Орден геноцида (СИ) - Ким Сергей Александрович - Страница 43

— Я тоже стал себя пугать, сестра, — криво усмехнулся я. — Я тоже. Но знаешь что? И пускай. Может, хватит уже просто плыть по течению, и пора бы делать то, что считаешь правильным…

— Хорошо. Ладно. Добро! — поморщившись, вскинула руки в жесте капитуляции Хильда. — Не буду с тобой спорить — ты и правда говоришь разумные вещи, но… Должны же быть у всего границы. Так ведь?

— Намекаешь на то, что алчность до добра не доводит?

— Угу.

— Можешь не беспокоиться, — хмыкнул я. — Я-то свои границы знаю — сам же их и установил…

— Интересно знать — когда же ты это успел сделать? — хмыкнула в ответ сестра. — Ещё недавно твоим пределом было изображать из себя главу клана в отсутствии Ранйхарда, учить меня жизни, да пытаться всеми правдами и неправдами повысить ранг…

Хильда осеклась.

— Извини, не хотела обидеть.

— Брось, — рассмеялся я. — Видишь же — мои попытки увенчались успехом.

— Просто в один день осенило? Ну да, ну да… — скептически проворчала девушка. — Должен быть какой-то секрет. Ты что-то вычитал в Запретном архиве?

— Ты же знаешь — даже печать Наследника не даёт туда хода, если не инициирована. Так что — нет.

— Но ты ведь тоже думаешь, что там есть что-то способное повысить силу? — хитро прищурилась Хильда.

— Учитывая, что у Винтеров почти никогда не рождались «пустые»? И десятый ранг получали к совершеннолетию почти все? Да по-любому. Но весь вопрос в цене…

— Ну да, ну да, — ехидно произнесла сестра. — Жертвоприношения, гримуары из человеческой кожи, контракты с герцогами Той Стороны… Вот так и рождаются нездоровые слухи, а Винтеров начинают считать чёрными магами.

Что есть, то есть. Аскетизм предков, фамильное ремесло, красные глаза и нелюдимость создали им даже, пожалуй, слишком грозную и зловещую репутацию. Которую Винтеры особо и не старались развеять, да и зачем? Опасаются, считают опасными — ну и ладно, значит, меньше в дела клана будут лезть…

— То, что клан никогда не баловался чёрной магией и проходил все проверки Конгрегацио Малеус — это одно, а что у нас в загашнике есть сильные, но опасные ритуалы — это уже другое. Мало ли существует опасной магии, которая не требует потрошить младенцев, но может быть опасна для чародея?

Алые точки зрачков посреди темноты глазниц.

Человеческая голова с содранной кожей.

И нечеловечески острые зубы в скалящейся пасти.

— ВЫБИРАЙ, — говорит мне гейст.

Я вздрогнул.

— Что такое? — моментально насторожилась Хильда, кладя руку на револьвер.

— Да так, ничего… — отмахнулся я.

— Ты как будто Ангра-Майнью увидел во плоти, — цыкнула сестра, но тут же бросила шутливый тон. — Ты что-то увидел? Что ты увидел?

— Не знаю… Кажется, ничего хорошего.

Наверное, именно это и видят все пророки — ничего хорошего… И, наверное, именно поэтому они слишком уж часто сходят с ума.

— А что ты вообще видишь? — вроде небрежно спросила Хильда, хотя и явно выдала давненько терзающий её вопрос. — Там, на станции — ты ведь что-то увидел, верно?

— Я даже не уверен до конца, что вообще что-то вижу, — пожал я плечами. — Так, какие-то смутные отрывки… Как будто внезапно всплывающие из памяти воспоминания. Память о ещё неслучившемся или о том, что может случиться… В тот раз мне привиделась газета с фотографией разрушенного вокзала и подписью, что это была акция Либрии.

— То есть, специально ты увидеть…

— Нет, не могу.

— Жаааль… — разочарованно протянула девушка. — Было бы интересно узнать своё будущее…

— Чего ты ждёшь?

Я поднимаю руку с зажатым в ней пистолетом.

— Покончи с этим, палач.

Я целюсь Хильде прямо между глаз, совмещая мушку и целик «маузера»…

— Ты уверена? — спросил я. — А что, если там ничего хорошего?

— Думаешь судьба предопределена? — рассмеялась Хильда. — А вот я — нет!

— Считаешь, что сможешь избежать негативного исхода, если будешь предупреждена?

— Конечно!

— Мне всегда нравилась твоя уверенность, — рассмеялся я.

