Каинова печать (СИ) - Тихомирова Елена Владимировна - Страница 24

Собственно, подобного не произошло до последнего момента. Ал’Берит лишь мельком заметил куда-то спешащую маркизу Рэнэдатар, но расстояние между ними не предполагало приветствий да и не были они для оного лично знакомы. Её могущество в то время была известна будущему Хранителю летописей лишь по нелестным сплетням нынешних коллег. Те поговаривали, что только собственное неприятное обличие и побудило демонессу заняться генетикой, а в науке она достигла успехов, ставя некоторые опыты именно на себе. Достоверных подтверждений, что маркиза по такой ничтожной причине пошло изменила свой истинный облик, никто, однако, привести не смог, а его восприятие отказалось подтверждать слухи. Рэнэдатар не выглядела особой, готовой нарушать запреты. Так что, сделав свой собственный вывод, Ал’Берит наконец-то вошёл в приёмную великого герцога.

Здесь внимания Агхторета уже дожидались двое незнакомцев. Они с недовольством взглянули на служащего канцелярии, которого были бы вынуждены пропустить перед собой, и вернулись к тихому разговору. Заметив это, секретарь не стал представлять им вошедшего вестника как виконта (к безмерной радости последнего), а потому никаких приветствий вновь не возникло. Однако стоило двери кабинета раскрыться, как Ал’Берит понял, что ни о каком статусе «инкогнито» далее и речи идти не может. Судьба столкнула его лицом к лицу не с кем-либо, а с Ши’Алуэлом!

— Моё почтение, Ваше высочайшее всевластие, — вынужденно поприветствовал он.

Недостаточная для низшего демонов глубина изящного поклона привлекла внимание разговаривающих особ, и Ал’Бериту, мгновенно осознавшему, что общество пасынка сейчас оказывалось отчиму ещё более неприятно, нежели ему самому, захотелось небольшой игры. Скромного кивка головы Ши’Алуэла, намеревающегося уйти как можно скорее, оказалось крайне мало для внутреннего удовлетворения!

— Очень рад видеть вас, — незамедлительно продолжил он. — И, надеюсь, вы передадите своей супруге, как я буду счастлив, если она навестит меня во время своего ближайшего визита в столицу.

— Разумеется, — сквозь зубы процедил Ши’Алуэл, а затем излишне поспешно скупо попрощался.

Реакция отчима заставила Ал’Берита испытать самое настоящее воодушевление. Даже официальная ливрея вдруг стала ощущаться им как вторая кожа… ядовитая и опасная! Однако внешне это никак не проявилось. Возможно сердце забилось чуточку чаще, но это можно было списать и на трепет перед советником Ада.

— Вас ждут, — сообщил секретарь.

Несмотря на необходимость без промедления пройти через дверь, Ал’Берит всё равно сперва посмотрел на разговаривающих. Правда, те уже прекратили своё обсуждение и даже вежливо наклонили головы. Он довольно ответил им галантным поклоном. Приветствие заняло буквально пару секунд, но будущий наместник Аджитанта легко уловил, что чёрные без зрачков глаза трёхглавого демона сверкнули неподдельным интересом. «Признательность» зрителей добавила ещё больше эмоционального подъёма. Виконт ощущал такую эйфорию, что несмотря на то, что в присутствии Агхторета всё его естество словно сжалось в паническом инстинктивном желании избежать такого общества, не испытал столь исключительного дискомфорта как мог бы.

— Сначала Ши’Алуэл, а теперь и его старший сын, — недовольно проворчал советник, принимая документы.

Вдохновлённый Ал’Берит, привычно для себя напоминая окружающим, что герцог является всего лишь его отчимом, позволил себе и в таком обществе упрямо произнести:

— Я сын Дхаргона, Ваше высочайшее всевластие.

Сказанное привлекло внимание. Агхторет, уже собирающийся раскрыть тубус и прочитать переданное ему послание, прекратил своё занятие и посмотрел на посетителя с неким отвращением. Ал’Берит разом прикусил язык и подумал, что больше никаких слов от советника и не услышит, но тот позволил себе осведомиться с хорошо прозвучавшим презрением:

— Даже не по матери?

