Из глубин древности - Аугуста Йозеф - Страница 13

Но детеныш опять остался неподвижен.

Снова наклонившаяся самка лизнула его морду. И лишь теперь жуткая действительность заставила ее тело оцепенеть. Детеныш был холодным как кусок льда, что неумолимо означало конец. Этот мертвенный холод похоронил все надежды матери на то, что обессилевший малыш просто крепко спит.

В тишине вечера раздался жалобный и тонкий трубный рев, прокатившийся печальным эхом по всей лощине.

Это не было просто криком, ведь в нем звучало такое горе, глубже которого уже не может быть…

На широкой излучине реки, окаймлявшей до необозримых далей светлую лиственную чащу, вблизи от берега в иле лежали несколько диковинных животных.

То были астрапотерии, давно вымершие протокопытные из эпохи позднего третичного периода.

Из их пастей выглядывали мощные, похожие на изогнутые бивни клыки. Они служили опасным оружием, как против неприятелей, так и против молодого и глупого самца, претендующего на некую самку, уже выбранную другим, старым и опытным астрапотерием. Могучие лапы, имевшие по пять пальцев с копытцами, несли коренастое, поросшее редкой грубой шерстью тело. На мордах этих невиданных колоссов выдавался вперед короткий, рылообразный вырост, избыточно развитые мышцы которого делали его похожим на миниатюрный кривой хобот.

Совсем близко к берегу, где смешанная с илом вода была теплее всего, лежали огромная самка с детенышем. Мать мирно подремывала, а малыш возле нее играл с пучком каких-то похожих на тростник растений.

Подальше, в более глубокой воде, находилось несколько взрослых самцов, они время от времени пофыркивали, наслаждаясь илистой ванной и солнцем.

Внезапно из близлежащих зарослей послышался шелест и треск. Спустя пару секунд из зеленого нагромождения высоких кустов выскочил адинотерий — представитель древних копытных размером с овцу.

Он бежал медленно и тяжело, ведь зверь с плотным телом, сильной шеей и тяжелой головой двигался на коротких, непривычных к быстрому перемещению ногах. В маленьких тупых глазках, между которыми у самцов этого вида располагался небольшой острый рог, плескался страх. Когда адинотерий со всей возможной скоростью покинул заросли и увидел валяющихся в иле астрапотериев, то замер в замешательстве. Но негромкий шорох в кустах снова заставил его без оглядки пуститься наутек.

Зверь кинулся к реке и в своем отчаянном бегстве со всей силы врезался в маленького астрапотерия. Он тут же опрокинулся в воду и жалобно завизжал. Отдыхавшая поодаль самка мгновенно стряхнула с себя дремоту, поднялась и поспешила на помощь детенышу. Грязная вода брызгала во все стороны от бешено мчавшейся мамаши.

Детеныш уже был на ногах, когда самка добралась до него. Обнюхав свое чадо, она тяжелыми неловкими скачками погналась за убегающим и вдвойне перепуганным нарушителем спокойствия, который неуклюже заспешил в другую сторону.

Кто знает, как долго самка преследовала бы бедного адинотерия, если бы мирную тишину края не нарушил новый крик детеныша. Она тут же остановилась, а потом большими шагами направилась обратно к нему.

Малыш неподвижно застыл, испуганно глядя как раз на то место в зарослях, откуда недавно выскочил адинотерий.

Одного взгляда самки хватило для осознания того, что произошло.

Она решительно направилась к кустам, но прежде чем дошла до них, оттуда выскользнул сумчатый хищник протилацин, преследовавший до этого в тени густых зарослей адинотерия. И хоть он в ярости хлестал длинным хвостом из-за упущенной добычи, но имел достаточно опыта, чтобы не связываться с опасной самкой астрапотерия, которая была ему явно не по силам.

