Менталист. Конфронтация (СИ) - Еслер Андрей - Страница 38

— Ты уничтожил целый род, сам-то понимаешь? — неожиданно посерьёзнела пиявка.

— Если ты всё знаешь, чего тогда привязалась? — прошипел я.

— Хотела услышать это от тебя, — задумчиво произнесла девушка. — Меня, кстати, Лера зовут. А я тебя не таким представляла, вот и хотела услышать ответ.

— Меня вообще не надо представлять. Лучше держаться от меня подальше, — я понизил голос. — И даже не разговаривать.

— Тут ты не отвертишься, когда мне ещё представится возможность поговорить с настоящим аристократом.

— Я не аристократ, уже давно. — Я сел в рядом стоящее кресло, глотнув из стакана, отчего на глаза навернулись слёзы, а в груди разгорелся пожар.

— Сейчас ты аристократ больше, чем когда-либо, — серьёзно сказала Лера. — Я слышала о тебе, как и каждый в нижнем городе.

— Мало же у вас новостей, раз вы перемываете мне косточки, — хмыкнул я.

— Наследник великого рода, своими глазами увидевший реальный мир, — девушка сделала паузу и чувственно закончила: — Спасибо тебе!

— За что? — удивился я. — В голове уже приятно шумело, а желудок напомнил, что я давненько не ел.

— За то, что не закрыл глаза, — пояснила Лера.

— Хочешь сказать «спасибо»? Найди что-нибудь перекусить, — весело сказал я. — Даже у приговорённых к смерти есть последнее желание.

— Думаешь, тебя казнят? — девушка что-то набрала на сефероне.

— Наверняка, — пожал я плечами.

— Так легко ты не отделаешься, — хихикнула она. — Ты дал людям понять, что готов бороться. Если тебя казнят, ты станешь мучеником, скорее всего, тебя накажут.

— Для бесталанной пиявки ты много знаешь, — отметил я.

— А наличие таланта как-то действует на умственные способности? — иронично отбила Лера. — Что-то тебе не очень помогло.

Дверь открылась, в комнату внесли поднос с едой.

Я жевал пресную кашу с овощами и кусочками мяса. Еда без изысков, но спасибо, что не известная на весь свет баланда.

Из головы не выходили слова валяющейся на кровати Леры. Девчонка оказалась очень осведомлённой и чертовски верно рассуждала. На моей стороне договорённость с императором, род, который ещё имеет на меня влияние до полного отречения, да и дед не промолчит.

На периферии сознания теплился огонёк беспокойства за квартал. Что с британками и центуриончиком, надеюсь, они в порядке… Мысли стали перепрыгивать с одной на другую, верный признак того, что я засыпаю.

Разбудили хлопком двери, я с трудом открыл глаза, по ощущениям, заснул секунду назад, но сеферон показывал, что проспал я два с половиной часа.

— Мы выдвигаемся на совет, — сориентировала Лера, видимо, её кто-то тоже разбудил, она выглядела сонной.

— На суд так на суд, — встряхнулся я. — Хоть бы выспаться дали, но не в три же часа ночи.

— Это совет, — зевнула Лера. — Император в срочном порядке собрал всех. Главы первой десятки родов уже тут. Тебе предстоит слушание, где решится твоя судьба.

— Говорю же, суд, — проворчал я, но встал и направился следом за девушкой.

Привычная коробочка сомкнулась вокруг нас. Лера зевала, показывая всем свои ровные зубки. Гварды привели нас в небольшое фойе, остановившись у большой двухстворчатой двери. Я почти не видел обстановку за спинами солдат, лишь наблюдал украшенный лепниной потолок.

Мы стояли около минуты, перед тем как дверь раскрылась.

Гварды разошлись в стороны, стоило нам войти. Я и Лера остались одни, прямо перед проходом между рядами сидений. Конструкция как в академической аудитории, амфитеатр. В центре полукруглый стол, за которым сидят представители первой десятки родов во главе с императором.

Это те люди, что будут выносить приговор. Сами трибуны не пустовали, но и полными их назвать было трудно. В качестве присяжных и свидетелей выступали остальные рода, с одиннадцатого по сотый, по крайней мере, те, что решили прийти. В обязательном порядке вызывались только первые десять.

