Умоляй, ведьма (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 44

К этому моменту я таки успела надеть новое платье, на этот раз нежно-фиалкового цвета, с россыпью цветов сирени вдоль треугольного выреза. Огненно-оранжевый пояс блестел шелком и был украшен мелкими блестками. Какая же это все-таки благодать — новый наряд! Человек, который с детства не испытывал нужды в подобном, никогда не поймет.

Рыжие волосы рассыпались по плечам, убирать в прическу их я не стала, и сейчас они восхитительно сочетались цветом с поясом. Я чувствовала себя по-настоящему счастливой!

Быстро умылась, привела себя в порядок и довольная выскочила за дверь.

Мне нужно было поблагодарить друзей.

Пока я шла по коридору, в голове всплывали события минувших дней. В основном я думала о том, как странно вел себя со мной ворон. С одной стороны, казалось, будто он меня совершенно терпеть не мог, а с другой — именно он помогал мне так, как не помог бы больше никто в целом мире. Именно благодаря ему я все еще жива и у меня на левом запястье уже два магических рисунка.

Я в очередной раз пришла к мысли о том, что, даже если Хмуря помогал мне с одним-единственным расчетом — чтобы от меня отвязаться, — все равно он заслуживал мою благодарность. В конце концов он не виноват, что оказался привязанным к такой недоведьме, как я. А свои обязанности фамильяра он выполнял на все двести процентов.

Однако обнаружить Хмурю в доме не удалось. Ни на кухне, которая тоже расширилась и приобрела дополнительное помещение для ингредиентов, ни в его комнате, которая оказалась запертой, ни в подвале, ни в спальне Ирмабеллы. Последняя, кстати, тоже стала больше и теперь напоминала странный будуар. Ведьмономикон лежал не на простом деревенском столе, а посередине каменного постамента, с обеих сторон которого возвышались кроваво-красные свечи. Кровать Ржавой вдовы исчезла, а на ее месте теперь был чистый пол лакированного дерева, поверх которого оказалась начертана странная черная пентаграмма.

— Удивительное преображение, да? — раздался голос у меня за спиной.

Я резко развернулась, слегка дернувшись от неожиданности, и увидела в дверях Эйвина.

На подмастерье был новый костюм из черного бархата и шелка, расшитый серебряной нитью. Очень красивый! Но немного напоминающий ливрею слуги в каком-нибудь королевском дворце.

Парень дернул головой, заметив мой взгляд, убрал назад прядь светлых волос и улыбнулся. На впалых щеках задорно заиграли ямочки, линия подбородка показалась жестче, сильнее обычного.

— Прости, если напугал, — проговорил он с легким кивком. — Я нашел эту ливрею у себя в шкафу. В новом шкафу, которого еще вчера не было, — уточнил он с ухмылкой. — Полагаю, что избушка наконец решила обеспечить своего домового официальным костюмом. Я, кстати, в восторге. А вы выглядите вообще невероятно восхитительно, ронна Довилье.

Не успела я сказать и слова, как краска залила лицо.

— Да ладно тебе, — махнула я рукой, прикусывая губу и замечая, как взгляд подмастерья скользнул по мне с ног до головы, кажется чуть дольше задержавшись на треугольном вырезе.

Он и правда был красивым! В смысле вырез… Из-за него я, можно сказать, платье и купила. Ну, еще, конечно, из-за блестящего рыжего пояса и двух сотен мелких цветочков — но это уже другой вопрос. Декольте в этом наряде было скромным и нескромным одновременно. Грудь не торчала, как в пышных туалетах придворных дам, но при этом острый разрез горловины был чуть менее, чем вызывающе низким.

Мне так хотелось не быть серой мышью! Именно так я и чувствовала себя все прошлые годы, как, собственно, и любая другая воспитанница нашего детского дома. Наверное, это и являлось причиной того, что теперь я выбирала в магазинах исключительно самые яркие и цветастые платья. Мне хотелось самых дерзких цветовых решений, самых необычных фасонов.

И кто бы посмел сказать, что я, ни разу в жизни не носившая ничего подобного, не имею на это права?

Однако, как оказалось, есть и некоторые неожиданности в подобном подходе. Вот, например, прямо сейчас изучающие голубые глаза моего подмастерья стали вдруг синими и начали вгонять меня в краску.

