Личный трофей опального генерала-1 (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 29

— Да знаю я, — отмахнулся Кирсанов и, присев рядом на диванчик, обложенный цветастыми гобеленовыми подушками, заявил: — Выходи за меня замуж, Александра. Я тебя от всех бед защищу, ну и Алексею с моей фамилией легче жить станет.

— А то ему трудно живется, — пробурчала Санька и заметила ехидно: — А если не соглашусь, что случится?

— Я огорчусь, — пробубнил Кирсанов. — Виданное ли дело, чтобы генералу отказывали.

— Зачем вам на мне жениться, если вступить в отцовство можно и без брака? — снова повторила Александра свой излюбленный вопрос.

— Захотелось, — отрезал Кирсанов и, заметив, что десять минут прошло, бросился к пельменям. — Сиди, я сам, — велел между прочим.

Несмотря на глубокую ночь, пельмени и стопка водки подействовали как прекрасное успокоительное. Потом пили чай и травили байки, заразительно смеясь в голос. Вот и разбудили Ларису. Она вышла на кухню, кутаясь в махровый халат, и недовольно глянула на Кирсанова.

— Ни днем ни ночью от тебя покоя нет, — пробурчала себе под нос.

— Прости, Лар, — ни капли не раскаявшись, заметил он и добавил серьезно: — Как бы тебе, душа моя, не пришлось нового клиента брать.

— Кого это? — насупилась сестрица и внимательно глянула на Саньку.

— Нам нужно разобраться в убийстве Дарьи, — глухо обронил Кирсанов и хотел добавить еще что-то, как Лариса его перебила: — Ну сколько раз тебе повторять, я же не уголовный адвокат, Сережа!

— Ну и ладно, — отмахнулся Кирсанов. — Паша отыщет кого-нибудь на месте.

— У меня однокурсник…

— Нет, Александра, к твоим знакомым у меня доверия нет. Пусть Павлов сам найдет специалиста.

Саня аж задохнулась от возмущения, и пока генерал собирался с мыслями, тему сменила Лариса:

— Саша, а Лешенькины фотографии есть? Ну где он совсем маленький? А то мы столько пропустили в его жизни.

Александре хотелось вскрикнуть, что вы сами же и виноваты. Но наткнувшись на предупредительный взгляд Кирсанова, она заметила глухо:

— Снимки от года я выкладывала вконтакте, а самые первые остались дома на флешке.

— Значит, попросим Мишу Павлова привезти. Он к нам на Новый год с женой приедет, Ларис.

— Вот так всегда! — в сердцах вскрикнула сестрица. — Два часа ночи. Двадцать восьмое декабря. И тут я узнаю, что через пару дней к нам приедут гости!

— Ну а что такого? — пробурчал Кирсанов. — Тебе все равно готовить.

— Я помогу, — встряла Александра. — Можете на меня рассчитывать. Сергей Юрьевич мне публиковать посты не разрешает, заняться нечем.

— Я тоже помогу, — торжественно заявил Кирсанов.

— Особенно ты, Сережа, — как маленькому, попеняла Лариса. — Завтра с утра на базу забьешься и тридцать первого под бой курантов явишься.

— Я вообще-то в отпуске, — усмехнулся Кирсанов и, обведя присутствующих дам довольным взглядом, сообщил: — Завтра санки с утра купим и пойдем с Алексеем кататься. Дел полно. Елку ставить надо, сына куда-нибудь на детский утренник сводить. А что вы так на меня смотрите? — подивился он.

— Тебе бы фантастику писать, братец, — фыркнула сестра и, круто развернувшись, вышла из кухни.

— Не поверила, — глухо обронил Кирсанов. — А я, между прочим, всерьез настроен погулять с вами по Москве. Не возражаешь, Санечка?

— Нет, — улыбнулась Александра. — А как же служба?

- Вечером в отряд съезжу и вернусь, — пробурчал Кирсанов. А проводив Саню до двери спальни, отправился к себе и, растянувшись на раздвинутом диване, написал сообщение Гоголю.

«Прошу разрешения вернуться в отпуск. Хотя бы на новогодние праздники. Числа так до третьего января. По семейным обстоятельствам».

«Гуляй до десятого, Бек», — тут же пришел ответ.



