Ловчий (СИ) - Башибузук Александр - Страница 12

— Теперь ты, — Таисья повернулась ко мне. — Прости меня за то, что втянула тебя. Да, я сделала это специально. Потому что помочь нам больше некому.

— Боги простят… — я скрипнул зубами, сдерживая в себе злость. — Говори, что теперь делать.

— Внизу есть вход в подземелья, — виновато улыбнувшись, сообщила владеющая. — Но он уже очень давно, несколько десятков лет как завален. Им не занимались все это время, потому что… — ловчая запнулась, — да потому что, в этом не было необходимости. Теоретически его можно разобрать. Получится — уйдем в катакомбы и будем выбраться за город. Но на это надо время. Нам придется задержать чернь на сколько сможем.

— Будешь мне должна, — выдавил я из себя. — Веди.

И сам поклялся, что после того как все закончится, придушу ее собственными руками.

В этот момент толпа пошла на штурм…

«… сей минерал произрастает глубоко в недрах земных в виде кристаллов определенного вида, имеет неприметный серый оттенок и именуется оксиферритом изокадминия, альбо в просторечье люминием. Не славен оный ни твердостью, ни видом приятным глазу, однако же имеет уникальное свойство нарушать и искажать потоки Силы на пути их истекания из Эфирных пределов, тем самым осложняя чаротворение вплоть до полной его невозможности. Вследствие сиих своих свойств оный люминий служит основой для артефактных приборов, именуемых негаторами, сиречь прерывателями чар. Однако же, чрезвычайная редкость сего несомненно полезного минерала, весьма ограничивает его использование…»

(Архипий Рылька, магистр прикладного чародейства. «Введение к чародейским приборам, амулетам и артефактам»)

Серединные земли. Добренец. Резиденция Лиги «Белого Рассвета».

17 хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестер. Три часа пополудни.

— Гей-гей, давай братцы, поднажми… — десятник Штефан Падалка, широкий как шкаф коротышка с изуродованным ожогами лицом крякнул, поднатужился и опрокинул тяжеленный книжный шкаф. — Давай, давай родимые…

Его подопечные, полтора десятка повидавших не одну битву ветеранов, быстро стаскивали на баррикаду все что под руку попадало. В дело шла мебель, массивные каменные кадки с экзотическими растениями и даже мраморные изваяния каких-то известных чародеев и чародеек, расставленные вдоль длинного коридора.

Входные двери в резиденцию уже завалили, а теперь перегораживали коридор перед лестницей. При должном везении, в этом месте можно было держаться довольно долго, потому что нападающие при всем своем желании не смогли бы атаковать нас, более чем по десять человек в ряд.

— Магистр Симеон Дебрюк, — язвительно ухмыляясь комментировала Таисья свержение каждой статуи. — Автор одного из базовых заклятий первого ряда. Был содомитом, страшным любителем молоденьких мальчиков. А это магистресса Габря Стуц, она же Габриэле Стютценн, одна из немногих владеющих освоивших искусство полиморфии. Ярая зоофилка, любила в образе кобылицы спариваться с жеребцами. По слухам, за этим занятием и скончалась. А это… Это Алман Дан-Борк… Прославился как величайший лекарь победивший красную чуму. Но истинной его страстью была гибридизация. Знаешь, что это такое Горан? Это когда человека скрещивают с бараном, медведем или еще каким существом, возможно тоже гибридным. Конечно же, в благих целях улучшения людской породы. Зар-раза… такое впечатление, что я творю заклятья высшего уровня, а не смешные чары для студиусов первого цикла.

Чародейка спешно накладывала какие-то руны на пол и на стены в коридоре. Чародейство давалось ей очень трудно, ловчая едва стояла на ногах, тяжело прерывисто дышала, по белому как мел лицу текли струйки пота.

Неожиданно входную дверь потряс сильный удар. Створки затрещали, но не сдвинулись с места. По ним пробежали бледные зеленые искры, в коридоре резко запахло жженой плотью, после чего снаружи раздались дикие вопли, перемежающиеся проклятиями и площадной руганью.

— Хорош! — истошно взвыл старшина. — Все за баррикаду! — И грозно прикрикнул на Таисью. — Ваше чародейство, тебе что, особое приглашение надо?

