Сбежавший вампир(ЛП) - Сэндс Линси - Страница 43

– Сколько раз в день мне придется это делать? – раздраженно пробормотала она, забирая у него пакет.

– Для разных людей это по-разному, но эта постоянная потребность не должна длиться долго, - сказал Данте успокаивающе. – Я думаю, это потому, что у нас не было капельницы, чтобы дать тебе кровь, пока ты поворачивалась, и нам пришлось кормить тебя пакетами орально, пока ты металась. Я подозреваю, что больше приземлилось на кровать, чем в рот, – признался он с гримасой, а затем добавил, – что, возможно, также способствовало длине поворота.

– Мы были в соседней комнате, – сказал Данте, когда Мэри посмотрела на матрас, на котором они лежали. – Это комната Фрэнсиса и Рассела. Мы перенесли тебя сюда незадолго до того, как ты проснулась, чтобы они могли очистить наш номер и заменить матрас и тому подобное.

– О, – пробормотала она.

– А теперь ешь, – мягко приказал он.

Как только Мэри поднесла пакет ко рту, он кивнул и снова закрыл глаза. Мэри быстро взглянула на него, заметив, что его эрекция стала еще меньше, а затем нежно обняла его. Она ничего не планировала. На самом деле, ее рука, казалось, обладала собственным разумом, когда сомкнулась вокруг него.

Глаза Данте тут же распахнулись, воздух зашипел сквозь зубы, его бедра дернулись в ответ на ее прикосновение, и Мэри замерла, потрясенная тем, что и ее пронзила волна удовольствия. Зная, что это была общая страсть, о которой он говорил, и очарованная ею, она усилила хватку, а затем скользнула рукой вниз по его члену и медленно поднялась. Ее собственные глаза тут же закрылись, стон скользнул по пакету у ее рта, а бедра задвигались, когда ее тело ответило. «Возможно, она прикасалась к себе», – подумала она, продолжая ласкать его. Только прикасаться к себе никогда не было так хорошо. Это было…

Мэри ахнула и открыла глаза от удивления, когда Данте внезапно поднялся, схватил ее за талию и поднял, посадив на свою эрекцию, а сам снова лег на спину. Она смотрела на него поверх пакета с кровью, ее глаза были неуверенными. Он опустил ее так, чтобы ее тело удерживало его эрекцию между ними. Она больше не могла прикасаться к нему, но он мог прикасаться к ней и медленно улыбался, когда его руки дотрагивались до ее грудей и обхватывали их, а затем ласкали, пока она кормилась.

Мэри со вздохом закрыла глаза, пока он играл с ней. Ее ласки принесли острое, сильное удовольствие, но это было более медленное, более мягкое удовольствие. По крайней мере, так было до тех пор, пока Мэри не прижалась к нему бедрами и не потерлась о его эрекцию. Руки на ее груди мгновенно сжались, и Данте пробормотал что-то по-итальянски, что звучало красиво, но могло быть чем угодно, от оскорбления до списка покупок. «Он действительно склонен переходить на итальянский, когда возбужден», – подумала она, снова ложась на него.

– Si, Мэри, оседлай меня, – простонал он, его рука опустилась, чтобы схватить ее за бедра, чтобы снова подтолкнуть ее вперед и назад вдоль его длины, прижимая ее крепче к себе.

Мэри застонала, прижимая пакет ко рту, и сделала именно это, помогая себе переместиться на него. Но в тот момент, когда пакет у ее рта опустел, она сорвала его и наклонилась, чтобы поцеловать его.

Данте обхватил ее голову и поцеловал в ответ почти яростно, затем повернулся, перекатывая ее под себя на кровати. Мэри обвила его руками, а затем наклонилась, пытаясь схватить за задницу, но он уже слегка отстранился. «Он располагался», – поняла она, когда почувствовала, как он прижался к ее отверстию, а затем скользнул домой, и она выгнулась и застонала в его рот, когда он наполнил ее.

Когда Данте внезапно прервал их поцелуй, она вскрикнула в знак протеста, а затем ахнула от удивления, когда он схватил ее за лодыжки и притянул их к своим плечам по обе стороны головы. Не имея под рукой ничего другого, Мэри схватила его за предплечья и почти закричала, когда он ударил снова, на этот раз, казалось, вонзился глубже и наполнил ее более полно. Она открыла глаза, которые не осознавала, что закрыла, и просто смотрела на его лицо, ее разум был полон удивления, когда волна за волной удовольствия начали накатывать на нее, казалось, расширяясь с каждой волной, а затем ее глаза закрылись, и она закричала, когда эти волны внезапно обрушились на ее мозг одновременно, увлекая ее под воду.

