Шакал (ЛП) - Уорд Дж. Р. - Страница 43

— Она снова открылась, — мрачно сказал он. — Я бы ее зашил. Но нет никакой возможности отвести тебя в лазарет.

— Все будет хорошо.

— Когда ты возьмешь мою вену, да, будет.

Его резкое заявление заставило ее вспомнить еще одну заезженную фразу, которая использовалась всегда, когда выдвигались идеи из разряда «не очень»: Сейчас не то время, и здесь не то место.

Фраза отлично описывала ситуацию. Проблема была не в его вене. А в том, что произойдет в тот момент, когда она возьмет ее: сейчас определенно не время и не место для того, чтобы лечь с ним в постель. Не то чтобы она была уверена, что он пойдет на это снова.

Между тем, когда Шак смотрел на нее, его удивительный голубой взгляд был ровным. Излучал спокойствие. Здравомыслие.

— Я обещаю, что это ни к чему не приведет.

Она могла лишь покачать головой.

— В тебе я уверена, — тихо сказала она.

— Что?

— Ничего. — Никс протерла глаза. — Нет, вообще-то, я не хочу тебе врать. По правде говоря, я опасаюсь вкуса твоей крови.

— Почему это?

Еще одна вещь, по которой она будет смертельно скучать, подумала Никс.

— Я захочу тебя всего, — резко сказала она, глядя на Шака.

Его глаза вспыхнули, как будто она его удивила. А потом он смежил веки.

— От меня ты никогда не услышишь «нет». — Его голос сразу сексуально охрип. — Никогда.

Прежде чем Никс успела ответить, он закатал рукав своей туники и протянул руку.

— Возьми мое запястье.

Ее взгляд остановился на венах, которые бежали от основания его ладони по внутренней стороне предплечья. Они были массивными по сравнению с ее собственными, и под покровом кожи она могла видеть их пульсацию.

Голод нахлынул, и ее затрясло. От предвкушения.

— Ты уверен, что хочешь это сделать? — спросила Никс, думая о камере, перед которой он остановился. Той женщине, к которой был так привязан, что бы он ей ни говорил.

— Я нужен тебе, — ответил Шак. Как будто это все объяснило.

— Когда я вошла сюда, в темноту, — сказала Никс, — меня некому было направить, и это увеличило мой страх настолько, что я начала задыхаться от паранойи. Убедившись, что за мной никто не гонится, я зажгла одну единственную свечу. Рискованно, но эта мелочь словно придала мне сил. Не позволила слететь с катушек. Если я смогу понять тебя хотя бы отчасти, эффект будет схожим с этой свечой. Она удержит меня.

Шак опустил голову. Молчание затянулось, и она не пыталась его уговорить. Он должен был сам принять решение… и его вена все еще оставалась открытой для нее, искушение было настолько сильным, что Никс стиснула кулаки. Но она также осознавала, что это мгновение будет одним из их последних моментов вместе.

— Или просто скажи мне, почему женщина в той камере имеет на тебя такое влияние, — сказала она, беспомощно пожав плечами. — Просто дай мне что-нибудь. Хоть что-то.

— У меня нет женщины. — Его голос был хриплым. — Между нами никто не стоит… потому что ты — моя единственная. Единственная, кого я хочу.

— Правда? — прошептала Никс.

Он взял ее сжатую руку и приложил к своему сердцу.

— Клянусь честью, ты одна в моей сердце. И я жалею, что для меня все сложилось таким образом, правда. Но мои чувства к тебе не в силах изменить обстоятельств моей жизни.

Никс ненадолго прикрыла глаза, испытывая сокрушительное поражение. Но она была рада честности, которая придала еще большую веру в то, что он ей открыл.

У нее было свое единственное крошечное пламя. Свой мерцающий ориентир. Ее опора.

И это — самое главное.

— Возьми меня, — хрипло сказал Шак, как будто точно знал, о чем она думала.

Когда он поднес запястье к ее рту, его глаза сияли, они были настолько яркими и синими, что Никс казалось, будто она тонет в них. Его большое тело было красивым, как и его лицо, но эти глаза… именно то, как они раскрывали его душу, привлекало ее больше всего.