А может так и надо? Предупреждён — значит вооружён. Ведь пока что все эти мои видения сработали только к лучшему…

— Видал? Вот дерьмо!

Я поймал брошенную Райнхардом газету, развернул её и вслух прочитал заголовок на первой странице:

— «Либрия берёт ответственность за взрыв!»

И фото здания чердынского вокзала, которое ещё тушили пожарные расчёты.

— Так вот что за переполох был в городе четыре дня назад… Ну и какого дэва «уравнители» забыли в нашем глухом углу, и почему это должно волновать нас?

— Шутишь, что ли? — хмыкнул дядя, плюхаясь в кресло и вытягивая ноги к камину. — Да срать я хотел на этих террористов! Ты ниже заметку прочти, тоже на первой полосе.

Пробежал глазами заголовки… Ага! Ну, теперь понятно…

— «Жертвами неизвестного чудовища стали свыше десяти неизвестных. Их тела были найдены недалеко от карьера…» — прочитал я и нахмурился. — Думаешь, гейст?

— Почему — думаю? Точно знаю. Что у нас около того карьера, верстах в десяти?

— Хм… Сухой лог? Значит… химера?

— Скорее всего, — мрачно кивнул Райнхард и запрокинул голову на спинку кресла. — Ну, сейчас начнётся… Втык получит бургомистр, втык получил Корпус…

— И мы?

— И мы. Как же без нас? Нам ведь тут деньжищи непомерные платят, а гейсты в окрестностях города шарятся… Ай-яй-яй, что за непорядок…

— А уже известно, кого химера подрала? Что за мужики?

— Да так-то сильно мутные мужики какие-то, — ответил Райнхард. — Мне тут шепнули, что там все были при оружии, а половина — уголовники в розыске. Кто такие, чего хотели, куда пёрлись — хрен его знает. Одно точно — лить слёз по ним никто не будет, и в этот раз химера сделала очень полезное дело для всего гражданского общества, избавив его от порядочных выродков… Кстати, ты с Хильдой помирился?

— Да мы и не ссорились, — буркнул я.

— Нда? — приподнял бровь дядя. — То-то вы уже который день почти не разговариваете…

— Мы не ссорились. Так… Разошлись во мнениях относительно её поведения в последнее время. Может, хоть без своего мотоцикла на время успокоится…

— Может, успокоится, а может — нет, — усмехнулся Райнхард, кидая в камин распечатанное письмо.

Я успел заметить кусок сургуча с оттиском княжеского герба.

— Что-то важное? Что князь писал?

— Не князь, — поморщился дядя. — Бургомистр. Опять звал на очередной приём по какому-то там поводу…

— Могли бы и сходить ради разнообразия, — заметил я. — Ты бы выпил, а девчонкам было бы интересно.

— Хрен бы я там выпил, — ещё сильнее поморщился Райнхард. — Мне же вас пришлось бы сторожить, особенно девочек — эти же местечковые стервятники спят и видят, как бы поклевать кого-нибудь слабого…

— Это Хильда-то слабая? — хмыкнул я.

— Когда она не может набить кому-нибудь морду — да, потому что яд всегда хуже кулаков.

— Поэтому ты всё откладываешь её дебют?

— Угу.

— Но рано или поздно им придётся выйти в свет.

— Лучше поздно, чем рано. Как по мне — пусть лучше сразу пойдут в академию. Да и на приёме у нашего бургомистра хрен блеснёшь, а вот замараться можно по самые уши…

— Он тебе не нравится? — спросил я.

— Он никому не нравится, — скривился Райнхард. — И место своё получил только потому, что является племянником князя. Да и поговаривают про него разное…

— А что именно поговаривают?

— Ну, например…

…Я проснулся.

С бешено бьющимся сердцем, звучащим в унисон перестуку рельсов.

Справа от меня спала Хильда, завалившись на моё плечо и бессовестно пуская слюни на плащ. И ладно бы на свой, так нет же — на мой!

Слева уютно улеглась Вилли, используя вместо подушки мои колени.

За окнами вагона в закатных лучах солнца проносились телеграфные столбы — мы возвращались обратно в Чердынь.

Вилли едва не загнала лошадь, но уже часам к шести привела помощь в виде старенького паровоза с несколькими вагонами. На нём прибыло и подкрепление в виде двух десятков княжеских дружинников, из них половина — маги, но в них нужды уже не было. Я представился их старшему, кратко описал, что произошло и на всякий случай заявил права на трофеи и уничтожение преступников, если за них была назначена награда.