Тот, кто меня сломал (СИ) - Николаева Юлия Николаевна - Страница 9

Оказалось, зря.

В один из вечеров он пришел в кабинет позже обычного, сначала сидел с ноутбуком, а потом, отставив его, просто смотрел перед собой, о чем-то думая. Я как раз заканчивала работать, часы показывали десять вечера.

Мои внутренние часы начали отсчет последних двух недель из озвученных трех месяцев, дел было еще достаточно, но надежда внутри росла, хотя я и пыталась не особенно радоваться, неизвестно, что еще придет в голову Карельскому.

Откинувшись в кресле, я собрала бумаги и потерла глаза руками. Пожалуй, пора в ванную и спать. Взяв документы, сделала пару шагов, когда Арсений вдруг, переведя на меня взгляд, похлопал рукой по подлокотнику своего кресла. Периодически за это время мы обсуждали дела, и я подумала, что сейчас именно такой момент.

Приблизившись с прижатыми к груди бумагами, замерла возле кресла, а Карельский потянул меня за локоть. Бумаги чуть не рассыпались, пришлось присесть на подлокотник.

— Что? — спросила его, хмурясь.

Арсений прикоснулся пальцами к моей руке и, едва касаясь, повел вверх. Я замерла, как каменное изваяние, чувствуя, что по коже бегут мурашки. Что он делает? Что. Он. Делает?!

На мне были домашние просторные штаны и обычная майка на тонких бретельках. Лето в этом году было жаркое, и я с удовольствием бы надела шорты, но не решалась. Сейчас и майка казалась мне слабым прикрытием.

Пальцы Арсения достигли лямки и замерли, а я напрягла плечи до боли. И почему-то не могла перевести на мужчину взгляд, сидела, прижимая к себе бумаги и смотрела в пол. Пальцы скользнули по плечу и опустились вниз по спине, а через мгновенье касания пропали, Карельский поднялся и, бросив:

— Ты слишком много работаешь, — ушел из кабинета.

Я же еще сколько-то времени сидела, не двигаясь. Что это было? Что он хотел показать? На что намекал? Зачем касался? Вопросы сыпались на меня так быстро, что я не успевала их осмысливать. И только одна мысль билась в голове все время: а если он захочет… захочет меня?

На следующий день, чтобы не провоцировать Арсения, я надела просторную футболку с узким горлом и рукавами три четверти. Был выходной, когда я появилась на кухне, мужчина уже сидел с чашкой кофе в руках.

— Доброе утро, — буркнула я, беря чашку и вставая возле кофемашины.

Она была моей головной болью. За три месяца наши отношения слабо двигались вперед, сварить нормально каппучино с первого раза была победа, причем редкая. Черт знает, почему мы не ладили, тем более что у Карельского таких проблем не наблюдалось. Правда, он пьет эспрессо.

Машина шипела, фыркала, а я наблюдала, как она почти выплевывает из себя мой кофе. И почему-то в спине зрело напряжение. Мне казалось, что Арсений сейчас за мной наблюдает, смотрит этим своим привычно равнодушным взглядом, сканирует.

На счастье, кофе получился с первого раза, мысленно порадовавшись, я аккуратно вытянула свою чашку, но не успела больше шевельнуться, потому как на столешницу по обеим сторонам от меня легли крепкие мужские ладони.

Я застыла, нервно сглотнув, руки предательски дрогнули, кофе, выплеснувшись, лужицей начал растекаться по столу. Дыхание Арсения оказалось на моей шее, хотя сам он не касался моего тела, но разделяли нас сантиметры.

— Думаешь, если я захочу, то одежда мне помешает? — произнес он тихо и насмешливо.

Я не двигалась, смотрела на растекающийся кофе, он был уже на краю столешницы, мгновенье, и я почувствовала, как стало горячо коже. Я вжималась животом в столешницу, только вряд ли это помогло бы мне спастись от Арсения.

Глубоко вздохнула: не размякать, Карина, не время. Повернись и дай ему отпор. Но одно сознание того, насколько близко я окажусь перед ним, не позволяло шевелиться.

И вдруг руки исчезли со столешницы, и сразу стало легче дышать. Я слышала, как Арсений отошел, как сел на стул, но все еще смотрела на лужицу кофе, не двигаясь.

