Выбери любимый жанр

Прибыльное дельце - Дик Филип Киндред - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Филип Киндред Дик

Прибыльное дельце

* * *

С коробками и пакетами в руках из задней двери своего магазинчика вышла Эдна Бетесон. Близоруко щурясь, она остановилась на невысоком крыльце.

Утро выдалось безветренным, ясным.

В магазинчике громко играло радио, и из-за неприкрытой двери неслась популярная в этом году мелодия. Через Моунт Диабло Беулевард, громыхая на рытвинах, прокатила легковушка. За ней — потрепанный грузовичок. У пивной лавки на ящиках расположились сезонные рабочие. Поминутно сплевывая в желтую пыль табачную жвачку, заросшие босяки потягивали пиво и играли в кости. По Лафайетт-авеню чинно прогуливались местные дамы в цветастых ситцевых платьях, сандалиях на босу ногу и безвкусных шляпках с лентами.

Мимо магазинчика под ручку шли фермер в наглухо застегнутом воскресном костюме и его жена. У крыльца они приостановились, раскланялись с хозяйкой.

Эдна сухо кивнула в ответ, проворно спустилась по скрипучим деревянным ступенькам, подошла к старенькому ржавому грузовичку. Лежащая под крыльцом овца высунула голову и проводила ее сонным взглядом. Отпихнув ногой копошащуюся у колеса пеструю курицу, Эдна принялась складывать пакеты и коробки в кузов.

Рядом, как по мановению волшебной палочки, появился Джекки.

— Бабушка, ты куда?

Он отлично знал, что бабушка отправляется в Четырехчасовое Субботнее Путешествие, но спрашивал каждую неделю и каждую неделю получал один и тот же ответ.

Столь прибыльные сделки, как субботние, — голубая мечта каждого предпринимателя. Кто-кто, а миссис Бетесон знает в этом толк, в торговом деле она без малого пятьдесят три года. Детство не в счет, ведь в ту пору она за свой труд не получала ни гроша, и, как говаривал прежний владелец магазинчика — ее отец, — она набиралась опыта. Именно тогда, протирая пыльные карандаши и ручки, подвешивая к потолку липкие бумажные мухоловки, просеивая сухой горох и выгоняя из-под ободранного прилавка задремавшего кота, она постигала премудрости торговли.

Магазинчик с тех пор постарел, постарела и она. Тучный чернобородый мужчина — ее отец — давно умер. Ее дети и внуки выросли и разъехались, кто куда. Изредка, как правило, засушливым солнечным летом, то один, то другой из них появлялся в Валнут-Крике, проводил здесь месяц-другой и вновь исчезал из ее жизни на годы…

— Бабушка, я спросил, куда ты? — От избытка чувств Джекки даже топнул ногой.

Миссис Бетесон сунула в кузов последнюю коробку и неохотно повернулась к внуку.

— Что?.. — Она наморщила желтый пергаментный лоб. — Тебе же Известно — куда. Так зачем попусту спрашиваешь?

Большую часть груза накануне ночью упаковал в кузов Арни-швед — толстый седовласый старик, выполнявший в магазинчике всю тяжелую работу. Надо свериться с бухгалтерской книгой, не напутал ли старый дуралей чего.

Эдна поднялась на крыльцо и вошла в крохотную конторку. За ней увязался Джекки.

— Бабуля! Можно мне с тобой?

— Конечно, нет.

— Но мне ужасно хочется.

Низенькая, высушенная солнцем старушка оторвала глаза от записей и лукаво поглядела на внука — точь-в-точь старая, знающая все на свете птица.

— Каждый в округе только и мечтает отправиться со мной, но езжу я всегда одна.

Ответ Джекки пришелся не по вкусу. Он угрюмо сунул руки в карманы джинсов и уставился в пол.

Не обращая больше на внука внимания, Эдна натянула застиранный свитер, нацепила темные очки, вышла из магазинчика и залезла в кабину.

Завести грузовичок было делом непростым. На сей раз мотор зарокотал минут через пять. Эдна поспешно отпустила ручной тормоз, включила первую передачу и вырулила на проселочную дорогу.

Джекки воровато огляделся. Арни-швед с минуту назад зашел в магазинчик, должно быть, решил хлебнуть холодного пивка. Матери тоже не видно.

Поблизости только полусонная овца да ковыряющиеся в сухой грязи цыплята.

