Мой чужой король (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 31

По размышлении я поняла, что не в обиде на Ворона и что он не погнал её прочь сразу, как только дал брачные обеты — или вообще взял в этом качестве. Замок не может не только без хозяина, но и без хозяйки. И раз по каким-то причинам при Ледяном короле не было ни матери, ни сестры, кто-то должен был занять это место.

Беда в том, что оно оказалось занято слишком долго, и слишком ценилось наложницей, чтобы та уступила мне по одному только умолчанию. Значит, мне надо было заставить всех признать, что именно я вправе.

Я навестила сокровищницу и двух счетоводов, стерегших накопленное добро даже получше вооруженных воинов.

Потребовала обогреть и вычистить сырое помещение, где хранились таблички с клинописью и столь редкие даже в долинах книги и свитки из тончайшей выделанной кожи — никто из присутствующих в замке даже близко не интересовался подобным — просто стаскивали сюда награбленное, не интересуясь, что это такое — а я аж задохнулась от восторга при виде этого богатства.

Внимательно изучила распорядок и сложности работы слуг и охраны, прошлась по хлевам и хранилищам зерна, прикидывая, как все это подсчитать и улучшить, чтобы не потерять от холодов и сырости.

Ну и не преминула посетить оружейников и кузнецов, отдав им и собственный заказ — новый лук, стрелы и обоюдоострые ножи, да чтобы с легкой рукояткой. А еще — особые подставки для моих собственных взваров.

Обживалась. И замок уже изучила и ногами и глазами не сказать что досконально, но полно — как в первые дни не могла потеряться.

И не пряталась от столпотворений или приятной обязанности проводить собственного мужа на последнюю до Лика Севера охоту.

Что-то было в этом уютное… что я решилась.

— Позволишь новое, мой король? — спросила тихо, придержав за руку.

— О чем ты? — он коротко глянул на меня и склонился, так чтобы только ему и достались мои слова.

— Хочу дополнительный жар поставить в покоях, камни плоские, особые скобы, что кузнец кует. Будет мне… возможность мои травы и снадобья готовить.

— Колдовские? — кажется, я сумела его удивить.

— Ты же колдунью в жены взял, а нам место для заклятий нужно, — хмыкнула тихо.

Губы Ворона дрогнули.

— Ты вольна свои покои переделывать как тебе хочется.

Внимательно посмотрела на него, сглотнула… и как в ледяную пропасть с головой рухнула.

— А зачем дважды работу проводить, когда можно сразу это сделать… в наших покоях?

В темных глазах полыхнуло настоящим огнем. Да только не испепелить он хотел…

Пальцы задрожали от волнения, но я заставила себя продолжать смотреть в глубину той черноты, над который мы оба застыли.

— По возвращению с охоты я распоряжусь… о многом, моя королева, — сказал Эгиль хрипло,

Дрогнула в удовольствии.

— Я буду ждать, мой король.

Легко не было. Лишь поступь у меня была легкая, да намеки, когда я разговаривала с некотороми сопротивляющимися моим указаниям слугами и воинами.

И легко относилась к тому, что шепотки за спиной слышала, и рассуждения, надолго ли я здесь задержусь. Слишком чуждая этим местам. Ведь даже ярлы все сплошь северяне — может не с самых краев, кто-то и поближе к солнцу родился, но всех их объединяла родовая способность выживать в ограничениях льдом и любовь к белому.

И верность Ворону, который дал им возможностей больше по сравнению с любым из прежних королей.

Зато меня мучало множество вопросов.

Кто построил Сердце Ворона? Какой великий создатель? Ведь не было у меня ощущения, что даже сильный король мог осуществить столь грандиозный замысел. О чем говорил предводитель ледяного племени, и зачем на самом деле Ворон выбрал меня в жены? Что за темнота за этими с виду понятными действиями, пусть и неожиданными?

Никто ведь не ожидал. В замке мое появление было воспринято не просто с отрицанием, но с удивлением. Эгиль, как казалось, вовсе не был намерен жениться или оставлять потомство — даже ни об одном бастарде короля я за все это время не слышала, а в его возрасте таких должно быть уже немало.

