Последний призрачный танец (СИ) - Алексеева Ирина Сергеевна - Страница 7

Но почему орк вылечил меня, вместо того, чтобы добить? Это что, какая-то изысканная пытка? Наносить смертельную рану, потом исцелять. И так раз за разом? Или Алекс оказался прав, и моя смерть не входила в планы главы Шантары? Но к чему тогда было отдавать меня карателю? Столько вопросов, и ни одного ответа.

Как будто прочитав мои мысли, орк протянул мне руку. Поколебавшись всего одно мгновение, я приняла помощь и встала на ноги. Тьма нахлынула внезапно, накрыв с головой, но я лишь слабо покачнулась, крепко держась за шамана. Орк хмыкнул и продолжил поддерживать, пока я окончательно не пришла в себя.

Следом, судя по шороху, поднялся каратель, но обернуться и посмотреть на него я не решилась.

Я молча подняла залитое моей кровью оружие и закинула в ножны за спиной. Потом почищу. С тоской оглядела кожаную тунику, которую обычно надевала под доспех. На животе она была разрезана практически пополам и тоже оказалась сильно залита кровью, как будто из меня выпустили ее всю.

Когда воцарившаяся тишина начала давить, я, наконец, перестала делать вид, что не замечаю присутствия двух представителей враждебного клана, но обратиться решила к карателю. Он, по крайней мере, не является исконным кровным врагом моей расы.

— Почему? — спросила я, пристально глядя на своего несостоявшегося палача. Думаю, он меня понял. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одна ресничка не шевельнулась, только глаза вдруг стали как будто теплее.

Вместо ответа каратель едва заметно пожал плечами и усмехнулся.

В принципе, мне этого достаточно. Не так уж важно, почему он сохранил мне жизнь. Важно, что он собирается делать дальше. Клан Шантара требовал крови, и вряд ли Кхарр будет доволен таким исходом. Интересно, обрадуется ли Алекс?

По сочувственному взгляду шанара я поняла, что он все знает. Знает, что меня фактически принесли в жертву, не дав ни единого шанса на спасение. Вероятно, это и послужило причиной, почему мне сохранили жизнь. Слишком я оказалась жалкой.

Нашу игру в гляделки прервал шаман.

— Мое имя Шаксас, — представился он. Я вежливо приподняла брови, ожидая продолжения, но его не последовало.

— У нас не принято разглашать имя рода, — правильно понял меня шаман, заставив смутиться. А ведь это общеизвестный факт, о котором я была в курсе.

— Рейн Даханавар, — тихо назвалась я и посмотрела на шанара, но тот проигнорировал наш обмен любезностями. Кажется, я не к тому врагу обратилась за разъяснениями.

— Райвен очень неосторожно обошелся с твоей душой, — орк откровенно забавлялся сложившейся ситуацией. Похоже, он справился с собственными инстинктами, и я решила последовать его примеру. Что бы там ни произошло между нашими предками, это было еще до нашего рождения. Дети Гатара обладают вспыльчивым характером, но при этом они горды и прямолинейны, и у них существует неписаное правило «Солдат ребенка не обидит». Сейчас, пока моя одежда в крови, а голова кружится от слабости, я в безопасности. Я, в свою очередь, не враг своему здоровью, чтобы только только вернувшись от врат Элизиума, снова туда стремиться.

— Но еще неосторожнее он поступил с твоей кровью, — продолжил орк, и во взгляде, направленном на карателя, читалась смесь осуждения и жестокой насмешки.

Мне показалось, или шанар действительно смутился? Такое ощущение, что он как будто сжался под пронизывающим взглядом дитя Гатара.

— Что ты сделал с моей душой? — хрипло выдавила я, пытаясь понять, чувствую ли я утрату. Но то, что однокрылые могут вырвать душу своего противника, чтобы преобразовать ее в магическую энергию, ни для кого не секрет. За это, наверное, их больше всего и ненавидят. И самая распространенная профессия для шанар — палач, потому что они могут лишить не только жизни, но и посмертия.

И как мне теперь жить без души? Кто я теперь?

Слабость прошла окончательно, злость придала мне сил. Руки непроизвольно сжались в кулаки, ногти больно впились в кожу, оцарапав ее, но что такое одна капля крови по сравнению с тем, что я уже потеряла?

