Человек в высоком замке - Дик Филип Киндред - Страница 7

• Предыдущая
• 7/55
• Следующая

Открылась дверь одной из кабинок. Вышла мисс Дэвис – молодая полная женщина.

– O, вы ждали, мисс Фринк? Простите, я не знала. – Она тряхнула мокрыми волосами, поправила пакет под мышкой.

– Ничего, не беспокойтесь.

– Знаете, мисс Фринк, я просто без ума от дзюдо. Оно дает мне даже больше, чем дзен.

– «Дзен сделает ваши бедра стройнее, – процитировала Джулиана. – Безболезненные сатори[11] помогут сбросить лишний вес». Простите, мисс Дэвис. Я отвлеклась.

– Они часто делали вам больно?

– Кто?

– Японцы. Когда вы у них учились.

– О, это было ужасно. Желаю вам никогда не попадать к ним в лапы. Держитесь подальше от побережья.

– Я еще ни разу не уезжала из Колорадо, – дрогнувшим голосом призналась женщина.

– От этого никто не застрахован, – предупредила Джулиана. – Вдруг им взбредет в голову захватить нас?

– Но с войны прошло столько времени! – воскликнула Дэвис.

– Откуда нам знать, что у них на уме, – задумчиво произнесла Джулиана. – Японцы – загадочный народ.

– А… что они с вами делали? – с интересом спросила женщина и подступила ближе.

– Все, – ответила Джулиана.

– О Господи! Я бы сопротивлялась. – Дэвис обеими руками прижала пакет к груди.

Джулиана попросила извинения и проскользнула в кабину, опередив незнакомую женщину с полотенцем на плече.

Потом она сидела за столиком в закусочной «Горячие гамбургеры Чарли» и неторопливо просматривала меню. Из музыкального автомата в углу доносилось что-то фольклорное – треньканье гитары и надрывные стоны. В воздухе стоял запах горелого жира.

Все же у Чарли было тепло и уютно, и у Джулианы полегчало на душе. Водители у стойки и хозяин-ирландец в белой поварской куртке, позвякивающий мелочью за кассой, казались старыми знакомыми. Заметив ее, Чарли сам подошел принять заказ.

– Мисс жела-ает ча-аю? – протянул он, добродушно ухмыляясь.

– Кофе, – ответила Джулиана, не реагируя на шутливый тон.

– Вона как? – Чарли подбоченился.

– И сандвич с горячим бифштексом.

– А как насчет супчика из крысиных гнезд? Или козлиных мозгов на оливковом масле?

Водители повернулись и с откровенным любопытством разглядывали Джулиану.

«Все дело в плечевых мышцах, – подумала она, встретившись взглядом с водителями. – У танцовщиц они тоже развиты. На бюсте это не отражается, а вот осанка… Заставьте своих жен ходить в спортзал, и тогда увидите…»

– Держитесь от нее подальше, – подмигнул хозяин водителям. – Она запросто может зашвырнуть вас в вашу фуру.

– Откуда вы? – обратилась она к шоферу помоложе.

– Из Миссури, – ответили оба.

– Из Соединенных Штатов? – спросила она.

– Я – да, – ответил старший. – Из Филадельфии. У меня там трое пацанов, старшему одиннадцать.

– Послушай… у вас можно найти приличную работу?

– Запросто, – ответил молодой водитель. – Если у тебя подходящая кожа. – У него было смуглое угрюмое лицо и вьющиеся черные волосы.

– Он – макаронник, – пояснил старший.

– Да? – удивилась Джулиана. – А разве Италия не страна-победитель? – Она улыбнулась молодому шоферу, но его лицо помрачнело еще больше, он отвернулся.

«Извини, – подумала она, но вслух ничего не сказала. – Если бы я умела отбеливать кожу… – Ей вспомнился Фрэнк. – Интересно, жив ли он? Может, ляпнул что-нибудь невпопад, кому-то наступил на мозоль? Нет, к япошкам он относится терпимо. Даже с приязнью. Наверное, потому, что они такие же уроды. – Джулиана все время внушала Фрэнку, что он некрасив: крупные поры, большой нос… Ее кожа была идеальной. – Неужто он умер один, без меня? Фринк – зяблик, птичка-невеличка. Говорят, певчие птахи долго не живут».

– Вы останетесь до утра? – спросила Джулиана у молодого водителя.

– Да, переночуем здесь.

