Южные рубежи (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 58

– Дык, неуютно мне тута, – пожаловался едва переставляющий ноги маг-погодник, зябко поводя плечами. А вот остальные спутники чародея, а именно два десятка матросов и пятерка колдунов-ящеролюдов на холод не жаловались. Нелюди, поддерживающие над соратниками аналог волшебного зонтика, так и вовсе явно наслаждались водой, стекающей по их чешуйчатым телам. – Воздух, он сейчас того…Неправильный шибко. Злая магия его гонит, поганая, ярится ветер и страдает тож…Да и залежи енти того гляди обрушатся, и нас, стал быть, под собою погребутъ…

Очередная вспышка молнии на миг рассеяла темноту, высвечивая громоздящуюся справа и слева боевую технику. Разбитую, разорванную, обгоревшую или сплавленную в единый ком. Останки некогда грозных машин, либо нападавших на город, либо обороняющих его превратили летное поле в настоящий лабиринт, где запросто можно было заблудиться даже при нормальной видимости. Впрочем, хватало тут и других опасностей, из-за которых встречающиеся на пути люди в большинстве своем выглядели довольно нервным. Останки боеукладки или сохраняющие крохи энергии магические системы могли преподнести воистину неприятный сюрприз тем, кто их потревожит. Иногда остававшиеся внутри машин члены экипажа практически всегда были одаренными, погибавшими долго, мучительно и в окружении пропитывающего все и вся волшебства, а потому их трупы имели повышенные шансы на то, чтобы трансформироваться в какую-нибудь жуткую тварь. Сваленные как попало кучи обломков могли вдруг взять и завалиться в ту или иную сторону и горе тем, кто в этот момент будет стоять поблизости от подножия рукотворного холма. Причем отнюдь не всегда главной их составляющей являлась сталь, из которой делались пилотируемые големы. На глаза Олегу попадались и корпуса кораблей, и разбитые в щепки дендроиды, и куски камня, явно бывшие раньше частями ходячих статуй, и даже груды костей, представлявших особую опасность в связи с тем, что разного рода некроконструкты имели раздражающую привычку не оставаться мертвыми, если рядом течет теплая кровь. А уж её тут лилось предостаточно, особенно в первую пару суток после того, как в одну из трех воздушных гаваней Ростова-на-Дону стали свозить и стаскивать бесхозную технику, ремонтировать которую было либо бессмысленно, либо слишком дорого, либо банально некому.

– Дык, нам туда? – Обогнув торс лежащей на спине человекоподобной машины, у которой выше живота начинался один сплошной огарок из расплавившихся от жуткого жара бронеплит, друзья увидели здание ремонтных мастерских, где даже сейчас, несмотря на хлынувший дождь и ужасную видимость в свете магических фонарей кипела работа. Под крышей имевшихся на аэродроме капитальных сооружений все люди не умещались, тем более часть из зданий оказалась разрушена, а потому землю тут и там пятнало множество шатров, палаток или просто натянутых в воздухе между какими-нибудь столбами тентов, между которыми сновали перемазанные грязью и машинным маслом личности с инструментами и деталями в руках. Вот только техники не восстанавливали побитые машины, а разбирали их на запчасти, которые можно было бы использовать для ремонта сходных конструкций. Или хотя бы переплавки.

– Ага, – согласился Олег, облетая лужу какой-то подозрительной едко-зеленой жидкости, поглощавшей упавшие в неё капли дождя без малейшего всплеска. Для чародея было немного странно, что определенно токсичную субстанцию, имеющую шансы оказаться боевым отравляющим веществом, вытекшим из баллона какого-нибудь главного орудия, трудящиеся неподалеку люди игнорируют. А ведь там их насчитывалось по меньшей мере сотни две! Впрочем, в этом мире вообще было крайне своеобразное понимание термина «техника безопасности», в соответствии с которым смирно лежащая на одном месте лужа, даже будь её содержимое в десять раз опаснее цианистого калия, поводом для серьезного беспокойства не являлась. Во всяком случае, до тех пор, пока она не отрастит себе какие-нибудь ложноножки и не начнет охотиться на прохожих. – Ищем главного. Как правило, он тот, кто громко на всех орет и показывает всяким неумехам, как работать надо…

– Дык, а разве не тот кто почище и, стал быть, где-нибудь в сухом теплом кабинете сидит? – Уточнил бывший крестьянин, которого струи дождя словно огибали сами собой.

– Для настоящего техномага железки, как правило, интересней бумажек, – фыркнул чародей, который свою службу в армии начинал как раз-таки с ремонтной мастерской. И, будь его воля, предпочел бы конструировать или чинить разую технику, желательно мирной направленности, а не разбрасываться в разные стороны колдовским пламенем или проламывать чужие черепа своими топорами. – Нет, я допускаю, что тут над мастерами есть какой-нибудь титулованной главнюк, сидящий в личном кабинете и получающий офигительное жалование за один факт своего существования…Но нам такой на кой, даже если он и где-то поблизости? Знанием о том, с каких обломков скрутили чего-нибудь полезное, где оно лежит и за какую сумму может быть окончательно списано с баланса все равно обладают только те, кто здесь действительно работает.

