Ведьма для императора драконов (СИ) - Помазуева Елена - Страница 3

Розовые отблески на лице мужчины напомнили о пари, где было условие — «до утра». Но я нисколько не жалела, что эта ночь так закончилась. Я помогла мужчине, пусть через физическую любовь, но все же почувствовать, насколько он желанен для женщины. А что делать, если только любовью можно было спасти человека? Ведьма во мне приятно улыбнулась и подтвердила — все правильно!

А это было главное — осознание того, что я все сделала с открытой душой. В данном случае, отдав любовь мужчине, помогла ему почувствовать и вновь ощутить, что у него есть шанс быть любимым.

— Как тебя зовут, ведьма? — тихо спросил меня мой любовник, легко целуя в плечо.

Он вообще был на удивление нежным, будто знал заранее и предугадывал все мои желания. Приходилось признать — мужчина был самым опытным любовником из тех, кто встречался в моей жизни.

— Янина, — улыбнулась ему, — запомни: как только тебе нужна будет помощь, позови меня по имени — я приду!

— Ты не спросишь, кто я и как мое имя? — удивленно вскинул бровь мужчина.

— Нет, — легко ответила ему.

Теперь было пора уходить. Рассвет становился все заметнее. Почти все небо начало розоветь, все предутренние сумерки окрасились в пронзительные цвета. Пора улетать. Только нужно уйти подальше и не пугать мужчину своим драконом. Уже несколько поколений моя семья живет среди людей, но они все равно падают в испуге на землю, когда видят в небе гордые силуэты рукокрылых.

— Ведьма! — восхищенно произнес мужчина.

— Только не вздумай влюбиться! — шутливо чмокнула его в нос.

— Уже! — так же счастливо произнес мой любовник.

— У тебя будет достойная избранница, я видела, — провела по мужскому лицу ладонью.

— Ведьмы все знают? — как будто подумав о чем-то своем задумчиво спросил он.

— Мне пора, — выпуталась из его объятий и встала, одевая свою простую рубашку, вышитую защитными знаками, — Я хочу сказать, — присела к расслаблено лежащему мужчине. Он опирался на локоть и внимательно смотрел на меня, — Ты самый лучший любовник, что у меня был. Только в твоих руках пела моя душа и тело.

В знак подтверждения своих слов поцеловала мужчину, обхватив его лицо руками. Он ответил на поцелуй, и я вновь потерялась. Он был слишком хорош, мое тело помнило тот восторг, что только что дарил он мне, а потому отозвалось мгновенно.

— Мне пора, — чуть хрипловато произнесла.

Облизнула губы, стараясь запомнить вкус его страсти.

— Откуда ты взялась, ведьма?! — донесся до меня вопрос мужчины, когда я уже бежала через лес, плотно подступивший к речке, на берегу которой мы дарили друг другу любовь всю эту ночь.

— Ты позвал — я пришла! — крикнула ему в ответ, скрываясь в лесной чаще.

Тело приятно ломило в какой-то опустошающей неге, хотелось спать и одновременно прыгать от счастья. Вот я и прыгала через поваленные деревья и кустарники. Мне нужно было отбежать подальше, чтобы подняться на крыло. Человек не должен знать, что ведьма, разделившая страсть сегодняшней ночью, еще и дракон.

— Янина! — донеслось до меня.

Улыбнулась: значит, запомнил мое имя. Почему-то от осознания этого было приятно. Я пробежала через лес, вскоре он поредел и открылось поле, заросшее пшеницей. Приятно ощущать, как ветер обдувал мои разгоряченные щеки, а прохладный предутренний воздух врывался внутрь, стараясь охладить распаленное сердце. На душе было очень радостно.

«Помогла мужчине, от того и петь хочется!» — сказала сама себе и раскинула руки в стороны, будто уже лечу. Потом взмах огромными перепончатыми крыльями, и низкий полет над лесом. Внутри меня душа пела. Помогла, вылечила, подарила надежду в будущем на любовь — что может быть лучше?

НГлава 2

— Мамочка-а-а! — голосила я, стремительно убегая от карающей, злющей и разъяренной ведьмы, которая бегала за мной по двору с хворостиной в руке, — Я больше не буду-у-у!