Этот Высший демон не слыл тягой к доскональному соблюдению правил этикета. Скорее наоборот. И никто не мог сказать, что он не имеет права обращаться столь фамильярно даже к более высокопоставленным лицам, нежели к какому-то низшему чину канцелярии. Многословность тоже не была ему свойственна. Но Ал’Берит легко уловил суть вопроса. У него спрашивали, почему он желает отсечь связывающие его с Ши’Алуэлом узы именно упоминанием ничем не примечательного Дхаргона?

— Для моего признания обществом её имя не должно иметь значения, — с горячностью юности ответил он. — Ценность происхождения в том, что оно всего лишь знаменует точку, от которой начинает путь рисунок судьбы. Затирать ту до дыр, скрывая истину — испортить всю картину.

— Все линии семейной карты имеют значение. Будет признание, так ещё вернёшься к графскому роду, — свысока хмыкнул Агхторет, недвусмысленно сообщая, что Ал’Бериту предстоит при достижении своих целей разувериться в собственном мнении. Затем советник снисходительно махнул рукой, дозволяя ему уйти прочь. И едва юный виконт покинул кабинет, как к нему подошёл секретарь:

— Его всевластие Дзэпар просит представить ему вас, Ваше влияние.

Ал’Берит утвердительно кивнул головой и уверенной походкой подошёл к трёхглавому демону с непроглядными чёрными глазами.

В этой части сада главного смотрителя не росло ничего из земной растительности. Не было там мягкой изумрудной травы, не было изумительной красоты благоухающих цветов, деревья не обладали пышными кронами, способными подарить блаженную тень. Даже фонтанчик, бьющий из широкой чаши, не походил на искрящуюся алмазными брызгами земную воду. Эту жидкость ещё не очистили, а потому она обладала специфически насыщенным синим цветом и являлась ядовитой даже для демонов. Однако место полностью отвечало вкусам жабообразного Кварзиотто. Он возлежал на мягком квадрате пёстрого ковра, вышитого позолотой, и наслаждался тем, как пара человеческих женщин равномерно обмахивает его толстое тело огромными опахалами. Обстановка соответствовала творческому настроению демона. Его руки легко и непринуждённо продолжали выводить записи, основанные на стихотворном слоге и призванные отправиться в архивы Аджитанта как отчёты по работе Питомника.

Вопреки угрозе, Кварзиотто не счёл нужным поддаваться на провокацию, ибо отношения, связывающие его с повелителем, позволяли такие вольности в рабочих моментах… Нет, несомненно, главный смотритель не чинил никаких диверсий! И обратись наместник к нему с неким действительно важным распоряжением, то Кварзиотто всенепременно исполнил бы его! Однако прямолинейное требование, озвученное вкупе с оскорблениями, не смогло заставить его потупиться с собственными привычками. Какова бы ни была тесная связь между господином Аворфисом и Её могуществом Рэнэдатар, маркиза всегда благоволила знаниям, а не прихотям. Даже когда дело касалось её внука.

Главный смотритель был уверен в покровительнице. И был уверен в иной своей протекции, о которой Его превосходительству Ал’Бериту никак не стоило забывать. Некогда тот уже допустил ошибку с предшественником Кварзиотто и ныне, из-за действий своего второго заместителя, вполне мог столкнуться с вытекающими из неё последствиями вновь.

Тогда наместник Аджитанта, уже освоившийся на новых должностях Хранителя летописей и Главы архивов, решил использовать своё усилившееся положение для успешного наведения порядка на подчинённых ему землях. Задумка осуществлялась легко. Одно дело обходить законы, когда повелитель демон со слабой репутацией, и другое — когда он приближен к самому Князю. Так что, пока дела касались прочих земель, требования Ал’Берита исполнялись беспрекословно. Однако Питомник всегда являлся особой территорией, и череда увольнений (причём с крайне мешающими дальнейшей карьере характеристиками) надолго внесла сумятицу. Новые смотрители не задерживались, предпочитая покидать службу так же быстро, как сменяются дни в календаре. Экономические показатели серьёзно упали. В каждом секторе возникало всё больше и больше неразрешимых проблем. Даже личный контроль въедливого повелителя не разрешил ситуацию, так как он не обладал ни должным уровнем познаний в науках, ни… тайной.