На трибунах было пустовато, во всяком случае, для суда над представителем великого дома, хоть и в прошлом. Не многие главы и наследники родов провожали меня взглядами. А я шёл вперёд, прямо к постаменту перед столом, перед императором.

Самый первый ряд предназначался для защитников и близких, но там было ожидаемо пусто. Во втором ряду расположился Дмитрий Алфёров, поймав мой взгляд, он злорадно ухмыльнулся. Видимо, правильно истолковал мои эмоции, но я сохранил лицо.

С каждым шагом на меня будто падала плита, одна за одной, становилось трудно идти. Было ли мне страшно? Наверное, да. Я ожидал увидеть отца, деда, но встретил лишь холодный взгляд императора.

Когда путь закончился, моя фигура стала будто в два раза меньше, шаг замедлился. Но я нашёл в себе силы поднять голову и посмотреть в глаза каждому представителю первой десятки. Последнее кресло, естественно, пустовало.

— Фонвизин Фёдор Константинович, — рядом со столом стоял мужчина, громко зачитывающий информацию. — Вы были приглашены на слушание касательно вашего проступка. А конкретно, нападения на род Игнатьевых и последующего убийства…

— Проступка?!

— Какого хрена? Это убийство!

— Мальчишка может убивать кого захочет? Ваше превосходительство, скажите слово!

Гул голосов прервал глашатая.

Я ухмыльнулся, что вызвало ещё одну волну бурления, в этот раз среди первой десятки, остальные видели лишь мою спину.

— Юноша будет наказан. Как того требует закон, не иначе, — в своей обычной манере пролаял император.

— Вот оно, правосудие!

— О каком наказании идёт речь, ваше превосходительство?!

Аристократы были возмущены, даже не так, они пришли в бешенство.

Дверь в зал открылась, кто-то вошёл, но я не стал оборачиваться. Сейчас мой взгляд был направлен на императора. Настолько ли я важен ему как ресурс? Я не питал иллюзий, все люди заменяемы, но было искренне интересно, что решит правитель.

— Я вижу, прибыли новые участники слушания, — прогрохотал он. — Вам есть, что сказать?

Побороть желание оглянутся было сложно, я не выдержал.

Позади меня наполнялся первый ряд.

Отец с Натальей, Романовы, Елена, Ольга, Света…

Посмотрев на императора, я заметил, что его глаза смеются. Вокруг снова разворачивалось представление.

Стоящая недалеко от меня Лера вытягивала всю энергию, подавляя дар. Сердито посмотрев на неё, я увидел язык. Наверное, все пиявки имеют в имени четыре буквы и скверный характер.

— Если вы не против, продолжим, — сказал император, обводя взглядом группу поддержки.

— Против, — неожиданно вмешалась Ольга Романова. Бросив эту короткую фразу, женщина явно наслаждалась эффектом, а тот был знатным. Среди аристократов поднялась сутолока, они зашипели, как рассерженные пчёлы.

Ольга не торопилась объяснять свою позицию, смотря императору прямо в глаза.

— Поясните свою позицию! — нехотя бросил правитель, его напрягало, что приходится играть по правилам Ольги, а опытная интриганка лишь благосклонно прикрыла глаза, развивая свою мысль.

Отец глядел на неё удивлённо, да и многие в зале промолчали только потому, что не знали, чего ожидать. На меня поступок главы Романовых произвёл наименьшее впечатление.

В голове собиралась полная картина произошедшего за последние месяцы, в которой всё вставало на свои места, в том числе и я сам.

— Род Романовых был атакован Игнатьевыми, мы полностью на стороне юноши. Как вы знаете, он является женихом нашей младшей дочери, мы, не побоюсь этого слова, даже одобряем такую реакцию.

Слова Ольги повергли многих в шок. Но удивляло даже не то, что Романовы открыто выступили в мою поддержку, а то, что у них не было ни одного шанса. По сути, сейчас было две стороны: обвинитель и обвиняемый, — которые практически ничего не могли изменить в решении императора, даже если меня не казнят, то здорово испортят жизнь. Зачем Романовым поддерживать меня, это же самоубийство!