Она протянула дрожащую руку и перекинула его длинную косу через плечо.

— Могу я увидеть тебя с распущенными волосами?

Последовала пауза, а затем Шак потянулся к кожаному шнурку, перевязывавшему толстый конец. Он развязал ремешок, а затем его пальцы начали распускать упругое плетение.

— Позвольте мне сделать это, — сказала Никс.

Шак опустил руки, она подняла свои… и не стала торопиться. Шаг за шагом она разматывала тугую косу, темная копна становилась длиннее по мере того, как она выпускала волосы из заточения, волны блестели и сверкали сине-черными вспышками. Длинные… густые… пахнущие сандалом, его роскошные волосы блестели в свете свечей, пряди падали на грудь, тяжелые плечи и мощные бицепсы.

Проведя пальцами по его волосам, Никс убрала их с его лица, и у нее перехватило дыхание. Раньше Шак казался ей красивым. Сейчас… он превратился в нечто потустороннее, в своего рода падшего ангела или истерзанное божество, изгнанное с небес, чтобы страдать здесь, на земле.

— Да, — прошептал он.

— Что?

В качестве ответа Шак поднес руки к высокому воротнику туники. Один за другим он развязал шнурки, обнажая крепкую шею.

— Ты не должен, — мягко сказала она.

— Я уже сказал, что никогда не откажу тебе.

— Я не знала, что попросила о чем-то вслух.

А что касается того, что он никогда ей не откажет — это было правдой… если речь не о его побеге вместе с ней. Но хватит думать об этом.

Шак стянул тунику через голову, обнажаясь до пояса перед ней, его грудные мышцы и фактурный живот ласкал свет свечей, невероятные волосы рассыпались по плечам, а взгляд сиял синим пламенем.

— Тебе не обязательно говорить об этом вслух. — Шак потянулся рукой через наэлектризованный воздух между ними и коснулся ее щеки тыльной стороной ладони. — Твое желание отражается в твоих глазах.

Он сместил большой палец к ее нижней губе, провел им по ее коже, прежде чем проникнуть внутрь и погладить один за другим ее клыки. Со стоном Никс почувствовала это прикосновение всем своим естеством, возбуждение словно лизнуло ее соски, утяжеляя дыхание.

Шак издал звук, похожий на урчание, будто знал, что делает с ней. Или, может, он с нетерпением ждал того, что ее клыки сделают с его горлом. Оба объяснения были прекрасны.

— Еще, — сказал он, снова трогая ее клыки. — Я хочу услышать твой стон снова.

Подчинившись команде, Никс обмякла, жажда крови и секса пересилила ее разум. И когда она накренилась в бок, он притянул ее к себе, усадив на колени, прижимая к своему обнаженному торсу.

— Возьми меня, — хрипло прошептал он.

— Шак, ты уверен?

— Как никогда раньше.

— Я буду осторожна.

— Не обязательно.

Никс снова застонала и закрыла глаза, поток сексуальной энергии пробежал по ее телу, как будто кто-то влил в ее вены мёд, смешанный с катализатором… а затем поджег этот коктейль.

Шак приподнял ее, держа в своих сильных руках, и Никс скользнула руками под его волосы, обнаружив так много теплой, гладкой кожи и твердых мускулов. В голове до сих пор звучала его фраза о том, что она была его единственной женщиной.

Та пустая камера не имела к ним никакого отношения.

И, уткнувшись носом в его шею, Никс подумала про себя: «Не место и не время» — это бессмысленное выражение.

Особенно в такой момент.

— Шак, — вздохнула она, с шипением обнажая клыки, и провела одним из острых кончиков по его яремной вене. — О, Шак.

Шакал обхватил ладонью затылок Никс и подвел ее к вене на своем горле. Закрыв глаза, он ощутил, как его тело оживает, ощущение скручивающегося напряжения, нетерпеливого ожидания сгущало кровь… и еще одна часть его тела мгновенно воспряла. Член затвердел и согнулся под неудобным, болезненным углом, но ему было все равно.

Шакал был слишком занят размышлениями о том, на что это будет похоже. То, как она кусает. Как сосет его кровь. Как берет его внутрь себя…

Ее укус был таким, как он ждал. Резким. Решительным. Жадным.