом. Небо — бездонное, безграничное, такое близкое и такое недостижимое впиталось, врезалось в каждую черту птахи, насытило её облик целиком, вплоть до кончиков волос той самой внутренней волей, которая встречается лишь у фениксов."

Арнэй и Даур Адингтон

"Арнэй и Даур Адингтон похожи, как две капли воды и непохожи одновременно.

Идеальные, как у всех драгхов, черты. Сдержанные и до дрожи почему-то пугающие. Выразительные, очень умные глаза, ровные носы. Узкие высокие скулы, чуть запавшие щёки, квадратные подбородки.

Различие наследников лишь в цвете волос и глаз.

У Арнэя копна золотых кудряшек, не достигающая плеч. С виду — художественный беспорядок, а на самом же деле сложная укладка специальным гелем, — в одном из интервью Даур желает брату полюбить когда-нибудь женщин также сильно, как свои волосы.

Причёска Даура более сдержанная. Непослушные локоны выпрямлены и зачёсаны назад. Такая причёска делает «платинового наследника» более взрослым, хотя я знаю, что братья — близнецы.

Глаза Арнэя Адингтона тёплого синего цвета, почти фиалковые.

Глаза Даура холодны, как льды Аркшассы и отливают вечной мерзлотой.

А вот узкие вертикальные зрачки обоих драгхов пылают пламенем."

Ещё мне захотелось поделиться с вами визуализацией Астори, мамы Ингури. Хоть она и не относится к главным героям, и даже не проходной персонаж (на момент начала нашей истории Астори уже умерла)… Но всё же хочется таким образом почтить её память. И её подвиг.

Астори, вождь племени Рамаян

"…мамино здоровье оказалось подорвано. Во время беременности её крови пришлось циркулировать намного быстрее допустимого, чтобы вытеснить человеческую кровь из меня. Из-за этого мама состарилась прежде положенного. Внешне было не так заметно. Разве что кожа её перестала сиять, как это бывает только у чистокровных фениксов, и стала напоминать человеческую…

…Когда в нашем городке бесчинствовала совиная лихорадка, болезнь, которая в обычно время феникса и не коснулась бы, мама сгорела за считанные недели. Она просто не смогла противостоять болезни, — сила её крови была полностью передана мне во время родов. Нарастить иммунитет заново можно, но только на это требуются десятилетия, а человеческие лекарства нам не помогают… Эпидемия просто застигла маму врасплох.

Я раньше часто думала, что было бы, если бы мама осталась жива…"

Ингури

— Страшно, птичка? — ухмыляясь, спросил Арнэй Адингтон, присаживаясь рядом. Слишком близко, слишком тесно. Слишком… тревожно. Я тут же попыталась отодвинуться, но бедро с другой стороны обожгло близостью Даура Адингтона. Вид у «платинового наследника» был довольным, усмешка — предвкушающей. — Это хорошо. Это охренеть как хорошо…

Пальцы Арнэя задрали юбку, горячая, чуть шершавая ладонь огладила колено, бедро, медленно двигаясь к кружевной полоске чулок.

Вторая рука драгха накрыла мою грудь, сжала пальцы.

То же проделал и Даур, со второй грудью. Его пальцы безжалостно смяли пудровую ткань, ущипнули за сосок, вызвав сдавленный стон.

— Метка, — раздавленной мышью пискнула я, хватая ртом воздух. — Вы обещали…

— Метка, — тихо, но с угрозой в голосе повторил Даур. — Старый козёл МакОртаз ещё пожалеет, что посмел посягнуть на собственность Адингтонов…

— Но я… тогда… Пламя! Ещё не, — всхлипнув, пробормотала я что-то маловразумительное и поспешно прикусила язык. Ведь не собираюсь же я вступаться за герцога?! Тем более, я совершенно согласна с Адингтоном. Не в том, что я — их собственность, конечно. В том, что МакОртаз — старый козёл…

Мысли, слова, эмоции — всё это путалось, вертелось, кружилось в безумном вихре из порочных прикосновений драгхов, их тяжелого дыхания, силы и безумия желания, которое я ощущала буквально всей поверхностью кожи.

