Академия драконов. Золотая пыль (СИ) - Иванова Инесса - Страница 14

— Знак чего? — я продолжала расспросы, стараясь не замечать высокомерных лиц девушек напротив. Особенно отличалась Флоринда. Рыжеволосая девица просто вторила ей, стараясь не ударить в грязь лицом.

— Знак того, что в империи возрождается драконья жила, — в глазах Мидары блеснуло удивление, будто она не могла поверить, что кто-то не знает таких вещей. — Орден дракона давно хотели упразднить, коалиция магов, сформировавшаяся вокруг министра по разрешению магической деятельности, давно этого ждала…

Милара хотела сказать что-то ещё, но рыжеволосая шикнула на неё:

— Разве можно говорить об этом вслух, да ещё в таком месте?! Вы что с окраины дремучего леса?! — девушка растягивала слова и немного шепелявила, что делало её речь похожей на змеиную.

— Две провинциалки встретились друг с другом, Дарина, — снисходительно произнесла Флоринда, отрезая ножом такой маленький кусочек жаркого, что его едва хватило бы, чтобы вообще ощутить вкус еды. — Вот и обмениваются новостями. Говорят, так все делают в их краях, чешут языками на базаре при всём народе…

— А вы делаете тоже самое, только в гостиных и салонах. Ах, да, — прибавила я с улыбкой, — ещё и делитесь с писаками из «Столичного сплетника».

Флоринда скривила губки и вздохнула. Набрав в грудь побольше воздуха, чтобы дать мне достойный, с её точки зрения, ответ, но Мидара её опередила.

— Вот и не будем привлекать к себе излишнего внимания. А то кураторы и так неодобрительно посматривают в нашу сторону.

— Конечно, госпожа Гревес, вы правы, — съехидничала Флоринда. Видимо, она была из тех, кто не мог закончить разговор, не оставив последнее слово за собой. — Кстати, о кураторах. Вам, госпожа Астрос, достался наставник вашего круга. Господин Мур сам из какой-то дальней провинции, где, говорят, даже не верят, что драконы всё ещё существуют. Впрочем, он довольно неплохо продвинулся по карьерному пути. Слышала, Дарина, поговаривают, что вот-вот объявят о его помолвке с дочерью соратника императора Жака Есаденского? Кимберли, по слухам, очень красива. И баснословно богата.

Поток слов Флоринды было не остановить, проще не обращать на неё внимания, что я и сделала. Вскоре той надоело извергать яд в пустоту, и до конца ужина девушка не произнесла ни слова. Остальные тоже предпочитали не разговаривать.

По окончании ужина нас разделили на группы и под руководством наставников распустили до вечерних занятий. Времени оставалось немного, не больше часа, и мы с Мидарой решили прогуляться по саду.

От новой знакомой я и узнала несколько правил организации учебного процесса, принятых тут. Куратор был один на десять человек, за исключением женщин. В связи с исключительностью случая каждой драконице был положен свой наставник. После второго курса мужчины-адепты считались старшими учениками и не нуждались более в руководстве.

— Говорят, что куратор приставлен к нам с целью помочь освоиться, — закончила рассказ Мидара, но мне достался какой-то высокомерный и худой господин в круглых очках. Думаю, у него не очень хорошо со слухом, он не воспринимает половину вопросов.

Я улыбнулась, но поддерживать тему не стала. О господине Муре мне говорить не хотелось, а о его помощи во время нелепой демонстрации моих магических навыков тем более.

— Спасибо за письмо, — произнесла я после небольшой паузы.

Мы сидели на уединенной скамейке в Четвёртой секции сада, чуть поодаль друг от друга, как вежливые незнакомцы, не знающие, чем заполнить то и дело возникающие в разговоре паузы.

Я была готова провести в этой тишине весь вечер, склонив голову на бок и слушая чарующий голос собеседницы, лишь бы не возвращаться туда, откуда мы пришли.

— Пока не за что, — коротко ответила девушка, и я увидела, что она не желает говорить на эту тему. — Я бы хотела, чтобы кто-то сделал подобное для меня. Неделю назад.

— Ты уже многому научилась? — спросила я, исподволь смотря на Мидару.

