Большие ожидания (СИ) - Иванова Инесса - Страница 53

Девушка твёрдым шагом вошла внутрь и удивилась: длинный коридор, кабинки, похожие на светящиеся ножки огромных грибов — всё было как прежде. Только ящеров стало в разы больше, чем в прошлый визит. Эфемералы замерли, увидев спутницу Микопы и проводили идущих мимо долгим взглядом.

— Почему на нас все так смотрят? — прошептала девушка, обращаясь не то к Микопе, не то к самой себе.

Ящер молчала и медленно шла к запертой в конце широкого коридора двери, защищённой энергетическим полем.

— Вы - наша надежда, избавление от огромной проблемы. Мы заранее благодарны вам.

Лику уже давно начали раздражать правдивые полунамёки, которые не проясняли ситуацию, а лишь запутывали её.

— Почему ты не можешь ответить просто и понятно?

— Мы не знаем вас хорошо, вдруг, вы откажетесь?

— И поэтому нас держат взаперти в подводном городе? Чтобы мы делали то, что нужно вам?

— Да, но это нужно всем. И вашей планете, и нашей. Это выгодно, просто и безболезненно, а значит, правильно.

Лика хотела спросить что-то еще, но внезапно, защитное поле исчезло, и проём открылся.

— Пойдем уже, человек, — нетерпеливо сказала Микопа и первой вошла внутрь.

***

Стоило Лике очутиться внутри, как дверь позади неё бесшумно закрылась. Кругом было темно, но в отличие от города, где всегда стояла тёплая влажная погода, напоминающая джунгли на Земле, какими их описывали современники, здесь дул свежий ветер, принося долгожданную прохладу.

Резко стало светло, как днём, девушка закрылась руками, защищая глаза. Микопа, если она и находилась неподалёку, молчала и не давала о себе знать. Голову, будто сдавило обручем с железными шипами в районе висков, хотелось содрать его, чтобы хоть как-то облегчить застигнувшую Лику сильную боль. Девушка застонала.

Но так же внезапно, как началась, боль отступила. Лика открыла глаза и осмотрелась.

Она находилась в просторном помещении с широким центральным проходом, по обе стороны которого десятками рядов стояли невысокие пьедесталы со стеклянными саркофагами, на стенках которых отображались непонятные знаки и символы. Некоторые из них отдалённо напоминали графики мозговых волн людей, только зубцы были выше, провалы глубже, частота колебаний сильнее и чаще. Высокий потолок и уходящая вдаль дорога создавали иллюзию бескрайнего царства вечного сна. Лика уловила еле ощутимый запах цветов.

— Как здесь хорошо пахнет, — протянула она, вдохнув полной грудью. — Свежо-то как, словно я дома.

— Циркуляция необходима, чтобы замедлить метаболизм спящих, ввести в состоянии анабиоза, — отозвалась Микопа. — Посмотри на них.

Лика приблизилась к ближайшему саркофагу. Спящий ящур казался мумифицированным, с морщинистой пергаментной кожей, узоры на которой посерели и были едва различимы, но Существо дышало: редкие подъёмы грудной клетки не оставляли сомнений в том, что эфемерал жив. Девушка наклонилась, почти касаясь рукой полупрозрачной крышки: ей стало жаль заточённого навеки в стеклянном гробу. Смотреть во что превратилось некогда интересная и разумная форма жизни было грустно.

Ящер внезапно открыл глаз с затуманенным зрачком, Лика с криком испуга отпрянула и натолкнулась на стоящую рядом Микопу, влажная кожа которой напоминала на ощупь лягушачью. Девушка извинилась и спрятала руку за спину, стараясь незаметно вытереть с неё слизь о пьедестал другого саркофага.

— Не бойся, они нас не видят, это рефлексы.

— То есть, Спящие находятся в коме?

— Я не знаю, что это. Но полагаю, что ты угадала.

Ящер подошла ближе и, встав на задние лапы, опёрлась на прозрачную крышку одной из капсул. Микопа приблизила морду к лицу Лики и пристально смотрела в её глаза. Девушка хотела отодвинуться, но оступилась и чуть не упала.

— Я не причиню тебе зла, — пояснила Микопа.

— Я хочу уйти. Зачем ты привела меня сюда?

— Вы ведь считаете, что мы от вас что-то скрываем. Смотри сама, наш народ открыт чужеземцам, вы сами не хотите узнать нас ближе.

