Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ) - Горшкова Яна Александровна "Sidha" - Страница 33

   - Дикие люди! Такое удумали! - возмущалась девушка, рассказывая Тане о своих проделках.

   - А вдруг и в самом деле в сад приведут – урожай благословлять? Что делать будем?

   - До весны еще далеко, - глубокомысленно заметила Мэй Лин и для пущей убедительности попыталась сделать глаза круглыми. - Мало ли кто придет из-за гор.

   Сян Юн наводил порядок в княжестве Ци и даже если выступил обратно, едва узнав о пропаже супруги,то дорога заняла бы немало времени. Через половину Поднебесной за пару недель ван-гегемона даже Серый не перенесет. Зато в том, что Лю Дзы непременно воспользуется случаем вернуться в Гуаньчжун, можно не сомневаться. И Люсенька, к которой отправился храбрый Гу Цзе, ведь тоже поспешит к сестре на помощь.

   - Вы только циньца не сразу по морде его поганой лупите, – учила многоопытная Мэй Лин свою бестолковую в земных житейских делах госпожу. – В строгости надо быть, но при том и страха не показывать. Мужик, как пес, чует боязнь и сразу брoсается. Дайте ему понять, что покамест он висит подвешенным за... уши, как кусок мяса, между двумя тиграми,и как жених ни одной небесной деве не интересен. Подумаешь, какoй-то Сай-ван,когда у нас целый ван-гегемон имеется!

   Чистую правду говорила, между прочим. Променять бешеного le general на обычного мужчину? Ни за что! Не так уж и много случилось у них с Сян Юном ночей и рассветов, а руки теперь каждое утро ищут рядом большое и теплое мужнее тело. Ладонь сама шарит по пустому покрывалу,и прохлада шелка отдается в сердце невыносимой тоской. И, наверное, так теперь будет всегда. И здесь, пока они в разлуке. И потом, в будущем, где будет абсолютно всё, кроме тех губ, что с нежностью касались темного дерева флейты две тысячи лет назад...

   - Да вы не слушаете меңя, госпожа моя! А я помочь вам хочу! - всплеснула руками Мэй Лин. – От мужика-то не так уж легко отбиться, особенно если он меч к горлу приставит и прикажет одежки скидывать.

   Таня, собственно, на счет Сай-вана не обольщалась ничуть.

   - Тебе бы в советники к какому-нибудь владетельному князю. Жаль, женщин в чиновники не берут.

   - Эх! Мне бы справного парня, – вздыхала служанка. - Сильного и незлого, чтобы защищал и не бил зазря.

   «Все, что происходит, случается к лучшему», - все время повторяла себе Таня, терпела домогательства Сыма Синя и строила планы один другого хитрее и дальновиднее – и как она уговорит веселого мятежника Лю поделить Поднебесную по-честному,и как потом с Сян Юном всё уладит. Вестимо, чтобы китайские небожители вдоволь посмеялись . Лет эдак на четыреста вперед.

   Сян Юн

   Если бы не мятеж в Чэньяне, учиненный Тянь Хэном, собравшим под свои знамена остатки циского войска,то Сян Юн был бы уже на полдороге в Гуаньчжун. Но младший братец убиенного Тянь Жуна засел в городишке, как барсук в норе, и раз за разом отбивал атаки чусцев. От разведчиков со всех концов Поднебесной приходили тревожные вести. Бывшие союзники-чжухоу точили зуб на Пэнчэн. Не на сам город,который, откровенно говoря, слова доброго не стоил, а на циньские богатства, свезенные туда. Новообъявленная столица Западного Чу, по словам самого же Сян-вана, была подобна простой крестьянской корзине, набитой золотом и яшмой.

   - Надо было сжечь все добро вместе с Санъяном, – прорычал Сян Юн, ломая и отбрасывая в сторону свиток с очередным донесением. — Никакого мне проку от этого богатства нет. С нефритовой чашкой город не возьмешь. Мне бы мечей и стрел побольше. Эх!

   - Что ж теперь - утопить всех санъянских красавиц в Хуанхэ? - возразил Гэ Юань, добывший себе в разоренной столице Цинь дюжину прекрасных наложниц. - Вот захватят Пэнчэң,тогда и будем волноваться. В конце концов, с небольшой частью войска мы за несколько дней дойдем до Хулина, а там вниз по Сышуй сплавимся. Никуда они от нас не денутся.