Та не стала преследовать сумчатого хищника, а мелкими шажками вернулась к напуганному детенышу. Подойдя к нему, мать несколько раз ткнула чадо коротким хоботком, словно желая убедить, что с ним не случилось ничего страшного. А когда успокоенный малыш-астрапотерий весело запрыгал, самка вновь забралась в илистую воду, прикрыла глаза и с удовольствием продолжила прерванное купание. Ей было невдомек, что из-за своего страха за детеныша она спасла жизнь безобидному адинотерию и лишила хищника его добычи.

Когда протилацин миновал заросли, то очутился в покрытой травой степи, которая казалась бескрайней.

Он взбежал на плоскую скалу, чтобы оглядеться.

Повсюду расстилалась травянистая равнина. Из нее местами поднимался кустарник и низкие деревья, живописно сочетаясь с невысокими изломанными скалами.

Хищник внимательно оглядывался, медленно крутя своей удлиненной головой во все стороны. Он чутко нюхал воздух и усиленно вытягивал остроконечные уши, чтобы ничего не пропустить. Но ничего не заметил, не учуял и не услышал. Везде был лишь неизмеримый и необозримый ковер из невысоких трав, украшенный пестрым узором из желтых, красных, синих и белых цветов, темною зеленью зарослей, кустарников и деревьев, хмуро-серыми скалами.

Протилацин продолжал неподвижно стоять.

Силуэт зверя, чем-то похожего по телосложению на дикую собаку, четко вырисовывался на фоне ясной голубизны неба. Вытянутая пасть, полная острых зубов, заканчивалась тупым, словно обрубленным и черным как уголь носом. Длинное туловище покрывала короткая, слегка прилегающая к нему шерсть, бывшая на голове светло-коричневой с темными, проходящими через глаза полосками. На остальном теле она была темно-коричневой с равномерными полосами, начинавшимися от середины спины. В этих местах начинала удлиняться и шерсть, достигая максимальной длины на ляжках зверя. Туловище постепенно переходило в длинный хвост, также наполовину покрытый темными полосками.

Вот протилацин вдруг резко и беззвучно соскочил со скалы и помчался вдоль окаймлявших реку зарослей. Он по крутой дуге обогнул нескольких несодонов — могучих копытных животных размером с современного тапира. Потом хищник сменил направление, оставил берег реки и быстро помчался к травянисто-кустарниковой равнине, где возле одной из скал под кустом было его логово. В нем осталась самка с четырьмя подросшими детенышами, которые уже давно оставили сумку матери, проведя в ней время своего самого раннего детства.

В зарослях зверь наткнулся на броненосца стеготерия, который по неизвестной причине задолго до вечерних сумерек выбрался из норы, где отдыхал днем.

Протилацин бросился на него, но недостаточно быстро.

Броненосец мгновенно скрылся в норе, так что челюсти сумчатого хищника клацнули без всякой пользы. Он заворчал и снова помчался дальше. Бежал меж высоких трав, пробирался редкими кустами, обходя непролазные и колючие заросли и вдруг остановился у низкой скалы, чье подножие со всех сторон окружали упавшие с рассыпающихся скальных стен глыбы.

Протилацин в несколько прыжков оказался на ее вершине, осмотрелся и тут же припал к земле. Взгляд его приковали кустики неподалеку, где между глыбами чернели отверстия нор маленьких протипотериев — давно и бесследно исчезнувших млекопитающих, похожих на зайцев, но с длинными лапами и хвостом. Сумчатый хищник тихонько спрыгнул с вершины скалы и неслышно приблизился к ничего не подозревающим зверькам.

Каждый камень и каждый высокий пучок травы были для него желанным укрытием во время подкрадывания. Протилацин перебегал от одного из них к другому — постепенно, осторожно и тихо, хитрость и опыт постоянно удерживали его от какого-либо скоропалительного поступка, который мог бы все испортить. И эта терпеливость принесла свои плоды. Еще секунду хищник прижимался к земле, а потом резко и без промаха прыгнул на намеченную добычу, повалил ее на спину и вонзил острые зубы в незащищенное горло.