Стигматы Палнера Элдрича - Дик Филип Киндред - Страница 35

• Предыдущая
• 35/50
• Следующая

— Мы считаем вполне вероятным, — сказал Фейн, — что вас попытаются убить, как только вы потребуете адвоката. Фактически они…

— Я хотел бы сейчас вернуться в барак, — сказал Барни. — Хорошо?

— Прекрасно. Привыкайте к местным условиям. Однако позвольте мне дать совет в отношении той девушки. В соответствии с законом Добермана — помните, он был первым, кто женился и развелся на Марсе, — интимные отношения на этой проклятой планете ухудшаются прямо пропорционально эмоциональной привязанности друг к другу. Даю вам самое большее две недели, и не потому, что вы заболеете, а потому, что таков средний срок браков здесь. А ООН поддерживает такую ротацию, поскольку это означает большее количество детей, а значит, и колонистов. Улавливаете?

— ООН, — ответил Барни, — может и не поддержать мою связь с ней, поскольку она основывается на несколько иных принципах, чем вы думаете.

— Нет, — холодно сказал Фейн. — Вам может так казаться, но я наблюдаю за всей планетой, и днем и ночью. Я просто констатирую факт, а не критикую. Честно говоря, вы мне симпатичны.

— Спасибо, — сказал Барни и пошел в сторону барака, освещая себе путь фонарем. Висевший на его шее маленький маяк, который писком предупреждал его, когда он приближался — и, что важнее, когда он не приближался, — к своему бараку, запищал громче. Звук напоминал кваканье лягушек в пруду.

"Я приму яд, — думал Барни. — И пойду в суд, и подам на этих ублюдков. Сделаю это ради Лео. Потому что я в долгу перед ним. Однако я не вернусь на Землю; или мне удастся это здесь, или не удастся вообще. Надеюсь, вместе с Энн Хоуторн или с кем-нибудь другим я буду жить по этому закону Добермана, как предсказывает Фейн. Во всяком случае, земля обетованная находится здесь, на этой нищей планете.

Завтра утром я начну очищать участок песка от многовековых наслоений под мой первый огород, — решил он. — Это будет моим первым шагом".

На следующий день Норм Шайн и Тод Моррис все утро учили его управлять бульдозером, пескоходом и экскаватором. Машины уже разваливались, но каждую из них, как старого коня, можно было заставить сделать еще одно усилие. Однако результаты были неутешительными: машинами чересчур долго не пользовались.

К полудню Барни окончательно выдохся. Поэтому он устроил себе перерыв и, отдыхая в тени огромного ржавого трактора, съел завтрак и запил его тепловатым чаем из термоса, который любезно принесла ему Фрэн Шайн.

Внизу, в бараке, остальные колонисты занимались привычными делами, его это не интересовало.

Всюду вокруг Барни видел заброшенные, запущенные огороды; он подумал о том, не забудет ли и он скоро о своем. Может, каждый новый колонист из последних сил пытается начать точно так же, пока его не охватывает уныние и бессилие. Но так ли все безнадежно? Вовсе нет.

«Весь вопрос в том, как к этому относиться, — решил он. — И мы…, все сотрудники Наборов П. П.» — охотно давали им выход, легкий и безболезненный. А теперь появился Палмер Элдрич, чтобы положить этому конец. Мы сами проложили ему дорогу, я в том числе — и что теперь? Есть ли у меня возможность, как это назвал Фейн, искупить свою вину?"

Подошла Хелен Моррис.

— Как дела? — весело спросила она, присаживаясь рядом с ним, и открыла толстый каталог семян с большим символом ООН на обложке. — Смотри, что они доставляют бесплатно: все семена, какие здесь могут прорасти, включая репу. Сидя рядом с Барни, она листала каталог.

— Однако здесь обитает маленький, похожий на мышь зверек — землеройка, который по ночам выходит на поверхность. Он все съедает. Тебе придется поставить самоходные ловушки.

— Ладно, — сказал Барни.

— Это впечатляющее зрелище, когда такая ловушка несется по пустыне, преследуя марсианскую мышь. Боже, ну и мчатся же они. Как мышь, так и ловушка. Для развлечения можно делать ставки. Я обычно ставлю на ловушку. Я просто восхищаюсь ими.

— Думаю, что тоже поставлю на ловушку.

«Я испытываю большое уважение к ловушкам, — подумал он. — Иначе говоря, к ситуациям без выхода. Не важно, что написано на дверях».

