Глаз в небе - Дик Филип Киндред - Страница 35
- Предыдущая
- 35/51
- Следующая
— А я спешу! — бросил Джек в ответ. — Понятно?
Она кивнула:
— Понятно. Желаю удачи.
— Спасибо. — И уже двинувшись вперед, добавил:
— Рад, что не сердишься из-за Силки.
— А ты на меня?
— Сержусь, — буркнул Джек. — Но, вероятно, перестану, когда увижу девчонку живой и невредимой.
— Надеюсь, что увидишь, — пролепетала виновато Марша.
— Ну, держи пальцы крест-накрест.
Размашисто шагая по упругому дерну, Джек быстро приблизился к Эдит Притчет, рассевшейся как слон на солнцепеке. Миссис Притчет как раз допивала из бумажного стаканчика чай с апельсином. В левой руке она держала половинку вареного яйца. На толстых коленях покоились тарелка винегрета и банка абрикосового компота. Когда Джек уже навис над старухой, мисс Рейсс поспешно проговорила:
— Миссис Притчет, вы не передадите мне сахар?
— Ну конечно, дорогая! — Она положила остатки яйца на салфетку и взялась за бумажный пакет с сахаром.
— Боже!.. — Ведьма вдруг сморщила нос. — Откуда этот противный запах?
И пропитанный хлороформом платок исчез из дрожащих рук Гамильтона. Бутылочка, заткнутая за пояс и слегка давившая в бедро, перестала беспокоить. Миссис Притчет вежливо передала пакетик с сахаром мисс Рейсс и вернулась к трапезе.
Все кончилось. План рухнул — тихо, бесповоротно.
— Восхитительный чай! — заявила миссис Притчет, когда рядом появилась озадаченная Марша. — Вас можно поздравить, дорогая! Вы — прирожденный кулинар!
— Так оно и есть, — подтвердил Джек.
Он уже пришел в себя от неожиданного поражения, уселся на землю и нервно потирал руки:
— Что тут у нас хорошего?
Дэвид широко раскрытыми глазами уставился на него, разинув рот.
— Бутылка пропала! — громко заныл он. — Она пронюхала!
Игнорируя вопли мальчика, Гамильтон спокойно выбирал себе закуску.
— Я, пожалуй, возьму всего понемножку! — жизнерадостно объявил он. — Все так замечательно!
— Берите, угощайтесь! — прошамкала с набитым ртом миссис Притчет. — Попробуйте этот чудный сыр с сельдереем и сливками. Невероятно вкусно!
— Спасибо! — кивнул признательно Гамильтон. — Так и сделаю.
Дэвид Притчет, уже на грани истерики, вскочил на ноги и, гневно указывая на мать пальцем, завизжал:
— Это ты, мерзкая жаба, взяла наш хлороформ! Ты сделала, чтоб он пропал!
— Да, дорогой, — запросто подтвердила миссис Притчет. — Ужасный, отвратительный химикат, и, честно говоря, я не представляю, для чего он тебе. Погулял бы лучше вокруг, посмотрел. Здесь, кстати растут замечательные папоротники. Тебе полезно на них взглянуть.
Раздался звенящий от напряжения голос мисс Рейсс:
— Миссис Притчет, что вы собираетесь делать с нами?
— Господи, — сказала миссис Притчет, накладывая себе еще винегрета, — что за странный вопрос? Ешьте, дорогая. Вы такая худенькая, вам действительно неплохо бы поправиться.
Машинально все продолжали жевать. Но только миссис Притчет ела с видимым удовольствием; она сопела и чавкала, напоминая в эти мгновения экзотическое животное, только что очнувшееся от голодной спячки.
— Здесь так мирно, — промямлила она. — Только ветер шумит в верхушках сосен.
Высоко над лесом послышался слабый рокот самолета — это совершал рейд патруль береговой охраны…
— Что такое?.. — Брови миссис Притчет сошлись у переносицы. — Непрошеное вторжение…
Самолет, как и вообще все самолеты в этом мире, выбыл из игры.
— Понятно, — с наигранным безразличием сказал Гамильтон. — Что следующее на очереди?
— Сырость! — Миссис Притчет скорчила брезгливую гримасу.
— Не понял?..
— Сырость! — Она заерзала на подушке. — Я чувствую сырость от земли.
Это неприятно.
— А вы можете упразднить даже понятие? — спросила мисс Рейсс.
— Могу, дорогая!
Земля вдруг стала на ощупь, теплой и сухой, как поджаренный тост.
— И ветер немного прохладен, вы не находите?