— Тут раньше для Патриарха рыбку ловили, — усмехнулся Кирсанов, кивая в сторону запорошенного снегом пруда и все еще мысленно удивляясь, что он как простой штатский гуляет по московским улицам. Конечно, где-то сзади тащилась охрана, да и в самой прогулке не было ничего противоестественного. Но Кирсанов мог поклясться, что в душе ликует от сопричастности к жизни Саньки и Алексея и готов с ними идти хоть на край света. Лишь бы держать в своей тонкую руку Александры, греть чуть замершие пальцы и чувствовать себя счастливым.

«Ничего особенного, а у меня уже от радости башку сносит,» — мысленно покачал головой Кирсанов.

— Меня всегда интересовало, почему пруд один, а в названии множественное число, — улыбнулась Александра.

— Так в давние времена их тут было три. Потом два закопали, один оставили, а название старое прижилось, — заметил Кирсанов, покосившись на сына, важно восседавшего на санках. Лешик пытался дотянуться до счищенного снега, лежавшего вдоль аллеи.

— Упадешь, Алексей, — предупредил Кирсанов и внезапно предложил Александре:

— Садись с сыном, Санечка, я вас вокруг пруда покатаю!

Александра кивнула и быстренько уселась на санки. Крепко обняла Лешика.

— Но! Лошадка! — закричал недавно обретенный сын. Кирсанов, услышав звонкий голосок, развеселился.

«А ты как хотел, папаша?» — фыркнул он про себя, припоминая тот восторг, когда сын впервые назвал его папой.

— Нельзя человека лошадью называть, — строго заметила Александра.

«Вроде и ласкова с мальчишкой, — подумал Кирсанов. — А спуску ему не дает. И это правильно!»

Невольно в голову полезли давно забытые воспоминания. Когда с пацанами удрали из детдома и, прихватив одни-единственные старые санки, побежали на горку кататься.

— А ты, мамочка, соседку снизу называешь тетя Лошадь, — тут же нашелся сын. — А ее зовут бабушка Таня!

— Лешик, — предупредила Александра чуть слышно. Она добавила что-то еще, но Кирсанов не разобрал. Он припустил вокруг пруда и лишь изредка оглядывался на восторженные лица пассажиров. «Большой круг возле Патриков равен пятистам метрам, — мысленно отметил Кирсанов. — Легко бегу, без одышки, — усмехнулся он про себя, заходя на второй круг. — Значит, с физической формой все нормально. Интересно бы время засечь!»

Сколько раз Александра наблюдала такие сцены в парке, когда отец семейства катал жену и ребенка. Внутри екало, и чахлая зависть поднимала змеиную голову. Зато сейчас душа пела и от восторга дух захватывало.

«Вот и для тебя нашелся человек, — подумалось Саньке маминым тоном. — Не упусти его. Зовет замуж, соглашайся, Шурочка. Мужик видный, при должности. Смотри, а то передумает!»

Александра вздохнула и тут же поймала себя на мысли, что никак не может определиться.

«Принять предложение Кирсанова или нет? И хочется, и колется, и мамка не велит, — хмыкнула она про себя. — Мама бы с радостью приняла такого зятя… Посоветоваться бы с кем-нибудь… Хотя что тебе насоветуют посторонние?» — заявила она мысленно и прогнала прочь глупые раздумья. Александра прижимала к себе довольного Лешика и тупо пялилась на спину и крепкую задницу Кирсанова, проворно бегущего по аллее.

«Вроде хороший человек, принял нас как родных. Да и меня к нему тянет, — снова начала размышлять Санька. — Вот только с этими покушениями история странная. Если не генерал, то кто?»

Она осмотрелась по сторонам. На этом берегу пруда народу толклось больше, и Кирсанов сразу перешел на спокойный шаг, а потом и вовсе подвез своих ездоков к бронзовой стеле с вороной и лисицей.

— Знаешь, кто это, Алексей? — весело поинтересовался он, помогая сыну выбраться из материнских объятий.

Потом вытянул из санок Александру, но ее ладошку из своих лапищ не выпустил. Так и стоял, держа за руку.

— Мы еще басни Крылова не читали, — пробормотала Санька, понимая, что вырываться бесполезно. Да и не хочется. Высокий раскрасневшийся от бега мужчина улыбался ей, и Александре вдруг захотелось прижаться к нему, почувствовать себя защищенной в его объятиях, положить голову на крепкое, будто железобетонное, плечо, а потом идти рядом, взявшись за руку. Болтать о пустяках и чувствовать, как из башки испаряется последняя здравая мысль.