Горячие пальцы Даура коснулись шеи. На удивление нежно и в то же время по-хозяйски властно. С другой стороны, этот же жест повторил Арнэй.

— Потерпи, пичужка, будет неприятно, — предупредил кто-то из братьев. Кто именно — я не поняла, перед глазами полыхнуло белым, в опустевшей в мгновение ока голове зазвенело.

В следующую секунду я уже часто моргала, не ощущая на шее магической удавки. Зато драгхи целовали меня в неё с двух сторон.

Отстранившись, Арнэй вдруг спросил:

— Что он делал с тобой?

Голос драгха был тихим, но отчего-то по позвоночнику пробежала волна мурашек.

— Отвечай!

— Он касался тебя?

— Трогал?

— Говори!!

Я помотала головой, вспоминая жадные руки на своём теле, вспышку боли от магической метки.

— Только один раз, — прошептала я. — Когда метку ставил. Я отказалась подписать…

— Я убью его, — тем же тихим, звенящим от ярости голосом, пообещал Арнэй.

— Прежде я оскоплю эту мразь, как барана, — добавил Даур с другой стороны.

Ладонь Арнэя вдруг обожгла обнажённую кожу на внутренней стороне бедра, я поспешно сжала бёдра, за что тут же получила шлепок с другой стороны.

Глядя на меня потемневшими глазами, Арнэй медленно провёл указательным пальцем по бесстыдно намокшей полоске трусиков.

— О-о, — довольно протянул драгх, мгновенно переключившийся с угроз в адрес герцога на свою новую игрушку. — У кого-то здесь целый потоп. Птичка хочет, чтобы ей пощипали крылышки?

Мы ненавидим, когда нас называют птичками. Птичками, пташками, пичужками… Наша истинная, огненная ипостась безвозвратно утрачена. Из-за них! Из-за проклятых драгхов! Как смеют они напоминать об этом?!

Я должна была как-то осадить высшего, сказать, что со мной так нельзя, что не позволю унижать себя. Не позволю…

Я даже рот открыла, готовая всё ему высказать, но палец драгха вдруг сдвинул мокрую полоску трусиков в сторону и скользнул между влажных складочек, безошибочно нащупав настолько чувствительное местечко, о существовании которого (ещё и в таком месте!) я даже не догадывалась.

В тот же миг Даур сунул средний палец мне в рот и принялся гладить им язык, в том же ритме, что и второй близнец, чья рука находилась у меня между ног. Тело тут же прошило едва ощутимыми, сладкими разрядами. Беспомощно втянув воздух, я выгнулась, а пальцы на ногах сами собой поджались. Захотелось вдруг развести бёдра пошире, но сидящие по сторонам драгхи мешали сделать это и потому я что-то беспомощно промычала, невольно обхватывая палец Даура у себя во рту губами.

В ответ Даур шумно выдохнул и ущипнул за сосок так, что я вскрикнула, а из глаз брызнули слёзы. Больше от неожиданности, чем от боли, но Даур Адингтон и не думал обращать на мои вопли внимания. Оставив в покое мой рот, он тут же оказался на полу, сидя на одном колене и с интересом заглядывая между моих бесстыдно разведённых ног.

Сдавленно застонав, он одним рывком задрал подол платья ещё выше, чуть ли не на голову, не отрывая пристального и жадного взгляда от открывшейся ему развратной картины. Какое-то время он ничего не делал, просто смотрел, как Арнэй ласкает меня между ног непристойным и бесстыжим образом…

Всё моё существо охватил стыд такой силы, что, казалось, я вот-вот сгорю заживо.

Горячие губы Даура Адингтона припали к моему колену, и сжигающий изнутри стыд каким-то волшебным образом трансформировался в огненную, омывающую изнутри, волну желания.