Хрупкое желание (ЛП) - Рейли Кора - Страница 5

Несмотря на то, что они приняли эту связь, горький привкус остался у меня во рту после того, как я им все сообщил. Я всегда был рад, что моя невеста моя ровесница. У нас с Серафиной было бы, по крайней мере, несколько общих черт. Мы знали одних и тех же людей по нашим общим мероприятиям. Кроме того, Серафина и я разделяли наше внешне уравновешенное поведение. Мы могли бы устроить наш брак.

Я сомневался, что у нас с Софией есть что-то общее, особенно сейчас. Она была маленьким ребенком. Увидев ее розовую комнату с плакатами лошадей на стенах, я подумал было отменить все это, но снова моя гордость остановила меня. Я хотел жениться на ком-то высокопоставленном, на ком-то близком к Данте, чтобы еще больше укрепить свою власть, и оставалась только София.

Вскоре дискуссия перешла к нашим обычным новостям о торговле наркотиками и проблеме Братвы.

Я был рад, когда собрание закончилось. Только Марко остался выпить. Мы играли в дартс, попивая холодное пиво и не говоря друг другу ни слова. Марко знал меня достаточно хорошо, чтобы понять мою потребность в тишине.

В конце концов, выпив вторую кружку пива, я прислонился к бильярдному столу в своей мужской пещере, как всегда называла ее моя мать.

— Что думаешь?

Марко искоса взглянул на меня и сделал большой глоток из своей кружки. Нас часто принимали за братьев из-за сходства во внешности. Те же каштановые волосы и глаза, и знаменитый сильный подбородок Манчини.

Он пожал плечами.

— Это запутанная сделка. Ты же понимаешь, что ни Эмма, ни София не обрадуются, если узнают, что вы с Сэмюэлем договорились жениться на сёстрах друг друга.

Эмма будет в отчаянии. София, вероятно, отреагировала бы не намного лучше. Но в наших кругах каждый брак был основан на какой-либо сделке. Всегда услуга за услугу. Любовь очень редко становилась причиной их связи.

— Они ни о чем не узнают.

Марко посмотрел на меня с сомнением.

— Ты знаешь, как быстро распространяются слухи в наших кругах.

— Я не говорил о сделке, когда спрашивал твое мнение, — уточнил я. — Я говорю о Софии. Я не знаю, как отношусь к тому, чтобы жениться на ней. Что ты думаешь?

— Ты женишься на ней только через шесть лет. А до тех пор даже ты, упрямый ублюдок, переживешь потерю Серафины. У тебя племянница Кавалларо, вот что важно, верно?

Так и должно было быть. С тактической точки зрения моя позиция не была ослаблена. И все же мне казалось, что я глубоко упал.

— Она слишком молода.

— Конечно она молода, но ты же не собираешься жениться на ней в ближайшее время. Поверь мне, через десять-пятнадцать лет ты будешь благодарить свою счастливую звезду за молодую жену.

— Увидим. — я вновь указал на мишень для дротиков. — Еще один раунд.

Марко без возражений схватил дротики и начал метать.

— Что насчёт Эммы?

— А что насчет нее?

— Она должна была жить с тобой, чтобы твоя мать могла сосредоточиться на заботе о твоем отце. Но теперь, когда Серафина не переедет, это не сработает, верно?

— В последние месяцы Эмма стала более независимой. Она уже не нуждается в такой поддержке, как раньше. Я найму няню, которая специализируется на детях с ограниченными возможностями. Об остальном позаботятся горничные.

— Ты понимаешь, что много работаешь и почти не бываешь дома? Не похоже, что у тебя будет куча времени, чтобы проводить его с ней.

— Я найду время, — пробормотал я.

— Это не твоя вина, Данило. Ты должен перестать винить себя за несчастный случай.

Я сердито посмотрел на него.

— Эта дискуссия окончена.

Марко вздохнул, но в конце концов заткнулся и продолжил играть в дартс.

Авария Эммы не та тема, о которой я хотел думать, а тем более обсуждать это с ним. Достаточно того, что это преследовало меня во снах.

***

На следующий день я навестил родителей. Эмма все еще жила с ними, но я пообещал ей, что она сможет переехать ко мне сегодня.

