Луна моего сердца (СИ) - Иванова Инесса - Страница 26

Темнота вокруг наполнилась звуками. Лес, словно большой великан, ожил ото сна.

Рэв вышел из меня и отстранившись, снова заглянул в глаза:

— Как ты, бабочка? Я немного помял твои крылья.

Прикосновения к волосам, то, как он пропускал их между пальцами, были мне очень приятны.

Я чувствовала, как по внутренней поверхности бёдер течёт кровь, смешанная с семенем.

— Хорошо. Они снова расправятся, — прошептала я и робко улыбнулась. — Спасибо.

Он лёг на спину рядом, слегка сжав мою ладонь в своей, и негромко рассмеялся.

— Знаешь, для меня это тоже впервые. Я раньше никогда не имел дело с девственницами.

И посмотрев на меня, широко улыбнулся. Вокруг глаз образовались лучики, по которым я провела кончиками пальцев. Он поймал их и слегка прикусил. Я картинно взвизгнула, и мы оба звонко рассмеялись.

Потом, как по команде уставились в небо и затихли, погружённые каждый в свои переживания. Там, в звёздной вышине на нас равнодушно смотрела Луна, испуская тонкие нити серебряного света.

Я жалела, что ночь не может длиться вечно. В этом искусственном лесу свершилась настоящая сказка, по крайней мере, со мной. Я познала мужчину и другую себя, свободную от навязанных правил и пут общественного долга, которым прикрывались окружающие, когда хотели избавиться от неугодного.

Я лежала рядом с тем, кто ещё недавно вызывал неприязнь, и чувствовала лишь благодарность. Мы почти не разговаривали после, это было бы лишним.

Когда оба остыли от нахлынувших чувств, Рэв молча подхватил меня как пушинку, оставив вещи, помеченные кровью, лежать на примятой траве. Я не хотела спрашивать, куда он меня несёт, чтоб не нарушить магию лунного света, невидимыми нитями связавшего нас.

В доме было теплее. Масляные лампы отбрасывали на стены искажённые тени. Рэв аккуратно опустил меня на разобранную ко сну кровать и бережно, словно больного ребёнка, накрыл белоснежным одеялом.

— Спи, бабочка.

— А вы? Здесь достаточно места для двоих.

— С тебя пока хватит, — ответил он и провёл пальцами по шее, где кожа всё ещё горела огнём от его поцелуев. — Останутся следы. Я лучше поохочусь. В ночи полной Луны грешно спать. Надо насытиться либо зверем, либо женщиной. Этот месяц принёс мне и то, и другое.

Он наклонился и поцеловал меня в лоб. От оборотня ещё пахло моим желанием и кровью.

— Не бойся, тебя никто не обидит, — сказал он на прощанье, и я провалилась в сон.

Проснувшись, когда солнце было высоко в небе, я огляделась и позвала хозяина. В доме не чувствовалось присутствия мужчины. Я была здесь одна.

Меня согревали воспоминания о вчерашней ночи. Тело ещё помнило тяжесть его тела, внизу живота остался маленький комок — отголосок боли, на бёдрах застыла кровь, смешанная с семенем.

Я встала и взяла лежавшее на столе полотенце, смочив его в бочке с холодной прозрачной водой, стоявшей тут же. Обтирания пошли на пользу и позволили окончательно стряхнуть с себя дремоту. Проводя холодным полотенцем по рукам и внутренней поверхности бёдер, я представляла, что это хозяин касается меня.

На губах расползлась улыбка, в груди стало тепло, а в кончиках пальцев я ощутила лёгкое покалывание. Имя оборотня, которого ещё недавно ненавидела, теперь вызывало во мне трепет. Я твёрдо решила сказать при случае, насколько для меня важно его благодеяние. Объясниться, что дело не в капризах и не в похоти, не в созревшем для мужских ласк теле, а в том, чтобы принадлежать одному. Тому, кого выбрала. И неважно почему.

Обнажённой я вышла на задний двор, позволив солнцу меня согреть. Зелёное платье так и осталось лежать там, где Рэв овладел мной. Оно было помятым и испачканным, на подоле растеклись бурые пятна.

Убедившись, что поблизости никого нет, я подобрала вчерашний наряд и бельё, отброшенное чуть поодаль. Оно почти не пострадало. Надев исподнее, я почувствовала себя защищённой.