– Если вам не нравится в Соединенных Штатах, почему вы оттуда не уедете? Я довольно долго живу в Скалистых горах, здесь неплохо. А раньше жила во Фриско. Там цвет кожи тоже много значит.

Сгорбившись у стойки, итальянец метнул в нее хмурый взгляд.

– Леди, в вашем городе не то что жить – на одну ночь остаться противно. Господи, чего бы я ни отдал за нормальную работу, лишь бы не мотаться месяцами по дорогам и не жрать в таких… – Он умолк, заметив, как побагровели щеки хозяина, и отхлебнул кофе.

– Эге, Джо, да ты сноб? – ухмыльнулся его спутник.

– Не перебраться ли вам в Денвер? – предложила Джулиана. – Там гораздо лучше.

«Знаю я вас, восточных американцев, – подумала она. – Любите жить с размахом, вынашиваете великие замыслы. Скалистые горы для вас дыра, да и только. Здесь же ничего не изменилось с довоенной поры. Безработные старики, тупые фермеры, ленивые бродяги. Молодежь посмышленее подалась за восточную границу, в Нью-Йорк. Там деньги. Большие деньги, большой бизнес. Германские капиталисты творят чудеса, с их помощью в считанные годы удалось возродить Соединенные Штаты».

– Вот что, приятель, – хрипло и зло проговорил хозяин. – Я тебе так скажу: если у вас сейчас полно шальных денег, так это все награблено у евреев, которых вышвырнули из Нью-Йорка, когда наци приняли этот чертов Нюрнбергский закон. Мальчишкой я жил в Бостоне и с евреями особо не якшался. Но если бы мне кто сказал, что в США будут действовать нацистские законы – пусть мы и проиграем войну, – я бы тому придурку плюнул в морду. Удивляюсь, почему ты здесь, а не завербовался в армию своих Соединенных Штатов? А? Завоевывать какую-нибудь банановую республику, чтобы потеснить япошек и порадовать немчуру?

Шоферы вскочили с перекошенными от злости лицами. Старший схватил со стойки бутылку кетчупа. Повар попятился. Нашарив огромную двузубую вилку, он остановился и приготовился к защите.

– Скоро в Денвере достроят огнестойкую посадочную площадку, и там будут садиться ракеты «Люфтганзы», – спокойно заметила Джулиана.

Никто из троих мужчин не пошевелился и не подал голоса. Посетители тоже помалкивали. Наконец повар произнес:

– Одну я видел на закате.

– Эта ракета летела не в Денвер, – сказала Джулиана. – Она села на западном побережье.

Водители понемногу успокоились. Старший проворчал:

– Вечно забываю, что народ здесь малость желтоват.

– Япошки не губили евреев, ни в войну, ни после. И не строили печей.

– То-то и беда, что не строили, – буркнул старший водитель и принялся за еду.

«Мы желтоваты, – подумала Джулиана. – Он прав. Мы хорошо относимся к японцам. Наверное, потому, что их здесь нет».

– Где вы остановитесь на ночь? – спросила она у молодого водителя.

– Понятия не имею, – ответил тот. – Только что вылез из кабины. Мне у вас не нравится. Может, завалюсь спать в кузове.

– В мотеле «Медовая пчелка» вполне сносно, – проворчал хозяин.

– Ну что ж, – сказал молодой водитель, – может, там и заночую. Если мне не будут глаза колоть, что я итальянец. – Он говорил с явным акцентом, хотя и старался его скрывать.

«Тут виноват его максимализм, – думала Джулиана. – Поэтому он такой озлобленный. Слишком многого хочет от жизни. Вечно ему чего-то не хватает, вечно что-то не так. И я ему под стать. Не могла усидеть на западном побережье, наверное, и здесь не усижу. А разве прежде, во времена покорения Дикого Запада, люди были иными?

Но сейчас граница проходит не здесь, – мелькнула мысль, – а через другие планеты. И он, и я могли бы попроситься на корабль, который отвозит колонистов. Нет – нам бы отказали. Ему – из-за смуглой кожи, мне – из-за черных волос. Уж эти мне белокожие нордические феи из эсэсовских училищ в замках Баварии! Бедолага Джо, или как его там, так и глядит букой. Нет бы принять холодный и многозначительный вид, будто он нас всех и в грош не ставит и абсолютно уверен в себе. Да, у наци именно такие лица. Они не идеалисты, как я или Джо, они циники и фанатики. Это дефект мозга, как будто немецкие психиатры не только душевнобольным, а всему своему народу сделали лоботомию.

• Предыдущая
• 7/55
• Следующая