Дань для Хана (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 1

POV Хан

Сидя на краю постели, где тихо похныкивала шлюшка-любовница Юсупа, недавно пущенная по кругу, я холодно озвучил вопрос, который меня волновал с момента, как отдал приказ взять семью Юсупова прямо в их особняке:

— Почему ты не сбежал? — со злым спокойствием смотрел на разбитую в кровь морду главы семейства и моего врага Юсупа, стоящего передо мной на коленях. Светлая рубаха в багровых пятнах, по обнажённой груди дорожки крови…

Мы эту тщедушную тварь поймали в тайной комнате, куда он забился со своей семьёй: любовницей и двумя дочерями. Юсуп пистолетом тряс, но даже не отстреливался…

Это было отчаянно глупо, если учесть, что ему доложили, что я шёл, а он не сбежал. Странно, что сразу, ещё ночью не попытался, ведь бегая по миру, ему бы было легче от меня скрываться. Но Юсуп остался в городе, и что удивительно, даже семью не отправил прочь.

Глава южной группировки не был кретином, да и просто бы не удержался на том месте, где сейчас сидел.

И его поступок сбивал с толку.

Почему Он Тут?

Узнав, что вместо меня уничтожил мою семью, он был должен меня с большим усердием попытаться убить, но Юсупов… спал дома…

Нелепо было думать, что ему не доложили о вчерашнем подрыве моей машины. Это нелогично, ведь его банды рук дело и это было ясно как день. Мы с ним как раз поругались за неделю до — он меня уже тогда взбесил. Я никогда не лез на чужую территорию, а он своими пустыми претензиями меня оскорбил. Мы поругались… Ультиматум прозвучал, но угроза была только одна. Будет война, если я не прекращу нападки на его территорию.

Я этих плевков не оставлял без внимания. Мои парни шерстили улицы и трясли стукачей. И все наводки вели к банде Юсупова.

Потом ровно перед взрывом случился звонок от его верного пса. Бориса Шустрого.

Знак на стене, который, всегда оставляли его люди, признавая, что это они сделали, а значит, он был в курсе, что убил не меня, а мою любовницу, дочь и сестру…

— Я этого не делал, — несмотря на разбитые губы и нос, на то, что его девку пользовали мои парни у него на глазах, Юсуп не растерял достоинства. Глядел прямо на меня. В глаза!

Было странным вот так лицом к лицу видеть врага, которого я собирался собственными руками порвать… но не трогать, хотя до сумасшествия хотелось, и кровь в башке грохотала лишь один набат «убить!», а слушать… и верить.

«Я этого не делал» — простая фраза. Я её слышал часто. Так часто, что она бы уже и не должна затрагивать каких-либо струн души, но ответ этого человека, интонация и краткость толкали на мысль, что он не лгал.

Как бы жажда мщения не затмевала рассудок, я хорошо различал ложь, и с ней наравне видел правду. Юсупов — не причастен… А если и причастен, только косвенно. Улики могли быть и подложными, уж я о том знал, как никто.

Но вчера я лишился части себя! И спускать такое на тормозах не мог!

Я Хан! Я никому не позволю плевать в меня, топтать моё древо, ступать на мои земли, истреблять мой род!

За смерть родных мой враг обязан понести наказание!

И меня не остановит, что этим врагом стал Юсуп, которого всегда уважал. Пусть не по собственной воле, но нас сталкивали лбами. Уже не первый раз, и это точно не мои люди. Не люди Монгола…

Крыса в стане Юсупова. Значит, ему и разбираться.

— Не ты, но кто-то инициативный. Из твоих! — мрачно отрезал я, и покосился на дочерей Кирилла. Обе молодые, около двадцати, но одна чуть постарше, другая помладше. Сидели на полу у стены. Блондинка и шатенка. Старшая — ревела и тряслась, как осиновый лист, в ужасе таращась на мачеху, а шлюха белобрысая даже подняться не пыталась — так и лежала на постели.

А вторая девчонка — дикий зверёк. Ни слезинки не проронила, испепеляла меня ненавистью серых раскосых глаз и пухлые губы поджимала, словно глотала ругательства, которыми бы меня с большим чувством покрыла.

Строптивая, глупая малолетка!

— У нас времени много, а материала, — кивнул на девок, и старшая тотчас от страха затылком в стенку врезалась, — вроде в избытке.

