Вопреки здравому смыслу (СИ) - Баскова Анна - Страница 7

— Ты не мог бы проехать через Смоленск? У меня получилось занять девяносто тысяч, нужно передать их хозяйке квартиры. Она просила по возможности оплачивать наличными. Я подготовлю расписку, в конверт с деньгами положу, пусть сумму полученную напишет прописью и подпись поставит. Только потом, расписку забрать у нее забудь.

Собственными руками, вручила ему конверт с наличными.

Он заехал в Смоленск, подъехал по указанному адресу и….. Дома никого не застал, и поехал дальше. Позвонить не догадался.

Поменял не устроившую его входную дверь, и сантехнику. Ровно девяносто тысяч обошлось.

А дальше…. Дальше были клятвенные заверения: завтра — послезавтра, вопрос решу.

Завтра — послезавтра….. Завтра — послезавтра.

Татьяна подала заявление на увольнение. Не видела другого выхода, кроме, как получить расчет и покрыть, пусть не весь долг, так хотя бы половину.

— Тань. Жаль, что ты увольняешься, но не стану удерживать. Отпущу тебя без отработки, раз так настаиваешь. Единственное…. Я вчера оплатил налоги за квартал, с финансами задница. Рассчитать сможем через месяц, не раньше. Не обижайся, когда возможность была, тебя вперед авансировали. — подписав заявление, проговорил генеральный….

Это был облом. Жуткий. Все катилось в тартарары и набирало скорость.

Решилась позвонить маме, хоть и не хотела её в свои проблемы посвящать.

— Мамуль, у вас как с финансами? Перехватить не получится?

— Не густо Тань, мы же только с пристройкой разделались, но тысяч пятнадцать найду. — ответила мама.

Последняя зыбкая надежда рухнула.

Остается….. Остается срочно выехать в Калининград. Надавить на Вадика на месте, и решить заодно, что делать дальше? С Вадиком. С общей квартирой, будь она неладна.

В тот же день, уехала вечерним поездом….

Выдернула себя из воспоминаний, залпом допила остывший чай. Поднялась со скамейки, вышла из беседки под моросящий дождь. Задрала голову, подставила лицо под летящие с неба мелкие капли.

Господи, я же не имею привычки рыться в прошлом…. А сейчас вот нахлынуло, как тот, дневной ливень, — подумала удрученно.

— Вась. Я сейчас мысленно прошла почти всю дорогу, которая меня к тебе привела. Наверное из-за того, что видела тебя сегодня воочию, воспоминания полезли. Тебя я и не забывала, а вот то, что нашей встрече предшествовало…. Вспоминать не хотела. Ты меня всё равно не слышишь, значит, могу сказать: я тебя по сей день люблю…. Мне тоскливо без тебя… Наш сынок тебя нарисовал. Жалко, что ты никогда не увидишь рисунок…… Вась. Приснись мне…. Это так просто, взять и присниться…. Во сне, не нужно думать, что ты — чужой муж…. Приснись, пожалуйста Вась…

Пушистые голубые ели, за тридцать лет вымахали до самой крыши. Дом родителей, по сравнению с теперешними дворцами, не раз сменившихся за последние годы соседей, выглядит довольно скромно. Можно бы и новый, более современный построить, но, отец категорически против что-то менять, любит он этот дом, постройки двадцатого века.

— Как там у Гоголя?: ” Поворотись ка сынку”, - сжимая в объятиях, смеется отец: по-прежнему моложавый, спортивный, высокий, почти с Василия ростом. Хлопает по спине, отстраняется, смотрит на него, взрослого, тридцати семилетнего, с гордостью, как на школьника, притащившего домой медаль за победу в школьной олимпиаде. И у него, взрослого, тридцати семилетнего, внутри грудной клетки, разливается мягкое тепло.

— Вась, у тебя все в порядке? Улыбаешься, будто через силу. — выдает вдруг отец.

И в тот же момент, входная дверь, с громким хлопком, выпустила наружу Ольгу Петровну, невысокую, коротко стриженную, по девичьи стройную. Мачеху.

Никогда он так ее не называл, его от этого слова коробит. Каким-то неправильным кажется это слово, в отношении женщины, подарившей ему настоящую материнскую любовь. С первой минуты, как маленький Вася, перешагнул порог этого дома.

Тридцать с лишним лет назад…. Мама Оля. Так он начал ее называть, когда освоился.

