Как вляпаться в детектив (СИ) - Поповкин Кирилл - Страница 8

— Ну привет тебе, Августиново бельишко, — пробормотала я себе под нос.

В отличие от листов, здесь информация подавалась в куда более понятной форме. На листах были аккуратным почерком выписаны столбики наименований, от вида которых, я вдруг порадовалась, что на момент моего с ним предполагаемого секса, старый козёл был мёртв. Кроме записей о ящиках с тороглавом, красным корнем и также совершенно ничего не говорящими мне названиями видимо наркотиков, тут были и другие. Например: “Аглая, двадцать лет, не рожала, взять у С. не менее тридцати серебряных”, “Мака, семнадцать, не рожала, пристрастилась к тороглаву, не говорить об этом С. и потребовать пятьдесят серебряных”, “Илона, двадцать пять, есть двое детей, но выглядит моложе. Уйдёт за тридцать пять серебряных”. Не нужно было иметь сотню интеллекта, чтобы понимать, чем именно промышлял дражайший покойник до того, как очутился в шкафу. Ребрайвана, конечно, не райское место, но насколько я знала, работорговцев здесь не жаловали, даже если речь шла о крепостных крестьянах, которые кое-где до сих пор оставались. И уж совершенно точно Августина не погладили бы по головке за продажу матери отдельно от детей, и уж тем более за продажу семнадцатилетних девчонок. А сам факт того, что сделки явно проводились при посредничестве криминальных элементов, намекал на то, что ничего хорошего несчастных на новом рабочем месте не ждёт.

Минут пять я перелистывала страницы, запоминая написанное, благо эйдетическая память успела зарекомендовать себя наилучшим образом. Было бы неплохо прихватить тетрадку с собой, но как я потом докажу, что взяла её отсюда? Подписей покупателей нет, имён мало, значит сами по себе записи ничего не докажут, и уж точно не отмажут меня от тюрьмы. С другой стороны, сама информация может сослужить изрядную пользу, если суметь её применить, а тетрадка для этого мне не нужна. Рассудив таким образом, я вернула омерзительный альбом на место, до щелчка накрыла фальшпанелью и задвинула ящик. После чего продолжила поиски. На кромке стола я обнаружила почти незаметную вмятину, тщательно затёртую тряпкой, которую обнаружила в пододвинутой к стене корзине для бумаг. Судя по бурым пятнам, картина становилась понятной: убийца толкнул барона на стол, тот ударился затылком и видимо сломал шею. То есть преступление было скорее спонтанным, чем продуманным. Я покопалась в содержимом корзины. Кроме засохших яблочных очисток и обрывках бумаг, я обнаружила скомканный лист. Осторожно развернула. Это оказалось письмо, выведенное почти каллиграфическим почерком:

«Отец. Пишу тебе с тяжёлым сердцем. Мать умерла, так тебя и не дождавшись. Перед смертью она принимала меня за тебя, и в последние часы я постарался её успокоить. Знахарь сказал, что это красная лихорадка, но поделать ничего не мог — сказал, что настойка горной мандрагоры мне не по карману. Увы это так: денег, полученных от настоятеля, едва хватит на дорогу до Стразваца. Опять приезжали люди с бумагой на переселение. Твою печать я узнал, но рожи у них были самые бандитские. Селяне были недовольны тем, что их дочерей опять забирают в город, делать непойми что, но я смог их успокоить. Твои люди были вооружены и вели себя вызывающе. Не понимаю, где ты таких находишь и зачем отправляешь их. Если и правда хочешь, чтобы молодые девушки устраивались в жизни лучше своих матерей, то по крайней мере не пугай их мордоворотами. На бедной Анике лица не было, когда её забирали.

Мне писал настоятель Орлак, говорил, что доволен моими успехами и видит во мне изрядного книжника. Его наставления были бесценны и вероятно он от всего сердца хочет мне добра, но я не думаю, что обстоятельства позволят мне принять сан. Ты уже немолод, и кто-то должен заботиться о твоём здоровье, да и деревни нельзя оставлять на произвол судьбы. “Мы в ответе за наших людей” — это мне пречистый Орлак также говорил. Так что я отпросился у него до середины зимы и отправляюсь тебя проведать. Не думаю…»

Тихий скрип половицы перед дверью прозвучал для моего напряжённого слуха как удар гонга. Бросив письмо на стол, я шагнула к двери с той стороны, где была слепая зона, и извлекла из ножен меч. Дверь начала открываться, сначала медленно, потом быстрее. Раздался негромкий голос:

— Я же говорил, что нет тут её, Отто.