В своих первоначальных предположениях Олег несколько ошибся. Быстро найти местное начальство ему позволил не звук, а запах. Просто умопомрачительный аромат крепчайшего кофе, пробивающийся даже сквозь струи дождя, позволил чародею выйти к вполне обычной на вид палатке, единственным отличием которой от окружающей местности являлся четко очерченный круг сухого пространства, центром которого служило мелко подрагивающее нагромождение серебряной паутины, очевидно представляющее собой сеть энерговодов, вместе с реактором вытянутую целиком из какой-то машины. К ней же был подключен исходящий горячим паром котел литров на двадцать, из которого черпали кружками кофе забегающие согреться бодрящим напитком рабочие, да пятерка техномагов, которые оживленно о чем-то спорили между собой. Скорее даже ругались. Просто их от шума работ и невзгод окружающей среды окружал воздушный барьер, что по какой-то причине не сдерживал запах, но зато отлично глушил пытающиеся проникнуть через него акустические колебания.

– Вася, ну вот нафига ты моей печатью прием двух эскадрилий винтолетов подтвердил?! Вася, ты забыл, что у нас было с этим дерьмом в прошлый раз?! Из-за изменения массы при восстановлении металлом вроде бы той же марки, но другой, черт её дери, фабрики, сместился центр тяжести! И машины, получившие от нас комплектующие, начинали в воздухе выписывать такие виражи, от которых даже мертвого стошнит, прежде чем воткнуться в землю! Вася, меня имели в штабе как гусары намеренную в последний раз оторваться перед свадьбой гимназистку! Вася, ты знаешь, я совсем не по этому профилю….Валек, не доводи до греха! Быстро положил мой бутерброд на место, пока я тебе не поменяла местами бачок для охлаждающей жидкости с мочеприемником! – На удивление Олега, главным над всем окружающим кладбищем боевых машин оказался истинный маг в звании всего лишь лейтенанта, да еще женщина. Вот только принадлежность данной особы к прекрасному полу с первого взгляда не угадывалась абсолютно, да и со второго, в общем-то, тоже. Ростом далеко за два метра, с размахом плеч шире чем у Святослава, прокуренным басом, почти сросшимися густыми бровями, суровым лицом «украшенным» парочкой шрамов, непонятной стальной блямбой на месте отсутствующего носа и огромными металлическими ладонями, что будучи сжатыми в кулак напоминали не самый маленький бочонок, данная фемина при встрече в темном переулке толпы пьяных матросов могла бы вызвать серьезные опасения за свою честь со стороны мужчин, несколько месяцев не сходивших на берег. – Вася, стоять! Не сметь уходить в астрал и прятаться под диван, когда я с тобой разговариваю! Мы еще не закончили! Вася, кто притащил нам этот геморрой, тот и будет с ним разбираться. Ты хорошо понял меня, Вася?! И если под удар опять попадет моя задница, то я твою лично порву! Да, Вася, это совсем не мой профиль, но тут уж дело принципа…

Несчастный Вася, который судя по всему сильно дал маху, раз попал под такой разнос, пытался одновременно испариться и притвориться клубком пыли, который сквозняком затаскивает под ближайшую тяжелую мебель, где хотя бы теоретически можно было спрятаться от разгневанной женщины. Помогал примерно метровой копне давно немытых серых волос, из которой торчали руки, ноги, глаза и нос тот факт, что обладатель миниатюрного роста и столь примечательной внешности являлся то ли домовым, то ли еще каким духом подобного толка, а потому легко выцвел до состояния едва видимого силуэта, частично просочившись в щель между палаткой и стенкой дивана примерно сантиметровой ширины. Причем перешел в не совсем материальную форму он вместе с замасленной спецовкой, в три раза превосходящем хозяина по габаритам заплечным ранцем и поясом, с которого свешивались разнообразные инструменты. На бесплатное представление с интересом посматривали остальные техномаги: дожевывающий все-таки сворованный бутерброд полумеханический кентавр, у которого человеческий торс вырастал из шестиногой насекомообразной стальной конструкции, ковыряющийся на верстаке в частях странного большого пистолета, блистающего золотыми деталями, суховатый старичок, в дополнение к данным от природы рукам несущий на себе явно искусственный горб с дюжиной торчащих оттуда манипуляторов самого разного вида, да надвинувший на глаза сложную систему из линз и фонариков молодой парень в облегающем не хуже резины белом костяном доспехе, чистящий напильником ржавый гаечный ключ размера эдак семьдесят пятого.