Рейдер. Защитник - Калбазов Константин - Страница 7

– Как тебя так угораздило? – когда ему сделали инъекцию и усадили пить сагнолл, поинтересовался Андрей.

– Если коротко, то после Океании скучно стало на планете. Чего я там не видел? А тут еще и увеличившаяся продолжительность жизни… И что, всю дорогу топтать один шарик? Я и на Земле домоседом не был, любил активный отдых. Ну и подался на флот, так сказать, мир посмотреть. Несколько походов и боевых операций. Дослужился до сержанта, – отпивая мелкими глотками горячий сагнолл, рассказывал Дмитрий.

Говорить ему было трудно. Его речь постоянно перемежалась одышкой, но, по меньшей мере, прошел кашель. Правда, введенный ему препарат лишь купировал болезнь на какое-то время, но не лечил ее. Пневмония, вызванная несколькими циклами криоконсервации и расконсервации, – это куда как серьезно.

– Потом началась война, – продолжил рассказ Дмитрий. – Ну и вот эта мясорубка в частности. Наш крейсер сошелся с вражеским. Лупцевали друг друга, мама не горюй. Но потом мы все же начали его давить. Капитан принял решение об абордаже. Десантный бот с моим отделением подбили, никто не уцелел. Я болтался в космосе больше суток, пока продолжалось сражение.

– И как ты сумел продержаться? – удивился Юрий.

– По маячкам обнаружил троих своих парней. У них разжился картриджами, контейнерами для сбора отходов, припасами пищи и воды, ну и ранцевыми двигателями. Когда понял, что спасать меня уже никто не будет, начал думать о себе сам. Израсходовав запасы топлива трех ранцевых двигателей и затратив на переход трое суток, сумел добраться до одного подбитого ирианского эсминца, который разорвало надвое.

– А если бы искин тебя разобрал на части? – поинтересовался Юрий.

– Начнем с того, что выбор у меня был не так уж и велик. И потом, любой флотский искин настроен на спасение уцелевших. Разумеется, в зависимости от ситуации. Они ведь уже не совсем машины, так что где-то и сами себе на уме. А уж если это какой секретный корабль, типа добытого вами, так и вовсе будет царапаться, как дикая кошка. Просто скитаться в криоконсервации – тоже не вариант. Сектор багрийский, а потому и заправлять тут в основном будут они. Даже если впоследствии меня обнаружат, совсем не факт, что я этому буду рад. Риск же… – Он пожал плечами. – Если бы не был готов к риску, то и в космос не совался.

– Понятно. И что дальше? – это уже Андрей.

– На борту разжился дополнительными припасами, обнаружил одну спасательную капсулу. Устроился в ней и, нацелившись на обломки тяжелого крейсера, отправился в путь. Добираться предстояло долго, да еще и корректировать курс. Поэтому выставил капсулу на криоконсервацию, чтобы максимально сэкономить энергию. Ну и запрограммировал время расконсервации, чтобы подкорректировать курс, что было неизбежным. По моим прикидкам, к исходу следующего месяца должен был добраться до него.

И тут до Андрея вдруг дошло, что́ именно ему не давало покоя. Нашивка на груди скафандра и название корабля на капсуле не соответствовали друг другу. А еще ему вспомнился сержант Брант. Тот так же не растерялся и, оставшись посреди места свалки, начал выживать по способности. И, надо сказать, получалось у него весьма и весьма. Он ведь сам добрался до Уллис, отвергнув помощь Леднева. Вот и Дмитрий оказался из той же породы, готовый бороться до последней возможности.

– А о пневмонии ты ничего не слышал? – поинтересовался Юрий.

– Знал, конечно. Но на кораблях есть аптечки, а при удаче можно было заполучить еще и регенерационную капсулу. Я потому и выбрал остов большого крейсера, что шансы на обнаружение медблока выше.

– Ясно. Но, к сожалению, у нас медблока нет, – разочаровал его Андрей. – В наличии только криокапсулы.

– Ничего. Обоснуюсь в своей. Там есть функция анабиоза. Признаться, в очередной раз промораживаться нет никакого желания. Ощущения далеки от приятных, – передернув плечами, ответил Дмитрий.