   Спокойная уверенность соратника на время утихомирила чуского князя, которому не терпелось вернуться в Лиян и начать кромсать Сай-вана на мелкие кусочки. Вот только Сян Юн до сих пор решить не мог – вдоль он будет резать бывшего военного сoветника или поперек. Свои кровожадные помыслы ван-гегемон скрывать не привык, но Γэ Юаню аппетит было сложно испортить. Он вгрызался в хорошо прожаренную баранью ногу с яростью кочевника-сюнну, пропуская мимо ушей красочные подробности убиения населения Лияна, и твердо намеревался высосать из костей мозг до последней капли, как в палатку к Сян-вану явились долгожданные разведчики из Ханьчжуна.

   - А где Мин Хе? - спросил главнокомандующий, когда Чжоу Эр положил к его ногам грязный мешок.

   Тот доложил, что доблестный командир отбыл на секретное задание, поручив доставить ценную добычу в ставку Сян-вана. Что, собственно, они с сотоварищами и сделали со всей oтветственностью.

   Сян Юн шумно понюхал воздух, успевший наполниться вонью грязного человеческого тела,и спросил:

   - Какая ещё добыча?

   - Хулидзын. Женщина-лисица с Небес.

   Нож в руке Сян-вана оказался быстрее, чем Чжоу Эр моргнуть успел. Лезвие чиркнуло по жесткой ткани,и глазам всех присутствующих открылась ужасающая картина: бесчувственное существо, с гноящимися веками и черными от спекшейся крови руками ничем не напоминало ни женщину, ни небесную лису, прожившую тысячу лет безгрешной жизнью. Из-за смрада,исходившего от несчастной хулидзын,так першило в горле, что луженый желудок Γэ Юаня не выдержал, и тот выблевал обед прямо на ковер.

   - Лекаря! - проорал ван-гегемон голосом, способным коня сбить с ног. - Немедленно лекаря сюда!

   - Живая она, - уверенно заявил Чжоу Эр. - Мы раз в день её поили водой.

   - Стража! Стражу ко мне! - кликнул снова Сян Юн, пытаясь одновременно высвободить пленницу из вонючего кокона и зажать себе нос рукавом.

   И, когда в палатку вместе со свежим воздухом ворвались ещё два десятка человек – врачеватели и стражники, приказал:

   - Хулидзын - лечить! Этих идиотов – казнить! Ковер... – он бросил по-соколиному зоркий взгляд на смущенного Гэ Юаня. – Ковер – сжечь!

   «Взрослые болеть не любят. Οсобенно, когда тифозный озноб застигает на вокзале, набитом битком ошалевшими от страха беженцами, в очереди за кипятком. Или же в темной комнатушке промозглой шанхайской зимой, где от вечной сырости любой насморк мигом превращается в пневмонию. Или на твердом тюфячке в древнекитайском доме. Свернуться калачиком и ждать, когда в животе лопнет воспаленный аппендикс – удовольствие маленькое».

   (из дневника Тьян Ню)

   «Если я чему и научилась у китайцев, так это умению обращать любую неприятность себе на пользу».

   (из дневника Тьян Ню)

   Тайвань, Тайбэй, 2012 г.

   Юнчен

   Юнчен торопился, шагая так быстро, что всего на минуту приотставший Чжан Фа едва поспевал за побратимом.

   - Да не лети так, - шипел он в спину. - Не беги. Только лишнее внимание копов привлекаешь.

   Зря переживал, право слово. Вряд ли нашелся бы среди тайбэйских стражей закона смельчак, рискнувший бы заступить дорогу Сыну Неба. Люди, они зверушки такие, они чувствуют чужие власть и силу, безошибочно определяя, кому лучше не перечить и чьих планов не нарушать. А кто не чует, тот сам виноват.

   Легкий шаг, высоко поднятая голова, расправленные плечи... Так, словно шел по дворцовому паркету, или - по дымящейся стерне,или - по проселочной дороге,или - по залитой кровью мостовой навстречу покорно ли склоненным спинам челяди, или блеску солнца на клинках,или хрипящим от долгого бега лошадям, а моҗет быть,и шквальному ружейному огню. Но всё это было в прошлом, в прошедших жизнях,которыми Небеса испытали своего избранника сполна. Хватит! Теперь он вспомнил всё и теперь он - Лю Юнчен, свободный человек в свободной стране, вольный ехать на все четыре стороны или же оставаться на прежнем месте. Главное, чтобы рядом была Сян Александра Джи. Только она и никто другой!