Впрочем… клянусь, ради цветочков в вырезе платья да пояса с блестками я готова терпеть любые пытки!

— А ты не знаешь, что это случилось со спальней моей бабули? — слегка вздернув нос, невозмутимо спросила я и отвернулась, кивнув в сторону исчезнувшей кровати старой ведьмы. Необычная черная пентаграмма вызывала, признаться, некоторые вопросы и слегка нагоняла страху.

Эйвин некоторое время молчал, а я затылком чувствовала его взгляд и сильнее краснела.

Но ничего! Пусть я буду стесняться и бояться, зато со стороны стану выглядеть как настоящая ведьма. Я же будущая ведьма! А таким, как мы, положено быть дерзкими и прекрасными.

С этими мыслями я выпрямила плечи и приподняла голову.

— Полагаю, что дом перестроил комнату под нужды новой хозяйки, — спокойно ответил Эйвин и тоже посмотрел на пентаграмму на полу. — Спальня старухи тебе в хозяйстве точно не пригодилась бы. А вот ритуальная комната — еще как.

— Это ритуальная комната? — приподняла бровь я, чувствуя, как по спине струятся мелкие мурашки.

У меня пока не было даже приблизительного представления, какие ритуалы проводят настоящие колдуньи и на что нужны помещения, подобные этому, но все внутри уже зудело от нетерпения узнать. — А зачем рисунок на полу?

— Честно говоря, я не в курсе, — ответил парень, проходя чуть вперед и садясь на корточки перед тонкой линией.

Он опустил руку вниз и провел пальцами по черному, затем поглядел на подушечки и проговорил задумчиво:

— Это не рисунок, символы выжжены в дереве.

— Ого…

Я осторожно подошла поближе тоже посмотрела на таинственную пентаграмму.

— А ты разве не видел, чтобы Ирмабелла пользовалась чем-то подобным? — уточнила я. — Ты ведь вроде как был ее помощником.

Эйвин покачал головой.

— Существуют сотни подобных пентаграмм для усиления действия разных заклинаний. Но это высшая магия. Для меня она не только недоступна, но и опасна. Я неинициированный колдун.

Из груди невольно вырвался вздох, но, признаться, я не слишком расстроилась.

— Понятно. Ну ничего, может, Хмуря нам потом объяснит. Он ворон толковый, — улыбнулась я. — Кстати, хотела сказать вам обоим спасибо. За то, что помогали, что не бросили. Честно говоря, вчера я думала, что мне конец. Но… вот.

С этими словами я подняла вверх запястье с новым зубчатым рисунком на нем.

Эйвин улыбнулся в ответ, обхватывая мою руку и ведя большим пальцем по кирпично-красным линиям.

— Я рад, что моя Искра не пропала зря. И рад, что она теперь у тебя, а не у кого-то другого.

Он снова странно посмотрел на меня сверху вниз, и я поспешила разорвать контакт этих прикосновений.

— Жаль только, что я не смог остаться с тобой до конца того страшного ритуала, — продолжал он спокойно. — Хмуря меня выгнал. Сказал, что закончит все сам. Признаться, я совершенно не знал, как тебе помочь, поэтому был вынужден согласиться и уйти. Рад, что в итоге ворон действительно смог тебе помочь.

— Так тебя не было там, в лесу? — проговорила я, чувствуя, как что-то внутри меня удивляется этому факту, но уже не слишком помня почему.

— Был, просто не до конца. Всю ночь ты провела с Хмурей вдвоем. Я места себе не находил, — сморщился он. — Уже под утро оказалось, что ты спокойно спишь в своей комнате, а ворон куда-то испарился. Видимо, опять ему пришлось выщипать у себя парочку волшебных перьев, — не слишком весело усмехнулся парень. — Хорошо, что у воронов их не одна сотня… Кстати говоря, хотел бы я знать, каким образом с их помощью Хмуря творит свою магию, так ведь он не скажет.

— Да… это загадка… — почесала я затылок задумчиво.

Все это было очень странно. Ведь я прекрасно помнила, как в какой-то момент ночью мне стало значительно лучше. После того как у меня на лбу оказалась прохладная рука Эйвина. Может, в этот момент он еще не ушел?..

Да и зачем Хмуре тратить свои драгоценные перышки, над которыми он так трясется, только на то, чтобы дотащить меня до комнаты?..