— Иду… — владеющая сделала несколько шагов к нам и покачнулась. Пришлось выскочить ей на встречу и подхватив на руки перенести за баррикаду. После чего, я довольно невежливо брякнул владеющую на ступени лестницы.

Таисья потрясла головой, вынула из поясной сумочки темную небольшую скляницу, выдрала из нее зубами притертую пробку и вылила содержимое себе в рот. Ее лицо на мгновение исказилось, она хрипло вздохнула, дернулась словно в судороге, напряглась, но уже через мгновение обмякла и ровно задышала.

— Жива?

— Да… — слабо прошептала она. — Все в порядке… Сейчас буду в норме…

Я отвернулся и углядев кучу оружия у стены, стал подумывать чем вооружиться. Меч с клевцом есть, но, если работать из-за укрытия, надо что-то потяжелее и подлиннее. Гизарму взять? Или вон то страховидло, похожее на люцернский молот из моего мира? Зараза, тут какая-никакая бронька не помешала бы. Да где ж ее возьмешь.

Латники уже заняли место за баррикадой, и вооружились длинными копьями с толстыми древками и тяжелыми алебардами. На мрачных лицах солдат проглядывала решимость сражаться до конца. Я успел слегка поразмыслить над тем, с какой это стати они собрались отдавать свои жизни за ненавистных чародеев, хотя могли спокойно уйти как их товарищи, но на этот вопрос, словно прочитав мои мысли, ответил их старшина Штефан.

— Ну а как, вашество, — уверенно сказал он. — Меня, Василя да Жуга с Иденом их чародейства выходили, почитай из Темных Пределов вытащили, да ни гроша за это не взяли. А внучков Фофана, Демьяна и Кирюхи в науку взяли, значитца, в человеки выведут. С голоду нашим семьям подохнуть не дали в свое время. Нешто мы за добро черной неблагодарность могём отплатить?

— Не могёте… — честно говоря, мне было наплевать на мотивы стражников, радовало лишь только то, что они никуда не сбежали и будут сражаться на нашей стороне.

— Чарить будешь, вашество? — вежливо поинтересовался старшина, посматривая на гизарму в моих руках. — Али оружьем орудовать обучен?

— Обучен, чутка. Чарить тоже могу… — я не был особо уверен ни в первом ни во втором варианте. Может показаться, что орудовать такой дурищей просто, а на самом деле это целая наука, коей учатся не один год. А насчет чародейства, под действием этих хреновых прерывателей чар, опытные могущественные чародейки едва справляются. Так куда уж мне. Но посмотрим. Это же надо было так вляпаться. Видать на роду мне писано. Тьфу…

— Понятно, — Падалка едва заметно ухмыльнулся и мягко потянул из моих рук древко. — Ты эта, положь пока довбню, положь. Видишь лохань с бонбами? — он показал рукой на ящик с какими-то шарами размером с два моих кулака. — Вот бери и кидай на супостатов. Тока издалече, к самым дверям метай. Вблизи не нада, нас да себя пожжешь. И чарь их окоянных как смогёшь. А ежели нужда станет, значица и в строй станешь. А пока не требуеца. Уразумел?

— Уразумел…

Тем временем, на двери сыпался град ударов. Выбить их пока горожанам не получалось, но наложенное заклятие слабело с каждым разом.

Наконец раздался сильный треск и в пробитую дыру в створке просунулась башка еще одной мраморной статуи, ранее стоявшей во дворе, которую горожане использовали в виде тарана.

— А-а-а… сцуки…

— Рви-круши, лярв чародейских…

— Мово кровиночку извели, не пр-рощу…

— Бей-убивай…

— Зубами грызть буду-у-у…

Вопли горожан просто сочились дикой ненавистью. Застучали топоры, остатки дверей в мгновение ока сокрушили. Затрещала растаскиваемая баграми баррикада.

— Товсь! — коротко скомандовал старшина Штефан. — Ужо мы им потроха проветрим…

Передний ряд латников вскинул пики. Стоящие за ними занесли алебарды.

Я подкинул в руке глиняный шар, сплошь покрытый выдавленными на нем рунами огня, примерился и швырнул к дверям. Особой силы не потребовалось, до нападающих было всего полсотни шагов. Черный кругляш по невысокой траектории взвился в воздух и через мгновение с легким стуком лопнул, ударившись об притолоку как раз над головами пролезавших в брешь горожан.