Выбери любимый жанр

Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

Один к одиннадцати — нормальный размен.

Тем более, если этот один — вообще с флота, заброшенный волей судьбы за пятьсот кэмэ от ближайшего моря.

Чеку я вытащил за спиной три секунды назад, стандартный запал — четыре секунды.

Последний подарок моего начштаба Шепеля — граната в моей руке — превращается на миг в яркое солнышко, которое хоть немного исправит ситуацию.

* * *

Военный колледж специальных искусств.

Кажется, ещё не всё. Прихожу в себя в теле какого-то пассажира в другом, как модно было писать в книжках, мире.

Когда бывало нечего делать, я с удовольствием читал про попаданцев куда попало. Вот и меня, кажется, угораздило.

Пара секунд у меня уходит на адаптацию и я спотыкаюсь перед чёрной дверью с нарисованным на ней черепом. Некстати приходит смешная мысль, что у нас так раньше распределительные будки маркировали. Давно.

Парень, в которого я попал, местами мой коллега. Тоже военный, только из рядового состава. С какими-то задатками к чему-то, я пока не понял какими. Служил аналог нашей срочной службы местным пограничником. Соседи напали, всё как у нас. В бою остался в живых вдвоём с товарищем, товарищ до госпиталя не дожил.

Во время того пограничного конфликта, часть территории его страна уступила тем самым соседям. Вместе с его семьёй. Я ещё не врубился в их реалии — слишком мало времени — но вижу, что семьи его уже нет: та сторона почему-то живых на территории не оставила. Зачем-то нужно было освободить место.

Пацана наградили, вылечили и хотели выпихнуть на дембель. Но он воспользовался правом орденоносца и поступил в какой-то местный аналог нашего ВВУ, где учиться могут только дворяне.

По итогам поступления, бывший хозяин моего тела выбрал какую-то редкую специальность, не могу понять, какую: в эту дверь с черепом только я-он и вошёл. Остальные попёрли в соседнюю, зелёную.

И в момент его подхода к двери в него вселился я.

Его память со мной, но возвращается медленно.

* * *

Дверь с черепом ведёт в пустую аудиторию на десять человек.

Ну, первый день — знакомство. Это понятно. Подождём, кто сюда ко мне прибудет и что сообщит.

Не успеваю я выбрать парту, как вторая дверь аудитории раскрывается и входит среднего возраста чуть полноватый мужик в штатском костюме. Один в один похожий на Бакума в мою бытность…ай, не важно. Странно. Колледж вроде военный. С другой стороны, и я не в форме. Ладно, разберёмся.

Мужик подходит ко мне, секунду пристально смотрит на меня и занимает соседнюю парту, садясь лицом ко мне на стул верхом:

— Курсант Атени, почему не носите награды? Я с уважением отношусь к вашему решению удалить историю личного дела, но копии наградных приказов поступают в канцелярию отдельно от личных дел. Всё равно все обо всём знают либо узнают. Вам не удастся скрыть, что вы — не дворянин.

Правильные конструкции ответа сами создаются в мозгу, поскольку это теперь и мой мозг:

— И в мыслях не имел. Я пришёл сюда учиться. Единственный не-дворянин на весь курс, да?

— Да, Атени, — пристально смотрит на меня мужик. — И хорошо, что вы, судя по глазам, понимаете и последствия.

— Простите, нас не представили. Как мне к Вам обращаться?

— Подполковник Валери.

— Господин подполковник, награду надевают, чтобы либо продемонстрировать прошлые заслуги. Если ими гордятся. Либо — чтоб сделать заявку на будущее. Меня не интересует ни то, ни другое. Моего прошлого больше нет. Как нет и ничего, что в нём что-то для меня значило. Гордиться прошлым — это не обо мне. Моё будущее — тоже весьма определённое. Исходя из моей специализации. И в нём вряд ли найдётся место каким-то наградам. Смертников не награждают, ведь так?

— Хорошо, что вы всё понимаете, Атени. — Так же пристально смотрит на меня подполковник. — Вы понимаете, что вам будет невыносимо трудно здесь?

— На курсе есть кто-то кроме меня из действующей армии? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Разумеется, нет. Колледж — для дворян. В действующей армии все дворяне были уже офицерами. Которым нечего делать тут.

