Институт неблагородных. Тёмные крылья (СИ) - Иванова Инесса - Страница 56

Земной мир нравился Эмме, она частенько туда наведывалась и бродила среди смертных, притворяясь одной из них. Даже мечтала, что когда-нибудь поселиться в одном из их муравейников и заживёт в своё удовольствие: занимаясь сексом, потягивая огненный виски из пузатого бокала и купаясь в жаркий сезон в солёной воде, на рассвете нашёптывающей свои тайны пришедшим на пляж.

Эмма давно начала откладывать деньги в банк, который гарантировал сохранение вклада на протяжении сотен лет. Зачем она так поступала, если не собиралась всерьёз остаться среди людей? Это было сродни тайному убежищу, игры в другую жизнь, которая никогда не случится по-настоящему.

Но теперь ректоресса всё чаще рассматривала такую возможность. Решительный шаг — отказаться от благости и стать смертной. Но Эмма всякий раз останавливалась у самого края и заставляла себя ещё раз взвесить потери и возможные радости от вступления в новую жизнь.

В прежней её ждало одиночество, отравленное созерцанием чужого благополучия. “Ты старше меня, а я не желаю слушать нравоучения и терпеть снисходительные взгляды!” — сказал ей Тагир на прощание в тот памятный вечер.

Что ж, так и есть: иные рассуждения и мечты Истинных она уже слышала много раз. Времена менялись, на смену одним расам приходили другие, но со схожими надеждами и чаяниями, вели себя так, будто первыми открыли любовь, страсть и ненависть.

Эмма испытывала эти чувства много раз, но настолько открытого пренебрежения не видела со времён рождения. От того в груди и клокотала ярость, она была подобно вулкану, в недрах которого бурлила кипящая лава, а снаружи стелилась спокойная земля, покрывающая кажущуюся уснувшей гору.

Достаточно только искры, подземного толчка, и вулкан проснётся. Эмма полагала, что таким толчком и станет сегодняшняя встреча с Драконом.

Он опаздывал, что не могло не раздражать. Времени до обряда осталось мало: завтра вечером — время полной луны, а план мести Эмма продумала не до конца. Вернее, не выбрала, каким способом излить гнев, чтобы оставшиеся долго его помнили. До самой смерти.

В дверь постучали. Решительно, так словно имели право разговаривать с ней на равных.

— Открыто, — сказала она, когда стук сделался похожим на барабанную дробь.

— Я уже полагал, что вас нет, — в полутьме раздался приятный баритон. Эмма любила быть в тени: так обострялись все чувства, а зрение… оно часто обманывает.

— Присаживайтесь.

Тьму разогнал огонёк, созданный Драконом, который держал над открытой ладонью светящийся шарик, не касаясь его. Черты лица младшего Ладона заострились, он казался старше, чем был. Под глазами залегли глубокие тени.

— Перейдём к делу? — осведомился он, когда устроился в кресле напротив. Эмма видела, что мальчишка пытается казаться равнодушным, словно речь не пойдёт о его второй половине и её дальнейшей судьбе.

— Зачем вы хотели меня видеть, сиятельный? Чтобы втянуть в ваши детские игры?

— Они уже давно вышли за рамки подростковых забав. И разве, гранда, секс и власть — не самые древние инстинкты любого разумного существа, будь им Дракон, Маг или Бригитта?

Эмма усмехнулась: как незаметно он вырос! Она помнила его мать ещё во времена, когда фейри была застенчивой девушкой, попавшей в институт.

— Что вы хотите предложить? И зачем мне идти с вами на сделку, рискуя вызвать гнев других Драконов?

— Потому что вы хотите отомстить.

Эмма почувствовала: вулкан вот-вот проснётся и похоронит под серым пеплом и её саму, и сидящего напротив самоуверенного Истинного, решившего, что знает о ней больше, чем она сама.

— Может, мне начать с вашей наречённой?! Это ведь она причина раздора Истинных.

— Дело не в ней, сами знаете. Простите, что говорю прямо, по-другому не умею.

— В этом слабость Драконов, я привыкла. Почему бы во время принятия обета Грековой не отправиться обратно?

— Вы этого не сделаете, потом что не сможете. Я уже спрашивал у Магов. Помогите Аде, и я помогу вам … исчезнуть.