Микопа опустилась на четыре лапы и медленно отошла.

— Почему ящеров так мало в городе?

— Сейчас многие отправились в пограничную зону: молодняк растить. На тёмной стороне планеты идеальные условия для вылупления из яиц и прохождения личиночной стадии. Но нас и вправду с каждым кверлом всё меньше, — сказала Микопа и повернула в сторону выхода.

— Все засыпают?

— Я думаю ты скоро сама ответишь на этот вопрос. Пойдём, тебя уже ждут остальные люди.

Лика пыталась выяснить больше подробностей, по которым можно было бы составить целостную картину, но ящер более не желала рассказывать о своих сородичах.

— А почему с нами общаешься только ты?

— У каждого свои дела.

Лика оглянулась и судорожно попыталась придумать предлог, чтобы задержаться здесь ещё немного, побродить между пьедесталами, изучить данные, отображающимися на стеклянных крышках саркофагов. Девушка пожалела, что опять под рукой нет альбома, в который она обычно делала зарисовки анатомии эфемералов и домов подводного города. Но Микопа не останавливалась и медленно шла к выходу, ни разу не обернувшись. Сейчас она походила на травоядного динозавра, бредущего со стадом в поисках лучшего пастбища.

Девушка украдкой провела рукой по каменному пьедесталу и с удивлением поняла, что он сделан совсем не из камня, это был какой-то полимер: лёгкий, прочный и устойчивый к повреждениям. Зал Спящих представлял огромный интерес для людей, словно пещера Али-бабы с её мифическими сокровищами, которая вот-вот захлопнется навсегда.

— Можно ещё посмотреть? — решилась спросить Лика, так и не придумав весомого повода остаться.

Микопа обернулась.

— Что ты хочешь здесь найти?

— Мама говорила, что мне непременно надо побывать у Спящих. Я это и сделала, вот только, — девушка вздохнула, чтобы сдержать непрошенные слёзы, — я не понимаю, какие я должна была сделать выводы.

— Пойдём, — ящер встала на задние лапы и нажала сенсорную панель, находящуюся справа от двери. Проход открылся. Девушка оглянулась на зал, свет тускнел, возвращая Спящих к полной темноте. Чтобы Олимпиада не планировала поведать дочери в данном месте, это так и останется вечной тайной, улетучившейся вместе с чёрным дымом от сжигаемого тела.

***

— Почему ты так долго?

— Как там?

— Что ты видела?

— Они и вправду спят?

Варя, Тимофей и Костя обступили вернувшуюся Лику. Сопротивлению, как про себя назвала девушка людей, не поддавшихся чарам, пришлось перенести совещание на пустую улицу, находящуюся позади Дома Совета. Ранее дремавшие члены их группы проснулись и казались вполне безобидными, разве что слегка отстранёнными. Лика всё время спрашивала себя: верно ли что большая часть группы находится под влиянием эфемералов? Или дело в еде, щедро сдобренной местными приправами в виде сушёных и перетёртых водорослей красного цвета, которые едят ящеры и которые они приносят людям?

От подобной диеты у всех болели животы, но запас пищи с “Гамаюн” был давно съеден, а голод притуплял чувство опасности. Но морская диета не могла так быстро изменить внешность землян. Они старели: катастрофически быстро и неожиданно избирательно. Больше всего страдали волосы мужчин, покрывшиеся словно бы белым инеем. Кожа Вари стала дряблой, особенно в области шеи и на руках. Лика радовалась, что на Эфемерале нет зеркал: с каждым прожитым здесь кверлом подмечать собственные изменения совсем не хотелось. Именно поэтому она целиком и полностью поддержала Тимофея в его стремлении быстрее покинуть город.

За то время, пока девушка отсутствовала, старпом не терял времени даром и обследовал близлежащие дома, включая одно неприметное строение в километре от них, на Западе, оказавшееся чем-то средним между обсерваторией и музеем. Биоэнергетическое поле было в этот раз отключено, в честь землян длившийся ныне кверл гостеприимные хозяева посвятили астрономии. Тимофей побывал внутри музея, где познакомился с мыслеохотливым смотрителем Версусом, который провёл ему экскурсию и рассказал много интересного об Альфа Центавра. Собранных сведений хватало, чтобы старпому сделать кое-какие полезные для Сопротивления выводы, которыми Тимофей и спешил поделиться с остальными: