Одна из двух (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 43

Первый Дож Трезарианской республики Матео Маас стоял на коленях около кровати и клялся в любви моей сестре. А я тем временем мысленно просила ее вернуться в наш мир.

Дарра разложила по животу листья ммонге, дала команду. Тотчас зеленые присоски вошли в кожу Ирриче, и листья начали сокращать мышцы.

— Ирриче, открывай глаза, свинка морская! — не выдержала я. Сестра встрепенулась. Прекрасно! — У тебя нос растет, сестричка, — начала дразнить я. — Чем дольше спишь, тем длиннее нос. Просыпайся.

Я чувствовала, как сознание сестры борется с темнотой, но соблазн уйти вслед за Наягной был еще слишком велик.

— Уши тоже растут, Ирриче, — не унималась я. — Скоро они будут, как у того страшного животного, что мы рассматривали в книге прадеда. Кожа станет такой же серой и грубой. Матео влюбится в другую. Зачем ему женщина-слон?

— Нет! — резко вскрикнула Ирриче и открыла глаза. Она увидела своего мужа, Лаасе и Дарру. Меня, прильнувшую к стене, сестра не заметила.

Миссия завершилась рождением двух девочек, очень похожих на нашу мать Эритею Брао. Дарра положила малышкам листья ммонге на грудки, чтобы девочки могли дышать самостоятельно. Затем княгиня переливала кровь Матео Ирриче, но перед тем, как острая игла вонзилась в вену моей сестры, бабка Лея дала Туресе безмолвную команду. Воспользовавшись суматохой, та вывела меня из дворца и, проводив до паланкина, устроила на подушках. Когда вернулась Дарра, я не слышала, погрузившись от усталости в глубокий тяжелый сон.

Я возвращался домой с тяжелым сердцем. Предстоял неприятный разговор с советом старейшин. Теперь они просто обязаны дать моей жене титул. Конечно, совет согласится, но прежде попробует настоять на своем. Просто так, из природного упорства. Но нужно еще самому как-то вымолить прощение у Циты. Чего греха таить, я сам не верил ни одному слову жены о ее семье, считая рассказы сказками и фантазиями. Цита обижалась, но старалась не подавать виду. А теперь и организатор ее похищения найден. Вот он, притороченный к Шарруму крепким тросом, болтается сзади. Сперва его допросят с пристрастием обо всех злодеяниях. Не важно, что Барт Дин находился без сознания уже вторые сутки, чудодейственные черви Мойна быстро оживят даже покойника на погребальном костре. Я лично собирался пытать мерзавца, но сначала хотел поговорить с женой. Поэтому, препоручив Шаррума заботам Хика, я кинулся в спальню, справедливо полагая, что в этот ранний час моя жена еще спит. Но постель оказалась неразобранной, и даже люлька Фьюниса пустовала. Где они? Куда подевались мои жена и сын?

Я выскочил в зал, где Цита обычно принимала гостей, и закричал, призывая стражу. Из своих апартаментов выглянула заспанная Нулза.

— Наягна тебя дери, братец! — в сердцах выдохнула она. — Детей перебудишь своим истошным криком. Твой младший сын, если не выспится, такой же противный, как и ты.

— Где Фьюнис? — выдохнул я.

— Спит в детской вместе с Лейей. Лила за ними присматривает.

— А Цита? — растерялся я. — Где моя жена, Нулза?

— Она с Даррой отправилась в Долину смерти, спасать сестру.

— Дарра посмела взять ее с собой? — напрягся я.

— Сначала наша бабка наотрез отказалась. Но ты женат на очень упорной женщине. Она настояла на своем, и Дарре ничего не оставалось, как согласиться. Жди, скоро должны вернуться.

— Не скоро, — пробурчал я. — Если поспеют вовремя. Там двойня, и роды начнутся раньше срока. Кто знает, может, Цита права, и сейчас она нужнее Ирриче.

Я устало махнул рукой и отправился к верхним воротам. Там, около конюшен, скрючившись лежал Барт Дин. Он открыл глаза и что-то пытался сказать, но мешал кляп. Я дал знак Хику вытащить тряпку изо рта пленника. Сразу послышались гневные ругательства. Пленник изрыгал проклятия. Досталось Матео, мне, Крэну и Принсу.

— Это все, что тебе осталось, — предупредил я. — Дыши, пока есть возможность.