Мэри проснулась, чтобы найти себя, завернутый в объятиях Данте ... и это было прекрасно. За все те годы, что она была замужем за Джо, она ни разу не просыпалась с таким чувством удовлетворения, как сейчас. Джо был ее мужем большую часть жизни. Какое-то время он был ее врагом, а потом стал ее партнером и лучшим другом, но Данте – это ... часть ее. И она была совершенно уверена, что могла бы лежать так вечно. По крайней мере, могла бы, если бы не хотела так сильно писать.

Поморщившись, Мэри посмотрела на дверь ванной, а затем на руку, свисавшую с ее плеча. Поколебавшись, она медленно опустилась вниз, пытаясь выбраться из-под его руки, не разбудив его. Сначала рука Данте потянулась за ней, но потом отпустила, и она быстро села, затем соскользнула с кровати и бросилась к двери ванной.

Мэри заметила зубную щетку у раковины, когда мыла руки. Это зрелище заставило ее облизать зубы, и ее брови слегка приподнялись. Она даже не знала, когда в последний раз чистила зубы. Наверное, это было ее последнее утро в качестве смертной. Что означало, что так оно и было ... что? Данте сказал, что она проспала четыре дня, но как долго они спали на этот раз? Она не знала, но даже четыре дня – долгий срок, чтобы не чистить зубы. На ее зубах должно было быть что-то серьезное, но, похоже, ничего не было. Нано тоже позаботилась об этом? Поэтому она не проснулась с неприятным запахом изо рта и желанием почистить зубы и прополоскать горло? Чувак, если они это сделали, это было очень круто. Мэри всегда ненавидела дантиста.

Добавив это к растущему списку вопросов к Данте, она взяла зубную щетку, выдавила на нее зубную пасту и быстро почистила зубы. Затем она расчесала волосы и посмотрела на себя в зеркало.

Она хорошо выглядела. По крайней мере, Мэри считала, что она хорошо выглядит. Ее волосы мягко спадали на лицо естественной волной, которая не нуждалась в особой заботе. Она уже поняла, что ей не нужен макияж. Она чувствовала себя прекрасно, ей так подсказывало подсознание. Ну, в одежде, конечно.

Состроив гримасу своему отражению, она повернулась, открыла дверь и вышла в спальню.

Данте все еще спал, его красивое тело распростерлось на кровати, полностью обнаженное выше талии, и одна нога также была свободна от простыни, которая просто свисала с бедра и спускалась вниз, чтобы покрыть одну ногу после того, слегка прикрыв его пах, который, казалось, не спал, как он. Он был пиршеством для ее глаз. И другие части его тела тоже, она знала это, когда покалывание началось между ее ног только от взгляда на него. Мэри почти отбросила желание поесть, чтобы забраться на мужчину и устроиться на его утренней эрекции, отталкиваясь от простыни, но она снова проголодалась. Безумно проголодалась.

Отвернувшись от прекрасного тела Данте, она подошла к шкафу и открыла дверь. Мэри сразу же заметила среди мужской одежды шорты и футболку, которые были на ней в день аварии. Ее взгляд скользнул по дюжине пар джинсов и вдвое большему количеству черных футболок, за которыми последовало еще несколько цветных футболок и, наконец, черная кожаная куртка. Ее брови поползли вверх. «Этот мужчина, очевидно, коп и пижон», – подумала она, жалея, что у нее самой нет выбора. Однако она этого не сделала.

Подняв две вешалки с футболкой и шортами, Мэри отвернулась, а затем остановилась и оглядела комнату, задаваясь вопросом, что Данте сделал бы с ее лифчиком и трусиками. Мэри повесила одежду на дверь ванной, а затем быстро и бесшумно обыскала все ящики в комнате, но нигде не было ничего похожего на трусики и лифчик. А потом что-то заставило ее заглянуть в мусорное ведро. Они были там, прямо сверху.

Мэри подняла два куска материи, ее дыхание замедлилось, когда она заметила их состояние. Оба были порваны, и это было не только потому, что они были покрыты сухой кровью, но также более маслянистым веществом. Казалось, они оба были срезаны с нее. Она бросила их обратно в мусорное ведро и бросилась в ванную, чтобы вымыть руки, ей не нравилось, что они маслянистые.