Но эти не считаются, они не выдадут. Джекки выскользнул из тени дома и припустился за грузовичком. Ухватился за невысокий задний борт, набрал в легкие побольше воздуха, подпрыгнул и оказался лежащим на груде коробок и свертков в крытом брезентом кузове.

Коробки подпрыгивали на многочисленных ухабах, норовили вытолкнуть его наружу. Джекки вцепился в какую-то веревку, судорожно задергал ногами, ища опору.

Вскоре грузовичок выехал на ровную дорогу, и тряска прекратилась.

Джекки облегченно вздохнул, нашел самый большой ящик и уселся на него.

Подходящего случая он выжидал не первую неделю, и вот, наконец, его план сработал. Он на пути к секретному месту, где, как говорят, бабушка совершает фантастически прибыльные сделки!

Только бы она не остановилась посреди дороги и не проверила груз!

* * *

Теллман решил приготовить себе чашечку «кофе». Он растер между ладонями шляпку высушенного гриба, что росли теперь повсюду, высыпал получившуюся черную труху в пустую консервную банку, добавил пригоршню жареных ячменных зерен и цикория. Из помятого ржавого чайника без ручки наполнил банку на две трети водой, поставил ее на металлическую решетку. Сел на корточки, раздул угли. Проклятый пепел запорошил глаза. Теллман протер их перепачканной трясущейся от нетерпения рукой, огляделся в поисках ложки.

— А сегодня что ты здесь позабыл? — раздался за спиной голос жены.

— Я?.. — Теллман обернулся и прикрыл «кастрюльку» своим телом. — Да так, ничего. — В его голосе послышались жалобные нотки. — Имеет человек право перекусить? Как, по-твоему?

— Почему ты не со всеми?

— Я все утро работал, как вол, но у меня чертовски разболелась поясница. — Подняв глаза на жену, он вскочил и засеменил к выходу. — Черт, уж и отдохнуть нельзя!

— Отдохнем, когда взлетим. — Глэдис подняла руку и провела растопыренной пятерней по длинным сальным волосам. — Представь, что бы было, если бы все, как ты, отсиживались в теньке!

На лбу Теллмана выступила испарина.

— Это я-то отсиживаюсь в теньке?! А кто, по-твоему, вычислил траекторию? На чьи плечи ляжет вся навигаторская работа в полете?

— Чего стоят твои расчеты, еще посмотрим. — Глэдис презрительно скривила губы. — А пока, иди работай.

Под негодующим взглядом жены Теллман сгорбился, откинул висящую над входом изодранную тряпку и шагнул в ослепительный солнечный день. Над его головой сразу же повисло темное жужжащее облачко — мухи, комары, мошки.

Господи, до чего же солнце жарит! Да еще от проклятых тварей житья нет!

Отгоняя насекомых, Теллман помахал рукой у лица.

Может, их от того такая прорва, что вот уже два года, как сдохли все птицы? А может, поганым мухам пошли на пользу радиация и жесткое излучение солнца?

Лачуга Теллмана была выстроена на отшибе. Отсюда, как и из любой другой точки лагеря, был отлично виден стоящий в центре космический корабль. На его покрытом пылью носу красовалась нанесенная по трафарету надпись:

«СОБСТВЕННОСТЬ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ США МОДЕЛЬ СЕРИИ А-3в»

Когда-то этот космический корабль был межконтинентальной ракетой с ядерными боеголовками. Когда наступил «час-ноль», ракета не взлетела — некому было нажать на большую красную кнопку. Но это уже не имело значения, поскольку война закончилась быстро.

Никому не нужная ракета торчала посреди безжизненного черного пепелища — пустыни, в которую человек превратил планету Земля. Однообразный пейзаж нарушало лишь нагромождение камней на юге.

Шли месяцы, и из разрушенного в сорока милях к западу Сан-Франциско сюда потянулись беженцы. Они притащили с собой детей, скудный скарб. Из досок, кусков жести, картонных коробок, камней, обломков кирпичей и бетонных плит, проводов и промасленной бумаги наспех соорудили лагерь.

Теллман помнил, что люди дохли тогда, как мухи. Их убивали радиоактивная пыль, токсичные вещества, насекомые, заразные болезни… Но хуже всего было солнце!

Солнце!

Большой взрыв выжег в атмосфере весь озон, и для выживших солнце стало символом смерти. От жажды, солнечных ожогов, слепоты и безумия в те дни погибло больше народу, чем от лучевой болезни.

1
Перейти на страницу:
Мир литературы