Мамочка моя пыталась поймать меня и высечь, как это часто делала в детстве. Это у других ведьм дочки примерные, а мне досталась кровь дракона, ведовская сила и наследственность, которая постоянно подбивала на шалости. В этот раз наказание должно было свершиться за праздник в Градке, который мы устроили с Ришкой в первый рабочий день нового года после Серафимы — купальницы: все молодые парни при выходе на работу в поле были нами остановлены и удержаны ведовской силой, чтобы было с кем потанцевать. Ох, и оторвались же мы! Ришка же проиграла и признала свое поражение.

Чтобы подружка не сомневалась в моей победе, я забрала с собой несколько волос того мужчины. Ришка открыла душу на расстоянии, долго смотрела, и не могла поверить, что мне удалось это сделать — подарить надежду и возродить веру в жизнь и любовь.

— А ты хоть знаешь, кто это был? — усмехнувшись, спросила Ришка, бросая в догорающий огонь волосы, чтобы птица гнезда не сплела или кто порчу на человека не наслал.

— Нет! — легко мотнула головой, — Да и незачем! Помогла ему, и пусть дальше живет.

— Попала ты, ведьма! — усмехнулась подружка.

— Я не влюбилась! — грозно свела брови и гневно посмотрела на девчонку.

— Да я не об этом. Ох, Янка! Повеселимся? — Ришка потерла руки.

— А как же! — я тут же вскочила на ноги.

Бессонная ночь, а мне все нипочем! Впереди — танцы, только искупаюсь в Вилюйке, а то не успела с подружками. Ришка составила мне компанию и мы весело плескались, а потом так же, смеясь, отправились в Градок.

— А чего это ты такая веселая? — спросила подругу.

— Посмотрела на тебя сегодня. Ведь ты душу свою открыла, чтобы парню тому помочь, а делала не из корысти или выгоды, а чтобы меня из черной петли вытянуть. Вот и подумалось. Ведьма-подруженька старается, а что я-то упираюсь? Ведь сама себя черной петлей стянула, и никто, кроме меня ее снять не может, пока у меня желания такого не возникнет, — ответила Ришка.

— Темнишь, подруга, — еще подозрительней прищурилась. Я тоже ведьма, и такими красивыми словами сама часто простым людям истинные мотивы прикрываю. — Отомстить хочешь? — догадалась.

— Хочу! — с вызовом ко мне повернулась Ришка, — Выдашь?

— Зачем? Ты, главное, помни — черным ворожить надо так, чтобы не заметил никто, — предупредила честно подругу.

— А я и не буду! — махнула рукой, — Видела недавно Павку — ходит гоголем, хвастается, что ведьма по нему сохнет, забыть не может.

— А ты? — даже остановилась.

— А я вот думаю повеселиться сегодня на славу, чтоб моя ведьминская душа развернулась во всю ширь, — довольно улыбнулась Ришка, — Я-то ведь давно разлюбила этого петуха надутого. Всех достоинств, что лицом чист, а душа серая, мерзкая.

— Может, не надо вовсю-то? — сглотнула и робко предложила подруге.

— Ой, нет! Разгуляться хочу! Отплясать все денечки, что пропустила, пока в доме сидела да плела петлю свою черную! — решительно произнесла Ришка.

Вот, собственно, за широту ведьминской души сейчас и получали мы обе. Ришка от своей мамы по полю, что за Вилюйкой, бегала. Если остановиться, то было слышно, как она голосит. А в доме бабушки Рады от мамочки-ведьмы получала заслуженное я.

Правду сказать, душа у нас оказалась очень широкая, а то, что нас двое было, то и результат удвоился. Каждый пункт нашего веселья отмечался хворостиной с напоминанием и выговором за него.

Получали мы за то, что парней от работы отвлекли, за то, что музыкантов из трактира выволокли на площадь и заставили играть веселые мелодии, за то, что пока танцевали, к нам никто приблизиться не мог, кроме детей, а значит все движение в Градке было перекрыто. Детям у кондитера, лавка которого была тут же на площади, мы накупили карамели и петушков на палочке.

Павке досталось больше всех. Для начала Ришка его осмотрела с прищуром и наложила заклятие. Осел из него получился знатный. Серые ушки забавно торчали, а копытца переминались в нерешительности. Что удивительно, сам Павка этих изменений не замечал, пока не увидел свое отражение в луже.

Вот именно за это мы теперь получали по заслугам. Обе мамы-ведьмы слушать не хотели, что заклятие было лишь иллюзией, что Павку никто в осла не превращал, это была лишь видимость. Но на наряженном ослике покатались все желающие: Павка стоял смирно, а потом резво трусил по краю площади.