— Вася! Васенька, сынок, Женька сказал, что ты в этот раз с ночевкой останешься? Только не говори, что он меня разыграл! Как же я соскучилась, месяц не виделись! Месяц! Вась, ну неужели нельзя появляться почаще?

Он, осторожно прижимает к себе, подбежавшую хрупкую женщину. Вдыхает знакомый с детства запах духов с легкой ноткой ванили. А еще, запах вишневого варенья вдыхает. Ну точно, в кончики пальцев правой руки, мамы Оли, окрашены впитавшимся в кожу соком вишни.

— Твое любимое варенье сварили, из того, что успели у дроздов отвоевать, — мама Оля, дотягивается рукой до его головы, трепет, взлохматив волосы.

Щемящее чувство нежности, пронзает душу. Как же хорошо, возвращаться туда, где тебя любят и ждут.

— Скоро открою Сибирский центр, стану свободнее, появится время, буду чаще приезжать. — обещает без особой уверенности. Проходил уже, знает — желания, не всегда совпадают с возможностями.

— Я подобное уже слышала. Правда там фигурировала клиника и направление было более южное. — лукаво улыбнувшись качает головой мама Оля, — трудоголик ты у меня, Вась.

— Кто б говорил. Полгода прошло, как грозилась уволиться из своей терапии. — беззлобно бурчит отец, разворачивается к дому, на радостный детский визг долетевший с заднего двора.

— Жень, осторожнее, ты его уронишь! — восклицание Ирины и тут же, ее громкий смех.

Секунду спустя, из-за угла террасы, на дорожку выскакивает брат с сынишкой на плечах. Высокий, худощавый, лицом похожий на Ольгу Петровну, талантливый ученый биолог Евгений Хлебодаров — скачет по садовой дорожке лошадкой.

— Урааа! Никита, смотри, кто к нам приехал! — заорал, как трубя иерихонская, увидев Василия.

— Ура! Дядя Васяяя! — вторит папе племянник.

— Наконец то! Скоро темнеть начнет, а мы все никак не сядем за стол! — хорошенькая блондинка, выбежавшая следом за мужем и сыном, заулыбалась на все тридцать два зуба, приветственно замахала рукой.

— Стол накрыт, моем руки и приступаем к празднованию моего тридцати пятилетия, — оскалился Женя, снял сына с плеч, поставил на ножки. Никита тут же рванул по газону за разноцветной бабочкой.

Меня на родимых пятнышках клинило, вот наглядный пример: ни у брата, ни у племянника, нет никаких знаков бесконечности на шеях. Не знаков. И все таки я кретин. Нужно было вернуться и как-нибудь осторожно узнать на ресепшн…. А лучше, вообще не уезжать, пока не выясню. Если бы завтра в Тюмень не лететь, я бы съездил в Приволжский. С утра пораньше, домчался бы.

— Васька! Поздравительных речей от тебя не дождешься, дай хоть по-братски обниму! — Женя протискиваться между родителями.

Обнимались с братишкой, как будто и впрямь, сто лет не виделись и не созванивались каждый день.

— С юбилеем Женек! Чёрт побери, подарки остались в машине! Жень, помоги разгрузиться, там, в багажнике электромобиль для Никитоса и….

— И всё-таки у тебя Вась, что-то случилось. Скажи в чем проблема, может, вместе проще решить? — перебив, произносит отец.

Да с кем, в конце концов поделиться, как не с близкими? Даже если за сумасшедшего сочтут, нестрашно. Выпустил брата из объятий, провел по лбу тыльной стороной ладони.

— Я в Приволжском когда с переправы съехал, по пути подхватил двух детишек и их бабушку. Дождь зарядил сильный, я остановился и предложил подвести. Довез их до центра городка, высадил у мини отеля “Чайка”. Высадил. Услышал, как девчушка, сказала бабушке: — “Бабуль, посмотри, у дяди на шее, такая же цифра восемь уроненная. На боку лежит, как у нас со Степой”

Я сначала, как-то не обратил внимания на слова малышки. Полдороги проехал и как током прошибло! Может глупо звучит но, а вдруг мои? Мои и Татьянины? И она была рядом совсем, а я мимо проехал? Проехал и вернуться не додумался….

Василий замолчал, и как-то совпало, в этот момент с неба, посыпались мелкая изморозь.

— Васька, я не понял, ты в Приволжск хочешь метнуться? — прервал повисшую тишину Женька, положил ему на плечо руку.