— Тихо, идиот, — прошипел другой голос, женский.

Но было уже поздно. Дождавшись, пока первый гость войдёт в комнату, я толкнула дверь, чувствуя, как за ней выругались и схватила свою добычу. Развернула между собой и дверью и приставила меч к горлу, перемотанному высоким шарфом. Парень был выше меня на десяток сантиметров, но судя по тому, как он заскулил от хватки моих вампирских пальцев, сильно слабее.

— Кто вы и что здесь делаете? — поинтересовалась я у захлопнувшейся двери.

Та открылась и в комнату вошли… довольно примечательные личности. Высокая эльфийка с парой кинжалов в руках, затянутая в тёмную кожу, здоровенный немолодой мужик на полголовы её выше с посохом в узловатых руках и вышедшая из-за его спины огромная чёрная собака, глухо рычащая в мою сторону. Лиц разглядеть не удавалось: на всех троих, включая тощего блондина, к чьему горлу я приставила меч, были плотные маски из тёмной ткани, а на мужике ещё и бесформенная шляпа со средней длины полями.

— Опусти железку, порежешься, — заявил парень которого я держала, но учитывая, что голос у него дрожал, результат вышел так себе.

— Заткнись, Живчик, — спокойно произнёс здоровяк, — а то тебе сейчас горло вспорят. Правильно говорю, рыжая?

— Ага, — я решила не вступать в длительную дискуссию, — Тут занято, ребят. Валите пока живы.

— Мы бы с радостью, да босс расстроится. Вместо этого мы можем просто…

Он вдруг заткнулся и перевёл взгляд мне за спину. Старейший, тупейший, примитивнейший приём, на который попадётся только конченный даун. Позвольте представиться: Саша Рэд, конченый даун. Я всё же не повернулась полностью, но отвела взгляд от парочки на достаточное время, чтобы потерять из виду руки эльфийки. В лунном свете сверкнула полоса и я успела отбить брошенный кинжал на одних рефлексах. К сожалению, при этом я ослабила хватку на запястье блондинчика и тот каким-то диким кульбитом вывернулся и укатился под стол. Эльфийка же времени не теряла. Распахнув куртку, под которой обнаружилась перевязь с метательными ножами, и начала бросать их в меня с такой скоростью и умением, что я могла отбивать их исключительно благодаря рефлексам. Я отступала к стене, совсем забыв про здоровяка и его собаку. А вот они про меня не забыли. Чёрный пёс вдруг оказался сбоку и беззвучно бросился вверх, целя мне в шею. Я едва успела воткнуть ему в пасть свой локоть, но тут в дело вступил хозяин. Кожу обожгло огнём, когда тонкая сеть обмотала мои плечи, обдав меня пылью из десятка мелких мешочков. Я вскрикнула, оттолкнула псину и попыталась выпутаться, но тут вслед за путами прилетела цепь из тонких серебристых звеньев. Здоровяк как-то разом оказался рядом и последнее что я увидела была окованная металлом пятка его посоха, летящая к моей голове.

***

— Отто, давай подпалим этой суке пятки, она мне чуть горло не вспорола.

Раздался звук удара, сухой, как хлопок по доске, а потом я услышала голос здоровяка:

— Ещё раз откроешь свою ёбаную пасть, и я тебе башку проломлю!

— Но я…

Ещё один удар.

— Ты меня понял, дебил? Кивни, если понял, — и после небольшой паузы, — Другое дело.

Я застонала и открыла глаза. Комната расплывалась, но я видела блондинчика валяющимся на полу. Над ним возвышался Отто, растерявший всё самообладание. Широкое лицо под маской было красным, как помидор, кулаки сжимались и разжимались.

И тут я почувствовала остальные деталь картины. Во-первых, мои руки были привязаны к спинке кровати, а ноги - к её передней решётке, растягивая меня не хуже Тининой крестовой стойки. Во-вторых, из одежды на мне были только кандалы, которыми меня и приковали. А в-третьих, когда я попыталась пошевелиться, раздалось глухое рычание и шею словно сдавили тиски. Желтый волчий глаз внимательно смотрел на меня от правого плеча, и я поняла, что именно сжимает моё горло.