— Глупость. Я сделал глупость, и признаю это. — Шанар, наконец, поднял голову, и я невольно отшатнулась. Бриллиантовая серьга тускло блеснула в свете неполной луны, на миг оторвав меня от его глаз. Самых страшных глаз в мире. С бледного лица карателя на меня глядели две бездонные пропасти, черные, как сам Хаос. Каратель окутался бледным сиянием, и я поняла, что он начал трансформацию в свою боевую форму. Я никогда не видела детей воздуха в их изначальном облике, с двумя крыльями, и затаила дыхание, отступив еще на пару шагов.

Но Райвен разочаровал меня, второе крыло, готовое взметнуться в воздух, стремительно свернулось и исчезло. Лицо духа неба озарила горькая усмешка, глаза вновь стали нормального серо-зеленого цвета.

— Раз уж ничего нельзя исправить, остается только смириться, — тихо сказал каратель, так, по сути, и не ответив на мой вопрос.

И я не выдержала. Глухо рыча, я шагнула к пернатому с твердым намерением удавить его, наплевав, что шансов у меня нет. Благоразумие — это штука, которая в моем случае иногда просто выключается, оставляя меня во власти рефлексов.

— Что ты сделал со мной? — я, не задумываясь, потянулась за скимитарами, походу окутывая себя защитной аурой, и мгновенно взметнувшийся к моему горлу меч карателя остановил меня лишь на мгновение. Я бы позволила лезвию оставить порез на моей шее, я бы сделала все, чтобы получить ответы, но орк крепко схватил меня за локти, не давая вырваться.

Немного помедлив, Райвен спрятал оружие.

— Твоя душа на месте, — тихо, но отчетливо ответил он, и я затихла в руках орка, позволив ему держать меня. — Но наши жизни теперь каким-то образом связаны. Если ты умрешь, я тоже умру.

Не могу припомнить, чтобы я когда-либо так сильно на кого-то злилась. Все в этом карателе вдруг стало вызывать во мне ненависть. Подлая тварь. Лучше бы просто убил. Что он со мной сделал? Что он сделал с нами обоими? Я не чувствую никакой связи между нами. Только мучительно, непереносимо хочется сомкнуть пальцы на его горле и сдавить изо всех сил, чтобы легкие пернатого разорвало от боли. Посмотрев на свои дрожащие пальцы, я повернулась к орку. Шаман кивнул, подтверждая мои опасения. Все это правда. Глаза заволокло красной пеленой. Это орк все подстроил, его вмешательство привело к таким печальным последствиям. Каким надо быть идиотом, чтобы применить к темному эльфу магию огня? Пусть и для исцеления. Но высказывать обвинение вслух, не имея доказательств, я не стала — орки и за меньшее убивают.

Вместо этого я попыталась трезво оценить ситуацию.

Во-первых, теперь я точно останусь жить. Вряд ли Кхарр пожертвует своим карателем. Не просто же так он позволил ему со мной поиграться. Ценит мерзавца за что-то. Во-вторых, мне от этого пернатого товарища никуда теперь не деться, мы прочно связаны, и разлучит нас только смерть. В-третьих, я от всей души ненавижу свою новоиспеченную вторую половинку.

Наверное, что-то все-таки отразилось на моем лице, потому что шанар неуважительно фыркнул и расхохотался. В серебристых глазах плясали бесы. Забавляется, значит, хотя до этого едва удержал боевую трансформацию.

— Поверь, мелкая, это взаимно, — уже не так весело протянул он.

Вот же злая ирония. Угораздило же меня. Орк тоже ехидно улыбался. Они, похоже, не хуже меня соображают. Я стиснула зубы и сосчитала до десяти, пытаясь вернуть самоконтроль. И где мое хваленое эльфийское хладнокровие? Ох, Алекс теперь точно не выживет. Ладно бы просто убили, а тут такая подстава.

— И чем это мне грозит? — глубоко вздохнув, спросила я. Воздух вокруг зеленого перестал трещать и искриться, и стало заметно легче. Все-таки магия Гатара слишком враждебна моей расе и может нанести урон даже косвенно.

Никто не ответил. Шанар уставился на руины замка, стены которого золотились в первых рассветных лучах. Значит, на мое исцеление у шамана ушла вся ночь, и я бы поняла это раньше, если бы обратила внимание, что трава вокруг нас покрыта росой.