Ветер стал согревающе ласковым, будто тепло от камина.
— Ну, как вам теперь?
Джека захлестнуло чувство отчаянной бесшабашности. В конце концов, терять уже нечего: все равно безумие уничтожит самое себя. Надо ускорить развязку;
— Вам не кажется, что цвет у океана отвратительный? — спросил он. — Глядеть противно!
Свинцово-синяя ширь океана окрасилась зеленью пастельных оттенков.
— Так гораздо лучше, — высказалась Марша. Она сидела рядом с Джеком, судорожно стиснув ладонь мужа. — О, дорогой… — беспомощно пробормотала она.
Гамильтон привлек жену к себе и указал вдаль:
— Посмотрите, как вон та чайка летает!
— Она охотится за рыбой, — прокомментировала мисс Рейсс.
— Нехорошая птица, — заключил Гамильтон. — Убивает беспомощных рыб.
Чайка растворилась в воздухе.
— Но рыбы сами виноваты, — строила логическую цепочку мисс Рейсс. — Они уничтожают другие формы жизни — маленьких рачков, планктон и водоросли.
— Злобные, алчные рыбы! — подхватил Гамильтон.
По дрогнувшей глади океана пробежала рябь. Рыба, как вид жизни, была списана за ненадобностью. Кстати, со скатерти-самобранки одновременно пропало блюдо копченой селедки.
— Ой!.. — воскликнула Марша. — Это был импорт из Норвегии.
— Должно быть, обошлось недешево, — проворчал Макфиф. — Импорт всегда пожирает изрядные суммы.
— Кому нужны деньги?! — удивленно, будто открыв великую истину, оглядел собравшихся Джек. Достав из кармана горсть мелочи, он швырнул ее вниз по склону. Яркие кружочки металла сверкнули на солнце. — Деньги — грязь и тлен.
Блестеть монеткам пришлось недолго. В кармане у Гамильтона странно хрюкнул бумажник: улетучились банкноты.
— Очаровательно! — хихикнула миссис Притчет. — Как мило, что все вы мне помогаете! Иногда мне идей не хватает.
Вдали на склоне корова щипала траву.. В тот момент, когда взоры обедающей компании обратились на нее, корова поднатужилась и произвела нечто не к столу сказанное…
— Упразднить коров! — закричала мисс Рейсс, но это оказалось излишним. Эдит Притчет успела почувствовать неудовольствие — и корова испарилась.
Но одновременно у Джека исчез ремень. Туфли Марши. И сумочка мисс Рейсс. Все, что сделано из кожи. А со скатерти пропали йогурт и сливочный сыр.
Мисс Рейсс протянула руку и дернула за ботву сухого бурьяна.
— Какие неприятные растения! — пожаловалась она. — Я укололась…
Упомянутые растения ушли в забвение. Также сдуло почти всю траву на пастбище, где прежде паслись коровы. Теперь вокруг расстилалась лишь голая земля да камень.
Прыжками носясь по кругу, как клоун по манежу, Дэвид кричал:
— Мне попался колючий можжевельник! Ядовитый можжевельник!
— Деревья вообще ядовиты, — сделал открытие Гамильтон. — И репейники, лопухи… сорняки всякие…
От этих слов рощу справа сильно тряхнуло. Лес вокруг тоже затрепетал, будто по нему прошлась гигантская невидимая расческа. После такой «стрижки и укладки» проплешин в растительном мире явно прибавилось. Марша хмуро пыталась спрятать подальше остатки своей обуви — лохмотья дратвы и металлические заклепки.
— Просто безумие какое-то! — прошептала она Джеку.
— Упразднить обувь! — предложил Гамильтон.
— Неплохая мысль, — согласилась миссис Притчет. Глаза ее горели сумасшедшим огнем:
— Обувь жмет ноги!
Остатки туфель исчезли у Марши из рук. Кстати, вместе с обувью остальных присутствующих. Макфиф нервно заерзал своими большими ступнями в желто-красных носках. Не найдя, куда пристроить ноги, он смущенно подтянул их под себя. Тут на горизонте появился дымок океанского сухогруза.
— Алчные торговцы стригут купоны, — констатировал Гамильтон. — Сотрем их с карты морских путей!
Темный дым на горизонте пропал. Торговое судоходство стало достоянием истории.
— Теперь намного чище! — одобрила мисс Рейсс.
По шоссе приближалась машина. Из открытого окна долетели веселые звуки джаза.
— Упраздните радио, — посоветовал Джек.
Шум прекратился.
— Заодно бы и телевизоры, и кино…
- Предыдущая
- 35/51
- Следующая