Благодаря науке Боаны, застирать платье не составило труда. Занятая механической работой, я то и дело посматривала на двери и прислушивалась. В голове было пусто, чему я была очень рада. Меня бросало то в жар, то в холод.

Платье, разложенное на скамье, быстро высохло на солнце. Надев его, я присела за стол, на котором ещё стояли тарелки с остатками вчерашнего ужина.

Есть не хотелось, живот продолжал ныть. К тому же, я не знала, что делать дальше. Уходить прочь и самой искать дорогу в дом Рэва или ждать, пока хозяин за мной вернётся. Последнего я боялась больше всего: в этом случае надо будет думать, как поступить.

Я сомневалась в своих силах и способностях. Шпионить и докладывать втихаря третьему лицу, совсем мне неизвестному, но уже заранее неприятному, представлялось гадким.

Я кусала губы, уговаривала себя собраться и перестать жить эмоциями. Сто раз повторяла про себя, что оборотню нет до меня никакого дела. Разве неравнодушный мужчина бросил бы женщину после первой ночи одну в парке?

Искусственный лес манил своей непроходимостью. Хотелось сбежать и бродить в нём, пока не окажусь как можно дальше отсюда. Я понимала, это иллюзия. Как и многое, что связало нас с Рэвом прошлой ночью.

Чувство безысходности пронзило грудь. Некуда бежать, везде найдут: либо хозяин, либо члены Ордена. Я для них теперь лакомый кусочек. Скоро со мной свяжется посредник, и начнётся моя служба на благо освобождения Родины. Мне хотелось забиться в свою “раковину” и сделаться незаметной, но я знала, что это невозможно. Ловушка захлопнулась, по крайней мере, для меня. Я бабочка в стеклянной банке.

Поджав ноги и смотря в пустоту, я не помнила, сколько времени так просидела.

— Заждалась? — Ладонь хозяина опустилась мне на плечо, заставив вздрогнуть. Я обернулась и вскочила на ноги, прижав руки к груди.

— Вы испугали меня, хозяин.

— Прости, задержался, — кивнул Рэв и, посмотрев на меня внимательным взглядом, спросил: — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Я теперь забеременею?

— Нет, — коротко отрезал Рэв. Его голос стал жёстче. — Для этого необходим специальный обряд, который проводят лазари. И то не всегда успешно.

Я опустила глаза, чувствуя, как к щекам приливает кровь.

— Ладно, не забивай голову. Пойдём домой.

Рэв произнёс это с ноткой усталости, словно мы возвращались с увеселительной прогулки, утомлённые затянувшимся свиданием.

Я шла рядом, стараясь не смотреть на спутника, и почти не видела дороги. Слова благодарности застряли в горле. Хозяин тоже не поддерживал разговор, я даже не чувствовала на себе его взгляда, словно оборотню было всё равно, кто шагает с ним по одной аллее.

Обратный путь занял немного времени. Мне пришлось подстраиваться под быстрый шаг мужчины и делать это, не уронив достоинство и не переходя на гон. Я, конечно, теперь служанка и рабыня, но за мужчиной никогда не бегала и начинать была не намерена. Даже если позволила ему познать себя без всяких обещаний и заверений в нежных чувствах.

Я вздохнула, погружённая в собственные переживания, и чуть было не натолкнулась на Рэва, пропускавшего меня вперед у кованых ворот парка, где заканчивалась сказка и начиналась серая улица.

Обратный путь мы проделали вместе: в одной закрытой повозке, сидя напротив друг друга. Я избегала смотреть на хозяина и уставилась в окно, ожидая, что если Рэву будет угодно, он сам заговорит со мной.

Вскоре так и произошло.

— Посмотри на меня, — сказал хозяин таким тоном, что мне тут же захотелось повиниться во всех грехах. Даже тех, о которых я ещё не знала.

Он сидел, откинувшись на подушки, со скрещенными на груди руками и пытливо смотрел в глаза.

— Откуда у тебя пятно на бедре? Видела же, что и у меня такое же. И появились они, я так понимаю, одновременно. После нашей первой близости. Там, на берегу.

— Я не понимаю, что они означают, — спокойно ответила я, не отводя взгляда. Меня прошиб ледяной пот, я не могла вдохнуть и внятно ответить, словно тело мне больше не принадлежало. В голове скакали обрывки мыслей: знает или догадывается? И как мне быть: всё отрицать, сделать вид, что оскорблена, а может, упасть в ноги и повиниться?