Девушка мечтательно улыбнулась:

— Хочешь узнать, научилась ли я обращаться? Пока нет. Этому будут обучать после успешного прохождения первого испытания. Те, кто не справятся, уедут домой. Увы, им не стать драконами!

Вот оно! Ведь именно таков и был мой изначальный план! Дойти до испытания, с честью провалить его и уехать обратно, к помолвке с Генри, к другой жизни, о которой когда-то мечталось.

И самое ужасное, что всего один день в стенах Академии заставил меня заколебаться. Так ли уж хорошо провести всю жизнь в Саклене или в любой другой провинции? Письма Элен, моей сестры, были полны невыразимой в словах грусти. Она чахла среди южных болот в обществе грубияна-мужа.

— А что ждёт нас, когда станем драконицами? — осторожно спросила я и затаила дыхание, будто от ответа зависела моя жизнь.

— Можно остаться при Академии и со временем стать преподавателем, как гранда Моррисон, можно замуж выйти или остаться в столице, поступить в министерство воздушной магии, но придётся остаться старой девой… Ой, уже пора готовиться к занятиям!

Мидара вытащила из кармана круглые часы на серебряной цепочке и, отщёлкнув крышку, с ужасом уставилась на них.

— Я вечно везде опаздываю. Пошли скорее, мы ещё успеем добежать до малой башни!

И быстрым шагом, почти бегом, зажав в руках тёмные папки, которые здесь использовались в качестве учебной сумки, мы направились домой.

Глава 8

Велизия, увидев меня здоровой и невредимой, только радостно охнула и всплеснула руками.

— Потом, потом, — отмахнулась я и принялась копаться в саквояже, на дне которого схоронила приготовленное несколько часов назад зелье для приветственного фокуса.

Конечно, меня немного смутило то, что оно поменяло цвет и вместо прозрачного, как слеза младенца, стало буро-зелёным, как тина в неглубоком озере, но времени готовить новое не было. Вздохнув и для верности взболтав флакончик, я убедилась, что осадка, говорящего о непригодности снадобья, нет, и сунула его в папку для занятий.

— Вернусь через час, — бросила я растерянной горничной и, заметив её взгляд, бросилась девушке на шею.

— Всё будет хорошо, — прошептала я и скрылась за дверью, чтобы не дать воли слезам.

Надо быть собранной и показать, что ничего не боюсь. Если фокус сработает, я пока останусь здесь. Глупо уходить, не прожив в Академии и дня, позорно даже как-то. О таком исходе и думать не хотелось.

Занятия у девушек-адептов проходили тут же, в Малой башне, на третьем уровне. Необходимо было лишь подняться — по привычке, ставшей теперь излишней предосторожностью, придерживая нижние юбки — по винтовой лестнице на самый верх, туда, где ветра обретают силу и власть надо всеми ползующими и ходящими по земле.

Пройти освещённым коридором до самого конца и упереться в тяжёлую, окованную железом дверь, которая распахивалась от одного прикосновения. Разумеется, если предварительно окунуть пальцы в колбу с серебристым порошком, чьё широкое горлышко было плотно зажато в железном кольце, вделанным в стену.

В комнате для занятий было так светло, что я зажмурилась. Я отгородилась от яркого белоснежного света ладонями, но он всё равно проникал под пальцы, причиняя жгучую режущую боль. Глаза защипало так, что выступили слёзы.

Но тут раздался громкий женский смех, заставивший меня превозмочь светобоязнь и открыть глаза. Смахнув капли с ресниц платком, найденным наощупь в кармане платья, я попыталась посмотреть прямо перед собой.

— Сейчас-с, — прошелестел совсем рядом голос рыжеволосой соратницы Флоринды, и через минуту, прошептав что-то на незнакомом языке, она дунула мне в лицо.

Боль начала успокаиваться, а потом и вовсе стихла. Я часто заморгала и спросила:

— Что это было?

Яркий свет пропал, предметы и мебель в комнате теперь источали вполне ровное, еле заметное беловатое свечение.

— Ты взяла слишком много проявительного порошка. О чём только думала? Так и ослепнуть на неделю можно, — когда рыжеволосая Дарина говорила быстро, то змеиный акцент почти исчезал. — Разве ты этого не знала? Достаточно тонкого слоя, чтобы открыть самую тяжёлую дверь.