Войдя в дом, в котором вырос, моя грудь сжалась, как это всегда бывало во время моих визитов в последнее время. Послышался тихий звук инвалидной коляски Эммы, и она появилась в дверях гостиной, беспокойство отразилось в ее карих глазах. Ее все еще влажные волосы были собраны на макушке в беспорядочный пучок. Я пытался защитить ее от тьмы последних нескольких месяцев, но похищение Серафины было модной темой в наших кругах, даже среди детей. Эмма стала свидетельницей бурных событий на моей отмененной свадьбе. Она знала больше, чем следовало.

Я подошел к ней, обнял и поцеловал в лоб, прежде чем выпрямиться. Она ощущалась хрупкой в моих руках, будто сильный порыв ветра мог сломать ее.

— Как ты?

В первые месяцы после аварии она часто ощущала пронзительную боль в ногах — не говоря уже об эмоциональном потрясении, которое она испытала, когда поняла, что больше никогда не сможет использовать свои ноги, как раньше, никогда не сможет танцевать балет.

— Я в порядке, но что насчет тебя? Мама сказала мне, что ты больше не можешь жениться на Серафине и должен жениться на Софии.

Она и София одного возраста, и обе уже испытали жестокие побочные эффекты воспитания в мафии. Иногда они играли вместе на собраниях. Теперь Эмма могла только сидеть в сторонке, в то время как другие дети бегали вокруг. Весь гнев и обида прошлого смешались с новой яростью, которую я почувствовал, но проглотил ее.

— Я не возражаю. Я женюсь на Софии через шесть лет. Это очень даже хорошо.

Это ложь, которую мне придется часто использовать в будущем.

Эмма наклонила голову, будто не знала, чему верить. Внезапно с лестницы второго этажа донесся резкий кашель.

Эмма поморщилась.

— В последние дни отцу стало хуже. Мне страшно за него.

Я сжал ее плечо. У нее свое собственное будущее, о котором необходимо беспокоиться, и все же судьба жестоко добавила ухудшающееся здоровье отца к ее заботам. Кашель продолжался, и раздался мамин голос.

— Позволь мне проверить их, — сказал я.

Я поспешил вверх по лестнице и обнаружил родителей в ванной их главной спальни. Папа сидел прислонившись к ванне, согнувшись, его тело сотрясалось от кашля. Брызги крови усеивали кафель у его ног, и рот тоже был покрыт ими. Моя мать гладила его по спине, ее лицо было бледным, когда она шептала слова утешения.

Это была ложь. Одного взгляда на отца было достаточно, чтобы понять, что грядущее Рождество станет для него последним — если он вообще доживет до него.

Я не позволил ужасной печали укорениться во мне.

Отец поднял глаза и медленно выпрямился из сгорбленного положения. Его усилия сдержать новый приступ кашля отразились на бледной коже. Он вытер кровь с губ тыльной стороной ладони, и мама быстро протянула ему полотенце. Пока он вытирался, она подошла ко мне и поцеловала в щеку. Ее глаза наполнились страхом.

— Не знаю, что мы сделали, чтобы заслужить это, — прошептала она.

Я знаю. Может, мама предпочитала притворяться, что мы с отцом нормальные бизнесмены, но мы все знали, что это неправда. Отец с трудом поднялся на ноги и слабо улыбнулся мне.

— Сделка с Пьетро остается в силе?

Я доложил ему сразу после встречи с Сэмюэлем, Пьетро и Данте. Я не был уверен, то ли он просто хотел, чтобы я вновь подтвердил это, то ли его память начала ухудшаться из-за болезни.

— Все улажено, но, как я уже сказал, помолвка Эммы с Сэмюэлем пока остается тайной.

— Думаю, что ждать об объявлении о связи это ошибка, — сказала мама. — Возможно, люди перестанут ее жалеть, если узнают, что она собирается выйти замуж за будущего Младшего Босса. И, может, Цинциннати поймет свою ошибку. Пусть они сгниют в аду, все до единого. — мама перекрестилась, будто Бог даровал ей такое желание.

— Если мы объявим об этом сейчас, люди поймут, что мы заключили сделку. Эмма будет в отчаянии, если узнает, что Сэмюэль согласился жениться на ней только в том случае, если я женюсь на Софии.

— Ты бы все равно женился на Софии, — сказал отец.