Эмма встала и отошла к дивану, где клубилась непроглядная тьма и куда не доставал свет в руке Марка. Дракон отпустил его, и тот поплыл по воздуху, пока не достиг светильника на треноге. Огонь завис над ним, и через мгновенье шар ярко загорелся, озарив и тёмный угол, в который спряталась ректоресса, желая сохранить лицо.

— Чем вы можете мне помочь? — с усмешкой спросила она. Сердце забилось в страхе: как он разгадал её планы? Или просто блефует?

— Я достану амулет, который заметёт ваш след навсегда.

— Хорошо, допустим. Но какую конкретно помощь вы желаете получить?

— Я знаю, что у вас есть вода забвения.

— Что за чушь? — Эмма вскочила и слишком поспешно отошла к окну, за которым висела пелена спасительной темноты, способной скрыть следы эмоций и запутать собеседника в собственных мыслях. Когда-то её мать рассказывала о давно позабытом прошлом, в котором её соплеменницы могли выключать солнце и держать всю округу в страхе и подчинении. Но те знания навсегда канули во Мрак.

— Или вы сможете её сделать, — продолжил Марк ровным голосом. — Я вынужден просить вас замыть путь Тагира.

— Ты знаешь о последствиях? — не оборачиваясь, спросила Эмма и тут же почувствовала: знает. — Он потеряет место и покровительство. Возможно, навсегда. Не легче ли использовать амулет, дающий бесплодие? Если у вас, я смотрю, имеется доступ к магии Древних.

— Сами знаете, не легче. Тагир поймёт это не сразу, Ада уже станет его женой. И возможно, успеет погибнуть до получения развода, если мой дядя вообще решится на него. Эмма, истинная пара — это не только дар, но и обязанность. Мне ли вам рассказывать о магии, рождению которой вы были свидетелем?

— Ты ошибаешься. Она была уже до моего рождения. И даже до рождения моей прабабки. Просто существовала в ином виде. Даже более жестоком, чем ты можешь вообразить. А Тагиру известно, что если один из истинной пары будет лишён доступа к своей половине, то это повлечёт преждевременную смерть обоих?

— Я говорил с ним. Несколько раз. Но он считает, что всё это сказки для малышни и слабоумных. Тагир не верит в силу магии Древних.

Эмма понимала, что Марк говорит правду. Она помнила все уничижительные фразы, вызывающие у Тагира смех. Тот любил повторять: “Если магия Древних так мощна и разрушительна, почему она не поразила захватчиков?” Это звучало логично, и Эмма только снисходительно улыбалась в ответ на наивные заявления. Не объяснять же, в самом деле, что Древняя магия настолько опасна, что любое проклятие поражает и наложившего его в не меньшей степени, чем того, для кого оно предназначено. А уж про то, что она забирает жизненные силы мага и вспоминать не хотелось.

Древние не могли победить захватчиков с помощью своей магии по той простой причине, что победу было бы праздновать некому.

— Я знаю, что Грекову пыталась перетянуть на свою сторону Келисия.

— Ада отказалась.

Эмма кивнула. И всё же декан будет хорошим ректором. Если власть оставить в её руках, за будущее Кломхольма можно не опасаться.

— Я услышала тебя. Возможно, и помогу вам, — Эмма обернулась и посмотрела на стоящего рядом Марка со скрещенными руками на груди. Его глаза были непроницаемы, но Эмма знала: Дракон боится отказа. — Ты проделал большую работу, даже раскрыл её отца. Это ведь он создал амулет, скрывающий след?

— Да. Ада пока об этом ничего не знает.

— Разумно.

Эмма окинула взглядом свой кабинет так, будто видела его в первый раз. Он показался ректорессе невидимыми цепями, приковывающими её к этому месту, давно ставшему в тягость. Пора обновления и перемен наступила, важно вовремя это понять и принять.

— Я помогу, — промолвила она со вздохом облегчения, и свет вокруг стал ярче. Скоро тьма покинет это место, а Бригитты всегда следуют за ней. — Но сделаю это так, как сочту нужным. Согласен?

Марк колебался, она это видела, но терпеливо ждала, пока младший Ладон поймёт: другого выхода ему так скоро не найти.

— Согласен, — ответил он и протянул руку. Эмма слегка коснулась горячей ладони Дракона: огня и света она избегала, насколько это было вообще возможно.