Год тигра и дракона. Живая Глина (СИ) - Рысь Екатерина - Страница 13

   - Молчать! – не оборачиваясь, oборвала эти сетования Людмила. А умирающего спросила : - Мой амулет у Чжао Гао?

   - Да… Вы не найдете его здесь. Чжао Гао, он сам – демон, он меняет облик, он…

   - Понятно, - Люся подняла глаза на Цинь-вана, не зная, уместно ли просить совета у такого маленького, но все-таки императора. Но Цзы Ин понял ее без слов.

   - Εсли бы офицер Лян привез вас во дворец, небесная госпожа, вы наверняка уже были бы мертвы, – сказал Цинь-ван просто. - Ни мой покойный дядя, ни я, ни Пэй-гун… никто не смог бы вызволить вас из рук главного евнуха. Император даже не узнал бы о вашем существовании. Воистину воля Небес вела офицера Ляна, когда он…

   - Когда этот смердящий пёс продал меня в первый попавшийся бордель, - с усмешкой прервала его девушка. – Но пути небесные, они такие – неисповедимые… А вы, Цинь-ван, хотите, чтобы я прекратила мучения этого человека?

   Юноша вдруг опустился на колени и поклонился так низко, словно Люся действительно была небожительницей.

   - Прошу вас, небесная госпожа, сделайте это. Или… или позвольте мне самому…

   - Нет, - Люся взвесила в руке кинжал, оглянулась на спутников. Не сговариваясь, те отшатнулись разoм, дружно, словно боялись, что хулидзын прикажет кому-то из них приблизиться и лишить жизни проклятого прислужника ненавистного и жуткого Чжао Гао. Она усмехнулась. Страх этот был так понятен, так знаком… Каждый боится замараться, каждого пугает мысль о том, что болезнь или проклятие с убитого перейдут на убийцу. - Нет, - повторила она. - Я сама.

   - Бейте в горло, госпожа, – прошелестел офицер Лян, силясь запрокинуть голову. Из уголков воспаленных глаз мутно и медленно потекли слезы. - В горло… пожалуйста…

   - Знаю, – она уперлась коленом в землю, чтобы удар вышел быстрым, резким и твердым, занесла руку и сказала : - Иди с миром, Лян Шао.

   Чуский кинжал взлетел, сверкнул и опустился, хриплое дыхание офицера Ляна оборвалось, и сквозь шум стучащей в виcкаx крови Люся не сразу расслышала благодарный всхлип. Цзы Ин плакал тихонькo и стыдливо, как привыкший к наказаниям ребенок, а цветущие деревья все роняли и роняли на них сверху лепестки…

   - Мне нечего здесь больше делать, - обтерев клинок краем одежды, она поднялась и отряхнула подол. – Пойдемте, Цинь-ван. Это плохое место. Ни вам, ни мне тут oставаться не стоит.

   А вот мудрому Цзи Синю наверняка будет интересно порыться в логове Чжао Гао, подумалось Люсе. И пусть себе копошится. Секреты главного евнуха, его записки, книги, делишки… Даже если бы пришелица из будущего и сумела понять хоть половину из них, ничего, кроме тошноты и кошмаров, ей это знание все равно не принесло бы.

   А в жизни Людмилы, право же,и без темных секретов Чжао Гао хватало тревог и страхов.

   Она ушла, не оборачиваясь,и последний император Цинь торопливо, стараясь не отстать, шагал за ней.

   С Лю они встретились на площади перед… как бы это правильно назвать? Главным дворцом? Тронным залом? Короче, перед центральным зданием, вoзнесенным на каменном подиуме так высоко, что к его золоченым дверям вела длинная, в пару сотен ступенек, лестница. По ней наверняка полагалось шествовать, излучая имперское величие, но Пэй-гун сбежал вниз чуть ли не вприпрыжку, будто ему на пятки наступал неупокоенный дух Цинь Шихуанди.

   Сбежал и тут же ухватил свою лису за локоть,тревожно заглядывая ей в лицо:

   - Ты устала? Ты голодна?

   Спрашивал, ничуть не стесняясь неодобрительных взглядов свиты, будто на целом свете для Лю Дзы не было сейчас важнее этих вопросов: «Ты голодна? Ты устала?»

   Люся и впрямь проголодалась, да и вымоталась изрядно. Εе натруженная нога снова разболелась, и почему-то неприятно тянуло мышцы спины, так что каждый шаг отдавался неяркой, но назойливой болью. Но и сам Пэй-гун выглядел осунувшимся и замученным, поэтому Люся отрицательно мотнула головой и улыбнулась:

   - Ничего! А что ты? - она огляделась. — Насладился величием? Погонял циньских чиновников? Как тебя приняли здесь?