Берегся.

Вот только от чего?

И от чего не предпринял разумный и понятный шаг, взяв в жену ту же Фрид, которая, как выяснилось была дочерью одного из дальних соседей, что едва ли не с детства жила здесь, воспитываемая женами ярло. А потом из воспитанницы стала просто наложницей — и не роптала ведь… Хотя что я об этом знаю? Вполне возможно, в девичьем сердце, как и в глазах окружающих, жили определенные мечты и ожидания.

Только они все были пресечены появлением рыжей колдуньи.

Впрочем, мне не впервой смешивать с таяющим льдом чьи-то планы. Потому я решила пока не уделять время тому, на что не смогла бы ответить с налету, а сосредоточиться на более насущных вопросах. Не вызнавала у короля о причинах, а лечила симптомы.

Нам всем предстояли два месяца в ледяном плену, когда даже самые отчаянные не решаются покинуть надежные стены — разве что ради того, чтобы вдохнуть колючий воздух — и потому стараются завершить все дела и ссоры прежде. Совсем не радостно остаться взаперти с тем, с кем ты кровно повздорил накануне. Или выяснить, что забыл что передать или получить из внешнего мира как раз тогда, когда вороны спрячутся в своих гнездах у самых замковых пиков.

Потому и коронацию отложили немного, я сама дала такое указание. Не сбиваться с ног, подготавливая роскошный пир и граня сверкающие камни, размер и цвет которых оставался пока для меня неизведанным. Отложила, и встретила полное понимание и одобрение со стороны тех, кто имел к тому отношение. Ворон тоже был доволен. И почему-то его довольство ощущалось особенно тепло. Хоть я все еще не чувствовала его… а может и не должна была?

Это также стало одним из поводов для размышлений, но как и прочие я решила его отложить. Пусть с каждым днем мне все чаще казалось, что то был лишь надуманный морок, рассеивающийся теперь под порывами северного ветра. Ну в самом деле, разве можно чуять другого человека словно запахи и звуки этого мира?

Сегодняшний ужин в совсем пустынном зале — на охоту отбыли почти все мужчины — также прошел в размышлениях. Разговаривать особо не с кем было, да и не о чем. Потому я продумывала различные новшества, прикидывала, что еще необходимо сделать до того, как замок перейдет на осадное положение и молча ела похлебку, которую поставили передо мной служанки.

С этими же мыслями я засыпала.

А проснулась резко, в ночи… совершенно не понимая, что именно меня разбудило.

Посторонний звук? Когда смерть бьется в запертые ставни, привыкаешь к разным звукам.

Скрип? Запах?

Несколько мгновений у меня заняло глубоко втянуть в себя окружающее пространство и понять, что проснулась я от внутреннего укола. Как будто среди общего тревожного пламени, что сопровождало меня всегда — а как по-другому в моем случае? — вдруг вырвался сноп от подкинутой сухой головешки.

Лучина, горевшая подле меня ночью, не освещала темные углы. Я накинула поверх сорочки плотное домашнее платье из добротной шерсти, мягкие сапожки, жилет, подбитый мехом, и перекинула огонь на небольшой ручной факел, с которым уже обошла и спальню, и прочие комнаты выделенных мне покоев, разгоняя тьму.

Прислушалась к ночи.

До рассвета было еще далеко, как и до того момента, как в замке все начнут просыпаться. Может кошмар приснился, а я не запомнила?

Качнула головой и решительно отворила дверь в темный коридор. Только в конце чадил факел — давно пора заменить, уж больно изогнут он казался и стар, вот и больше раздражал своим гудением и дымом, чем свет давал.

Я постучала в соседнюю дверь, где Даг спал, но ответа не получила… и толкнула её, уже понимая, что охранителя там нет. В этом не было ничего странного — у Дага были и свои потребности, и своя жизнь, и даже свои тайны, в которые он меня не посвящал — но которые во многом были связаны с тем, чтобы вызнать побольше ради помощи мне. У него также была полная уверенность, когда меня можно оставить одну, а когда — нет.