— ООН также бесплатно предоставит тебе двух роботов. На срок не больше шести месяцев. Так что лучше спланируй заранее, как ты их будешь использовать. Лучше всего с их помощью прокладывать оросительные каналы. Наши уже довольно плохие. Иногда такой канал должен быть длиной миль в двести, даже больше. Ты также можешь договориться…

— Ни с кем я договариваться не буду, — перебил Барни.

— Но это действительно выгодно: найти кого-нибудь из живущих в ближайшем бараке, кто начал копать свой оросительный канал и забросил работу; купи у него то, что он успел сделать, и продолжай. Эта твоя девушка из Флэкс Блэк Спит переедет сюда и будет жить с тобой? — с любопытством спросила она.

Барни не ответил; он смотрел в черное марсианское небо, даже в полдень усеянное звездами. Над ними пролетал корабль. Неужели торговец Чуинг-Зет? Значит, наступил момент, когда ему придется пожертвовать собой, чтобы спасти монополию Лео, разросшуюся межпланетную империю, которой он уже ничем не был обязан.

«Удивительно, — думал он, — сколь сильно в нас стремление к самоуничтожению!»

Напряженно вглядываясь в небо, Хелен Моррис объявила:

— К нам гости! Это не корабль ООН. — Она сразу же направилась к бараку. — Пойду скажу им.

Барни сунул руку в левый карман, дотронулся до спрятанной там ампулы и подумал: «Смогу ли я это сделать?» Это казалось невозможным; ничто в его прошлой жизни не могло бы объяснить подобного поступка. «Возможно, это от отчаяния, после утраты всего, что я имел», — подумал он.

Однако он не считал это причиной; причина заключалась в чем-то другом.

Пока корабль садился на песчаной равнине неподалеку, Барни думал: «Может, таким образом я хочу продемонстрировать Энн правду о Чуинг-Зет. Даже если с этой целью нам придется прибегнуть к обману. Ведь если я приму яд, — думал он, — она не примет Чуинг-Зет». Он интуитивно предчувствовал это. Этого было достаточно.

Из корабля вышел Палмер Элдрич.

Его узнал бы каждый: со времени катастрофы корабля на Плутоне газеты помещали его фотографию одну за другой. Естественно, снимки были десятилетней давности, но Элдрич мало изменился. Седой и костлявый, ростом в шесть футов с лишним, он ходил необычно быстро, размахивая руками. Изможденное и морщинистое лицо, как бы полностью лишенное жировой прослойки; как будто, думал Барни, в своей неудержимой алчности Элдрич сам пожрал энергетические ресурсы своего тела. У него были огромные стальные зубы, которые вставил ему перед отлетом на Проксиму чешский стоматолог. Эти зубы составляли единое целое с челюстями и должны были служить ему до смерти. Правая рука у него была искусственной; настоящую он потерял двадцать лет назад, во время охоты на Каллисто. Нынешняя была, конечно, лучше, поскольку позволяла пользоваться различными сменными кистями. Сейчас пятипалую конечность Элдрича, если бы не металлический блеск, можно было бы принять за настоящую.

И глаза у него были искусственными. Ему сделали протезы — за цену, которую только он мог и хотел заплатить; их изготовили Бразильские окулисты перед самым его отлетом на Проксиму. Великолепная работа. Протезы, подогнанные к глазницам, не имели зрачков и были неподвижны. Панорамный обзор обеспечивали два широкоугольных объектива, находившиеся за узкой горизонтальной щелью. Элдрич потерял глаза не из-за несчастного случая; в Чикаго неизвестные личности плеснули ему в лицо кислотой, по неизвестным причинам…, по крайней мере, неизвестным широкой публике. Элдрич наверняка знал, из-за чего. Однако он ничего не сказал, никуда не жаловался; вместо этого он направился прямо к своим бразильским окулистам. Горизонтальная щель искусственных глаз, казалось, доставляла ему удовольствие; почти сразу же после операции он появился на торжествах по случаю открытия нового оперного театра в штате Юта и без смущения вращался в кругу себе подобных. Даже сейчас, десять лет спустя, такие операции были редкостью, и Барни впервые видел широкоугольные люксвидовные глаза системы Дженсена; все это произвело на него ошеломляющее впечатление, большее, чем он ожидал…, или это было что-то другое?

• Предыдущая
• 35/50
• Следующая