– Не хотелось бы тебя оставлять там, – возразил Дмитрий.

– В смысле? – не понял Желтов.

– Мы припрячем фрегат и вернемся за ним уже с буксиром. Так что выбирай. Либо опять идешь на консервацию, либо мучаешься, пребывая в сознании.

– Что такое не везет и как с ним бороться. Ладно, раньше сяду, раньше выйду. Где там ваша морозилка? – поднимаясь из-за стола, решительно произнес сержант.

Откровенно говоря, Андрей не ожидал, что все окажется настолько просто. Одно дело – когда ты доставляешь корабль на станцию фронтира. Там сличают его бортовой номер, убеждаются в том, что тот значится в списках погибших, после чего производят его ремонт, апгрейд и выдают новый номер, как сошедшему со стапелей верфи. Это в случае, если ее владельца отличает законопослушность. Нередко и вовсе не задают никаких вопросов.

Совсем другое – случай Андрея. Ему предстояло наведаться на ближайшую базу флота в системе Вариканс, потому как вручить каперский патент мог далеко не каждый чиновник. Уровень с полномочиями губернатора, никак не меньше. И таковыми располагал командир отдельного отряда адмирал Пактур Райдан.

В Варикансе находился весьма оживленный перекресток межгалактических трасс, поэтому империя не могла оставить ее без защиты. Причем назвать ее номинальной не поворачивался язык. Линкор, два тяжелых крейсера, по четыре обычных и легких, восемь эсминцев и два десятка межсистемных фрегатов – серьезный отряд, чего уж там. И далеко не все корабли стояли у причала, а регулярно осуществляли патрулирование окрестных систем.

Так вот. Памятуя о том, что именно за трофей ему достался, Леднев решил перестраховаться. Ну мало ли как возбудятся флотские, когда узнают, что новейший разведывательно-диверсионный фрегат оказался в частных руках. Четвертое поколение уже прочно вошло в обиход армии и флота по всем позициям, но правда заключается в том, что основная масса техники и вооружения все же относится к третьему.

Признаться, Андрей был готов к тому, что его станут мариновать, и настроился на долгое ожидание. Однако адмирал без лишних вопросов принял его у себя в кабинете. Возможно, совпало с окном в расписании или была еще какая причина. Не суть, главное, что все прошло без проволочек. Леднев обрисовал обстоятельства, сообщил о готовности передать извлеченный искин и спасенного сержанта Желтова. Ну и о намерении получить каперский патент.

– Известны имена оставшихся в спасательных капсулах на фрегате? – поинтересовался Райдан.

На вид – лет сорок, что при его статусе скорее означало под две сотни лет биологического возраста, если не больше. Зависит от того, какой уровень регенеративных процедур ему по карману. Но что-то сомнительно, что не последний.

На висках – легкий налет седины, вероятно, для импозантности. Уж с сединой-то на любом уровне справляются без труда. Взгляд жесткий, сразу видно, что адмирал привык отдавать приказы и добиваться их выполнения. Серьезный дядька, чего уж там.

– Признаться, мы ими не интересовались, – растерявшись, ответил Андрей. – Но мы доставили искин фрегата, уверен, что в нем есть все интересующие вас сведения.

– На борту вашего корабля кто-то остался?

– Два члена экипажа.

– Хорошо. Свяжитесь с ними. Сейчас к вам на борт прибудет офицер, пусть передадут искин ему.

– Именно этого они и ожидают, – поспешил заверить Андрей.

– Подождите пока в приемной.

А что делать? Вышел. Но не в неизвестность. Похоже, пока беседовал с Андреем, адмирал отдал соответствующие распоряжения, потому что адъютант в чине капитана, сидевший в приемной за рабочим столом, сразу же обратился к Ледневу:

– Это ваш реальный персональный искин или безликий?

– Персональный.

– Ловите контакт. Хорошо. Присядьте, – указывая на диван у стены, произнес он.

Присел. Интересно, а когда адмирал успел передать соответствующие распоряжения? Андрей припомнил отсутствие на предплечье и рабочем столе адмирала персонального искина. И со стационарным он не производил никаких манипуляций. Похоже, Райдан является одним из немногих обладателей симбиотика.