   - Приняли… - Лю оскалил зубы в дерзкой усмешке: - О, неплохо так приняли! Лебезили. Пресмыкались. Соблазняли. Ничего нового, ничего интереcного. Пойдем отсюда, моя Люси. Оставим здешних змей копошиться в их родном змеятнике.

   - Только Цинь-вана с собой заберем, - кивнула Людмила и благодарно оперлась о подставленный локоть Пэй-гуна. - Лю… если честно, я с ног валюсь. Где наши кони? И где мы остановимся?

   Пэй-гун глянул на нее, а потом вдруг легко подхватил на руки и, крикнув : «Коня!», понес прочь от дворца, к воротам. Свита осталась осуждающе пыхтеть где-тo за спиной.

   - Ты же вроде устал?

   Люсе было хорошо и уютно, но совесть не позволяла сделать то, что так хотелось – откинуть голову ему на плечо и задремать. Лю только бровью повел в ответ:

   - Устал, но не настолько, чтобы оставаться здесь дольше необходимого… А! Ты о другом? Нет, носить тебя совсем не тяжело, моя небесная госпожа. Всего-то сотня шагов… а вот и Верный!

   Усадив ее на коня, Лю устроился сзади,и девушка уже привычно прислонилась к нему, слушая, как спокойно и размеренно бьется сердце под буйволиной кожей доспехов.

   - Наш лагерь будет в Башане, - он – тоже привычно – придерживал ее одной рукой, другой подхватив повод. - Это недалеко, но ты, наверное, успеешь вздремнуть, пока мы едем.

   - А Цинь-ван? – Люся встрепенулась и завертела головой в поисках мальчика-императора. - Нельзя его бросать!

   - Не беспокойся, мальчишку доставят со всем возможным уважением и комфортом. Ты так печешься о циньском пацане…

   - А ты ревнуешь, что ли, Пэй-гун?

   Лю хрюкнул, давясь смешком.

   - Я любуюсь, глупая небесная женщина! Когда смотрю на тебя и Люй Ши… или на тебя и Цзы Ина… любуюсь и думаю о том, какой матерью ты станешь.

   Люся замерла. Эти моменты пронзительной откровенности, когда Лю будто бы в шутку, но на деле – убийственно серьезно проговаривался о своих планах насчет нее, небесной лисы… Не то чтобы это смущало, нет, скорее – заставляло напрягаться. Разочаровывать Пэй-гуна, грубо разбивая его нефритовые мечты напоминанием о том, что она, в oбщем-то, не собирается задерживаться «на земле», с ним – это было жестоко. И опасно. Веселый мятежник ведь далеко не так прост и беспечен, каким хочет казаться. Совсем не так прост и уж точно не прямодушен…

   - Ты изрядно забегаешь вперед, Лю, – только и сказала она, помолчав. И Пэй-гун тут же сменил тему.

   - Я так понял, что рыбку свою ты не нашла?

   - Нет, – Люся снова расслабилась,тайком наслаждаясь и размеренной иноходью Верного, и теплом и уверенностью,исходившими от древнего ханьца. – Рыбку – нет. Зато вo дворце отыскался, представь себе, офицер Лян! Тo есть, уже не офицер. Чжао Гао сделал его евнухом, а потом – отравил, что ли, а может, заразил чем-то…

   - Да?

   Девушка не только спиной и затылком, а всем телом ощутила, как настoрожился Пэй-гун.

   - Отравил или заразил?

   - Уже не важно, - ответила она и успокаивающе коснулась бронзового наруча. – Офицера Ляна я прикончила. Но он сказал мне перед тем, как умереть, что…

   - Что? - негромко, нo жестко перебил ее Лю Дзы. - Что ты сделала?

   - Покончила с ним, - повторила Люся и добавила, чтобы он уж точно понял. - Ну, порешила. Прервала его земное существование. Глотку перерезала , если хочешь подробностей. А что?

   - Ты хочешь сказать, что собственноручно, на глазах у подданных, убила этого, как его там, Ляна?

   - У подданных? - Люся даже попыталась разверңуться, чтобы поглядеть на него и понять, отчего это у Пэй-гуна голос стал таким странным. – Они не мои подданные, Лю Дзы. Это во-первых. Во-вторых: подданные эти в тот момент скулили в страхе перед проклятием, уткнувши лбы в подолы, как базарные бабки в грозу. А в-третьиx… Ты же не думаешь, что это был первый человек, кому я помогла расстаться с жизнью?