— Убей меня, если тебе от этого будет лучше, но дочерей не тронь, — процедил Юсуп.

Я даже хмыкнул:

— Убью, не сомневайся. Убил бы уже, но я месть предпочитаю на десерт. И растягивать люблю… чтобы другим неповадно было повторять ошибки глупцов.

— Тогда, что тебе нужно?

— В твоем стане Шакал завёлся. Если ты сразу не смог его отыскать, я тебе в этом помогу.

— Ты знаешь кто?

— Нет, и поверь, если я займусь копанием, никого из вас не останется… Долго разбираться не буду, и закопаю всех. Но я умею стимулировать. В данный момент твоих молодых сучек от насилия уберегает только моё слово. И оно прозвучит, если ты не найдёшь и не приведёшь мне настоящих зачинщиков. Мне нужен Шакал, который отдал приказ ликвидировать, и тот, который его исполнил. Они… и их семьи!

— Землю переверну, чтобы это выяснить! — продолжать удивлять выдержкой Юсупов. — Дочерей отпусти, и мы решим…

— Не ты мне условия диктуешь, Юсуп! — рыкнул я, начиная свирепеть. — Девки хорошие, возраст как раз для потехи.

— Они ещё дети, — кровью поперхнулся Юсупов. Младшая к нему дёрнулась, словно хотела облегчить боль, но схлестнувшись со мной взглядами, опять сделала надменное лицо и спиной прижалась к стене.

— У меня тоже были… и дочь в том числе, — с горечью обронил я. — А теперь остался только сын.

— Сроку — неделя! Не выяснишь кто, первую отдам Кариму. Я не тварь, как ты и твои Шакалы. Детей не убиваю, но она станет ему подстилкой.

— Пап, — всхлипнула блондинка.

Юсуп метнул на неё виноватый взгляд, а сестра осуждающий и даже за руку схватила, требуя умолкнуть.

— А вторую, отдам ему в жёны. Он научит её послушанию, уважению к мужчинам нашего рода. И родит ему сына и дочь. Это будет твоя дань мне! Кровь за кровь, дочь за дочь…

— Они не виноваты… — прохрипел Юсуп.

— В наших войнах не бывает не виновных. И эту не я развязал. Девчонки будут твоей платой за ненужную войну, которой я не хотел. И если не найдёшь тех, кто виновен… Молись, иначе я передумаю и просто пущу их по кругу, — опять сцепился с взглядом серых глаз младшей дочери врага.

Было странно столкнуться с молодой девицей, которая без страха и уважения на меня смотрела. А эта дрянь не боялась — люто ненавидела.

Её губы презрительно искривились, в следующий миг дрянь в меня плюнула. Не попала, но я несколько секунд смотрел на плевок на полу, не веря, что она это сделала и раздумывая, как поступить. Можно бы сразу отдать парням на расправу… но нет! Это для неё будет слишком быстрая казнь.

Вскинул глаза на сучку и понял, даже если Юсуп успеет к сроку, эту дрянь жизни учить буду я!

POV Даниила/ Дань

На глазах отца нас с сестрой пленили верёвками по рукам. Он не проронил ни слова, но его любовь я прочитала во взгляде.

Нас быстро прогнали по дому и этажам, где, словно ураган пронёсся, а полы были усеяны сколом и кровавыми пятнами, на которые бурной истерикой реагировала сестра.

Нас, не церемонясь, запихали в чёрный тонированный Лексус.

— Одну к Кариму, другую на дачу! — велел хлёстко Хан, прежде чем мы тронулись. Я скрипнула от досады зубами, ведь надеялась до последнего, что нас будут держать вместе, но нет — разделили.

Я не показывала, как напугана, а сестра… она паниковала и молила её отпустить. Давилась слезами и вздрагивала, не в силах остановить истерику.

Я не винила её за слабость и не презирала за страх перед врагами, но… проводила молчанием. Теперь у каждого из нас была своя дорога. Мы обязаны её пройти с достоинством.

Так всегда повторял папа.

Он не скрывал, кем был и в каком мире мы жили. Объяснял, что за всё и всегда приходится платить. Что не бывает всегда хорошо, легко и счастливо, что случаются разные ситуации — и мы обязаны быть к ним готовы.