Из глубин древности - Аугуста Йозеф - Страница 24

Где-то далеко на горизонте появились несколько темных точек. Когда они приблизились, то оказалось, что это небольшое стадо огромных мамонтов.

Впереди осторожно шагал старый самец.

Это был колосс, превосходивший по размеру современного слона, однако родственный ему и очень на него похожий. Главным отличием от нынешних хоботных являлось то, что все его могучее тело покрывала длинная, но притом мягкая шерсть рыжеватого окраса, темного или светлого оттенка. Шерстинки, образовывавшие на некоторых местах мохнатую гриву или широкую опушку, росли из более короткого подшерстка. Это вместе с толстым слоем подкожного жира служило мамонту наилучшей и совершенной защитой от сурового климата его родины. За высоко поднятой головой с отвесным лбом вздымался большой жировой горб, отделенный от нее глубокой сужающейся впадиной. Он уже не выглядел так внушительно и не торчал над плечами, как в начале минувшей зимы, а, скорее, казался опавшим. Ведь мамонт все это суровое долгое время дополнял свою скромную пищу запасами жира из горба, когда ничего не удавалось найти и вся растительность после бешеных жутких метелей скрывалась под толстым снежным покровом. Голова была большой, по сравнению с размерами тела крупнее, чем у современных слонов — из-за его необычайно длинных и тяжелых бивней. Небольшие уши покрывала шерсть, они выглядели незаметно на коренастом мохнатом теле. Хвост был коротким и маленьким, но тоже шерстистым.

Старый самец понемногу двигался вперед. Он обходил лужи, еще полные тающего весеннего снега и затруднявшие проход. За ним следом передвигались неспешным шагом еще несколько взрослых мамонтов и двое похожих на косматые шары малышей.

И вот старый вожак остановился. Для остальных это послужило знаком того, что поход пока закончен.

Был слышен какой-то гул. Когда старый мамонт сделал несколько осторожных шагов вперед, то увидел перед собой русло ручья с шумящей мутной водой. Он оказался досадной помехой на их пути, ведь вожак хотел идти со стадом в ближний лесок с молодыми ольхами и березками, отлично подходящий для пастбища. И вот теперь, когда они уже были почти у цели своего пути, возникла эта опасная преграда — отвесный, обрывистый глинистый берег возле глубокого русла ручья.

Старый мамонт хорошо знал о коварстве подобных мест. Он отлично помнил то время, когда сам еще ходил в стаде и нескольких взрослых самцов, свалившихся в глубокий ручей и не сумевших оттуда выбраться.

Чуть пройдя вперед, мамонт опять остановился.

Он долго смотрел на близлежащий лес, который так непреодолимо манил яркой зеленью свежих листьев. В этот раз обязанность перевести стадо на другой берег с хорошим пастбищем пересилила в вожаке заботу о собственной безопасности. Поэтому он сделал еще несколько шагов, но ясно видел, что нигде поблизости нет пологого спуска к речному руслу, чтобы там могли спокойно пройти и взрослые, и детеныши.

Косматый великан замер возле опасного места.

С наступившей весной, когда под первыми солнечными лучами растаяли снежные сугробы и вода наполнила русло до самых краев, потоком размыло берег прямо там, где была небольшая излучина. И теперь он нависал над ручьем как широкий, поросший травой карниз. Там-то сейчас и стоял старый вожак стада, оглядываясь по сторонам. Когда он нигде не обнаружил подходящего для перехода места, то повернулся и хотел пройтись вдоль берега ручья, чтобы осмотреть его получше. Но свой замысел мамонт осуществить уже не смог.

Когда он разворачивался, то невольно перенес вес задней части своего тела на край крутого берега. Подмытая почва не выдержала такой тяжести и обрушилась в глубокий ручей, вместе с ней туда упал и мамонт. Его тяжелое тело зарылось в мягкий ил и увязало в нем тем глубже, чем сильнее пытался освободиться бедный колосс.

Когда вожак осознал, что все его усилия по освобождению напрасны, то поднял свой поросший шерстью хобот и жалобно затрубил. Едва смолк этот звук, как раздался другой, еще более жалобный и безнадежный.