— Ну видите. Значит, только я один из всего курса могу рассказать, что такое — три человека одного призыва на целую роту. Ещё и если рота — из Южного Ужума, а ты сам — из Северного Полесья. Ваши дворяне этого не знают. Где я служил, ваших дворян не было.

— Я предполагал, что вы ответите что-то в таком духе… Рад приветствовать. План ваших индивидуальных занятий будет составлен в течение недели — никто не знал, будут ли курсанты в этом году по вашей специальности или нет. Текущую неделю занимаетесь вместе с «зелёными». Общие предметы — те же. Получить вещи можете на складе. Кубрик для заселения нужен? Или есть квартира в городе?

— Кубрик нужен. Квартира осталась на оккупированной территории.

— Понятно… Кубрик для заселения получите у старшины курса. Его также найдёте на складе.

— Слушаюсь. Разрешите исполнять.

— Идите.

* * *

Ну, пока всё понятно. Неспешно выхожу на улицу. И спросить ведь не у кого. Включаю мозги: склад должен, с одной стороны, иметь хорошие пути доступа к нему, с другой — быть капитальным зданием.

Две из дорожек, уходящих от плаца, ведут именно к таким ориентирам. Пока нет информации — работают ноги. Топаю по левой дорожке, пока не упираюсь в капитальное здание, возле которого упираюсь в пожилого уоррент-офицера. Давлю в себе рефлекторное «Мичман, ко мне!». Вместо этого, подхожу уставным шагом, несмотря на надетую на мне гражданку, и обращаюсь:

— Господин уоррент-офицер, разрешите обратиться.

Дед принимает подобие строевой стойки и отвечает:

— Вольно. Разрешаю. — И далее, переходя на нормальный тон, — Чего тебе, сынок?

— Ищу старшину первого курса.

— Нашёл. Чем могу?

— Подполковник Валери приказал обратиться к вам по поводу постановки на все виды довольствия и заселения в штатный кубрик.

Дед окидывает меня взглядом, секунду молчит, потом спрашивает:

— Где служил?

Думаю, что на этот вопрос я знаю, как правильно отвечать в обоих мирах… Снова выпрямляюсь и щёлкаю каблуками:

— Виноват! Где я служил, Вас не было, господин уоррент-офицер! Разрешите принять всё по описи и проследовать в кубрик!

— Да не гоношись… Это ты что ли — новый череп?

— Так точно. Я.

— Понятно…

— Разрешите спросить! Что понятно?

Дед молчит, пристально глядя мне в глаза. Какая-то часть информации от «предшественника» у меня в голове уже усвоилась, потому, после короткого анализа, обнаруживаю, что терять мне особо-то и нечего. И продолжаю:

— При выполнении боевой задачи — тяжело ранен, вторая степень. Контузия, частичная потеря памяти. Сюда поступил согласно приказа о госнаграждённых.

Дед, продолжая сверлить взглядом, роняет сквозь узко сжатые губы:

— Паря, а ты б не пёр, как на забор, на всех подряд. Так и друзей ненароком можешь переехать. А у тебя их и так не много. Здесь — вообще по пальцам сосчитать, и те пока только потенциальные. Если спрашиваю — значит, надо. Служил где?

— Южноужумский пограничный округ. Багрового Стяга киженцовский погранотряд.

— Звание до колледжа?

— Хавилдар погранвойск.

— Почто не в форме?

— Попал в госпиталь. Когда вышел из него — часть уже расформирована. По причинам оккупации территории врагом и утери боевого знамени части. Личным Приказом Её Августейшества, представлен к увольнению в запас с почётом, как до конца исполнивший воинский долг, с награждением крестом «ЗА ДОБЛЕСТЬ». В комиссариат привезли на госпитальной телеге, подменку одолжил у госпитального рундучного — своя форма осталась на заставе. В комиссариате узнал, что из моих никто не вышел — ни из части, ни из дома.

— Так ты родом оттуда что ли?! — удивляется дед. — Не пожож ты, белобрысый, на ужумца то!

— Нет, родом из Северного Полесья. Второй детский дом. В Ужуме после срочной служил сверхсрочную, женился на местной.

2
Перейти на страницу:
Мир литературы