Наконец, отставив кружку, резко развернулась, Арсений сидел, уставившись в телефон и на меня никак не отреагировал. Обведя глазами кухню, я быстрым шагом ушла в комнату.

Стянув футболку, надела вчерашнюю майку, но тут же стянула и ее. Что за чертовщина? Он же просто издевается надо мной. Увидел, что я среагировала на вчерашний жест, вот и… Я видела его равнодушный взгляд, и не стоит переоценивать его отношение ко мне.

Карельский красив и богат, если у него возникнет желание с кем-нибудь переспать, проблем найти подходящую девушку не будет. И все его жесты и слова — просто насмешки надо мной, желание в очередной раз показать свою власть.

Пнув ногой ни в чем не повинную кровать, я вытащила новую футболку, натянув ее, сделала пару шагов в сторону двери, а потом слабовольно подумала: подожду, пока Арсений уйдет из кухни.

Ждать пришлось недолго, минут через десять Карельский ушел в свою комнату, а еще через полчаса и вовсе уехал. Ну и отлично, надеюсь, он не появится до позднего вечера.

Последние две недели пролетели незаметно. Большую часть времени я проводила в офисе, проверяя работу всех и вся, мне хотелось, чтобы все было идеально, и Карельский не смог бы ни к чему придраться.

Я продолжала верить в то, что все это скоро кончится, и что я буду свободна. Что я буду делать с этой свободой — тогда я не думала.

После последнего совещания с моим присутствием, мы остались с Арсением вдвоем. Он сидел во главе стола, я рядом, ожидая, когда мужчина заговорит.

— Я доволен, — наконец заявил Карельский, — ты отлично справилась с работой.

Против воли стало приятно, а еще внутри вспыхнул огонек надежды. Арсений усмехнулся.

— Глаза-то уже загорелись, — заметил мне, — представляю, где у тебя все это уже сидит.

— Не представляешь, — ответила я, он только сощурился, продолжая смотреть. Потом выдал:

— Красивое платье, тебе очень идет.

Я даже хмыкнула, качая головой и складывая на груди руки. Арсений снова усмехнулся.

— Ты ждешь от меня особого распоряжения? — спросил, склонив голову набок. Я посмотрела на него. Ну да, выходит, жду. Он кивнул. — Ты свободна.

И все же это звучало странно. То есть я так долго этого ждала, что сейчас просто не могла поверить: неужели правда?

— Вот так просто? — спросила глупо.

— Хочешь, красную дорожку постелю?

— И со Стасом все будет в порядке? — не обратила я внимания на его шутку. Карельский на этот вопрос только поморщился.

— Если не будешь нарушать условия, я гарантирую его безопасность, я уже говорил. Свое слово всегда держу.

Кивнув, я поднялась и почему-то затопталась на месте. Карельский, посмотрев, сказал:

— Ну чего стоишь? Иди уже.

Я зачем-то кивнула и неуверенно двинула к двери. Возле нее остановилась, взявшись за ручку, попыталась проанализировать свои чувства, но так и не поняла, что испытываю. Обернувшись, произнесла:

— Прощай, — звучало, скорее, вопросительно, но Карельский, вперив в меня тяжелый взгляд, бросил уверенное:

— Прощай, — и не оставалось ничего другого, как уйти.

По улице я шла в эмоциональном раздрае. Вроде бы я должна радоваться, все кончилось, я свободна, Стасу ничего не угрожает, надо мной не довлеет Карельский, а было почему-то тяжело.

— Ну и дура же ты, Карина, — пробормотала сама себе, доставая телефон, чтобы вызвать такси.

Наверное, я должна была ненавидеть Карельского, но я чувствовала только усталость, а ещё страх, который и заставил вести себя, как идиотку, в кабинете Арсения.

Это был страх перед новым прыжком в неизвестность. Хотя я уже догадывалась, что там: пустота и одиночество. С которыми надо будет как-то жить. Я никогда не считала себя сильным или слабым человеком, просто жила, принимая события жизни. И вот это конкретное мне только предстояло переварить.

В свою квартиру я уехала еще до того, как Арсений вернулся домой. Входила в нее с какой-то даже опаской, давно я тут не была, однако. После квартир Стаса и Арсения она казалась теперь совсем маленькой. Усевшись на край кровати, я вздохнула. Что ж, вот она — новая жизнь, будем учиться жить в ней.