Ожидавшее стадо было испугано внезапным исчезновением и ревом своего старого, опытного вожака. Самцы угрожающе воздели хоботы и ждали, что произойдет дальше. Малыши-мамонтята прижались к своим косматым мамам, ища у них защиты. Но не чувствовалось никакой опасности — кругом была тишина, нарушаемая лишь жалобными воплями исчезнувшего вожака.

Лишь спустя время самый отважный самец из стада рискнул приблизиться к берегу ручья. Он двигался осмотрительно, шаг за шагом, в любую секунду готовый отступить. А за ним так же робко и аккуратно следовали остальные.

Когда мамонты оказались достаточно близко к потоку, то увидели, что их старый вожак лежит, глубоко увязнув в илистом дне и из последних сил борясь за свою жизнь. Они безмолвно стояли на безопасном расстоянии от предательского берега и ждали.

Но дождаться им было не суждено — прежде чем на темном небе высыпали звезды, предвестники наступающей ночи, старый вожак погиб. Однако мамонты все еще стояли так до самого рассвета, а потом ушли под предводительством другого, старейшего и сильнейшего самца куда-то далеко от места, где с их маленьким стадом приключилась такая беда…

Остаток весны пролетел быстро, а за ним незаметно миновало и короткое лето.

Где-то далеко на северном горизонте вдруг появились темные тучи. Они собирались со всех сторон над плоскими равнинами тундры со мхами и лишайниками, над травянисто-кустарниковой степью и над угрюмыми лесами.

С появлением туч усилился и свист ветра, под его порывами гнулись деревья. Когда буря достигла тех мест, лес наполнился тысячекратным стоном ломаемых и выворачиваемых с корнем силой стихии стволов.

Грозная битва между обезумевшим воздухом и землей все продолжалась. Но, как обычно, буря утихла и из серо-стальных туч начал падать снег. Он сыпал все гуще и гуще, пока все кругом не покрылось белой пеленой.

Выраставшие до чудовищных размеров сугробы укрыли изувеченный, поломанный лес. Под ними исчезло и русло промерзшего до самого дна ручья, в котором погиб старый мамонт.

Позже, под воздействием стекающей с гор воды, солнечных лучей и собственной тяжести снег понемногу превратился в кристаллический лед. На нем осели ил и галька, принесенные потоком следующей весной.

И так все повторялось — долго, очень долго…

— И еще об одном деле мы хотели бы вам сообщить.

Седоволосый пожилой мужчина на мгновение умолк, а затем продолжил звучным голосом:

— Якутский губернатор Скрыпицын предоставил нашей Академии Наук отчет о том, что возле Березовки, правого притока Колымы, около 300 верст северо-восточнее Среднеколымска, был обнаружен труп мамонта, который, судя по показаниям свидетелей, полностью сохранился. Могу с радостью сообщить вам, что Академия после получения этой новости сразу же предприняла все возможное, чтобы уберечь сию редкостную находку. Мы распорядились выслать к месту обнаружения специальную научную экспедицию. Руководителем был назначен Отто Герц, зоолог и управляющий музеем академии. В помощь ему определили препаратора музея Пфиценмайера и геолога Севастьянова. Поскольку я как раз узнал, что министерство финансов выделило на расходы экспедиции сумму в 16 300 рублей, то, полагаю, нет никаких препятствий для приготовлений отъезда членов научной группы к месту обнаружения редкой находки. Я уверен, что вы позволите мне не только от себя, но и от лица всех нас пожелать им счастливого пути и успешного выполнения предстоящей трудной задачи.

Кругом раздались восхищенные аплодисменты и члены Академии сердечно пожимали руку господину Герцу.

Так и получилось, что в начале мая 1901 года, спустя менее месяца после получения сообщения о находке мамонта на Березовке, из тогдашнего Петрограда (нынешнего Ленинграда) выехала специальная научная экспедиция российской Академии Наук, чтобы уберечь находку от уничтожения. Участникам ее предстояли не только путь самоотверженных служителей науки, но и испытания для настоящих мужчин.