— Тебе-то я что сделал, князь? — простонал Барт. — Почему ты тоже желаешь мне смерти?

— Скоро узнаешь, — бросил я и отдал приказ охране: — Посадите его в железную клеть. Я еще не решил, что с ним делать.

На самом деле вариантов оказалось немного. Или отправить к деду, но старый Мойн уже поставил все нужные ему опыты. Или скормить лиурам на плато Архонта. А после трапезы всех истребить. Задумавшись, я не заметил, как Барт одним рывком разорвал кожаный шнур, опутавший его руки, и вскочил на ноги. Видимо, ноги он сумел освободить раньше. Трез бросился ко мне, намереваясь взять в заложники. Только так он мог покинуть Стратту-арре. Прекрасно зная, что последует за нападением на любого из Кхрато-аннов, я успел увернуться от его лапищ. Барт сделал шаг ко мне, загоняя в ловушку между ограждениями башни. Ему казалось, что еще немного, и он сумеет изловить глупого маленького стретта. Дин стоял ухмыляясь, решив было, что выиграл, и не заметил, как у него за спиной зависла гронгла, самая большая из выводка. Птица бесшумно поднялась из-за спины мятежного пленника, со всей силы обрушив металлический клюв прямо ему в темечко. Барт истошно закричал от боли, но, к чести противника, он попытался отбиться от свирепой птицы. Но гронгла, вцепившись острыми когтями, не выпустила добычу, продолжая методично вбиваться в разбитую голову преступника. Я отошел в сторону, дабы кровавые брызги не испортили мой кафтан. Почуяв запах крови, остальные птицы подлетали к добыче. Пройдет несколько минут, и гронглы растерзают тело на части. Наблюдать за кровавой трапезой я не собирался, поэтому отошел к стене замка, пытаясь в голубом небе разглядеть сиреневый паланкин Дарры. Сколько я так простоял, не знаю. Но я не мог заставить себя отойти даже на шаг. Я мысленно перебирал все неотложные дела, скопившиеся за время поездки в Алленчаазе. Но как бы я себя ни убеждал, никакая сила не смогла меня сдвинуть с места.

Когда вдалеке показались развевающиеся цветастые шторы бабкиного паланкина, я как мальчик взбежал к верхним воротам и застыл на ступеньках. Как только Туреса осуществила посадку, я кинулся к летающему корыту, так любимому старой княгиней, и распахнул занавески. На долю секунды мне пришлось потерять самообладание. Моя жена неподвижно лежала на подушках, а Дарра из гвелты тонкой струйкой вливала ей в рот стину. Только увидев, что каждый глоток густой жидкости медленно движется вниз по горлу, я понял, что моя любимая жива. Дарра влила последние капли стины и строго посмотрела на меня. В глазах не было даже тени раскаяния.

Я молча шагнул в паланкин и, аккуратно подняв Циту на руки, понес самую дорогую ношу в личные апартаменты. Только положив жену на кровать, я понял, что она крепко спит. Моя рука прошлась по волосам, потом по щеке. Я лег рядом и, крепко прижавшись к любимой женщине, прошептал на ухо:

— Хоть ты и Альма, но для меня все равно останешься Цитой!

Я просыпалась. Сквозь сон я слышала голос мужа, но ничего не могла сказать или объяснить. Спор с Наягной вымотал меня. Даже скрывшись из виду, она все равно продолжала тянуть Ирриче за собой. Как мне удалось противостоять ей, я не знала. Но была уверена, что сестре уже ничего не угрожает. Тем более, что моя маленькая сестренка вышла замуж за Матео Мааса. Уж он-то ее в обиду не даст. Меня беспокоила мысль, почему ни одна повитуха не пришла на помощь младшей дочери сенатора Брао? Я вспомнила, как рожала своих старших детей, и оба раза вокруг меня кружились акушерки и няньки. У моей близняшки такой проблемы тоже не возникло. Почему же Ирриче досталось расплачиваться за чужие грехи? Мысли перенеслись снова во дворец Брао, и я словно наяву увидела, как отец держит за волосы голову казненной, а остальное тело, отделенное ударом меча от головы, падает навзничь на брусчатку. От мрачных воспоминаний я вздрогнула.

— Проснулась! — не поинтересовался, а возвестил муж. Я зажмурилась, приготовившись к неминуемой взбучке.

Но, открыв глаза, я увидела, что Лей улыбается: