Ночи с бессмертным(ЛП) - Сэндс Линси - Страница 22

Застонав, он закрыл глаза и просто ждал.

Обернуть виноградную лозу вокруг члена казалось хорошей идеей. К сожалению, Томаззо не догадался снять ее перед сном, что было бы неплохо, учитывая, что еще одним симптомом спутников жизни были общие сны.

Честно говоря, он не испытывал их с Эбигейл до прошлой ночи, поэтому не думал о них как о проблеме. И это заставило его задуматься. Почему у них раньше не было общих снов? На ум пришло несколько объяснений. Возможно, он просто не просыпался, прерывая их, а потом просто не помнил об этом. Альтернативный вариант состоял в том, что, те другие случаи, когда они спали рядом, испытав общее удовольствие, были сразу после потери сознания. Наверное, спутники жизни не видят общих снов, когда полностью удовлетворены.

«Надо спросить кого-нибудь об этом», – решил Томаззо. И он сделает это, как только достигнет цивилизации. Но теперь он должен был встать. Его эрекция исчезла, напряжение вокруг члена ослабло, и боль немного отступила. Но не совсем. Он подозревал, что нанес себе какую-то травму, которая в данный момент означала, что пока он не поест, у нано не будет крови, чтобы начать исцеление.

Однако, поскольку остальная его часть страдала от агонии из-за нехватки крови, Томаззо предположил, что добавить еще одну боль к списку не было большой проблемой. По крайней мере, он так думал, пока не попытался пошевелиться.

«О да, боль в пенисе опрокинула все остальное», – с горечью признал он. С другой стороны, теперь он, вероятно, мог бы снять лозу.

– Томаззо, остановись! – рявкнула Эбигейл и схватила его за руку, чтобы заставить остановиться, когда он продолжил свой ковыляющий путь вперед. – Остановись. Тебе нужно отдохнуть или еще что-нибудь.

– Я в порядке, – процедил он сквозь зубы. – Действительно.

Она недоверчиво фыркнула. – Посмотри на себя. Ты даже не можешь ходить прямо. И твои ноги так широко расставлены, что в них мог бы поместиться бык. Какого черта...?

– Эбигейл, – рявкнул он, заставляя ее замолчать. – Я буду в порядке, как только мы доберемся до людей.

Она молча смотрела на него, поджав губы. Вчера она думала, что ему будет больно. Она даже пару раз задавалась вопросом, может ли это объяснить его отстраненное поведение, но он заверил ее, что с ним все в порядке. Он все еще делал это, но теперь она не купилась на его заверения. Мужчина явно был в агонии. Он был болезненно бледен, потел и шел, расставив ноги как можно шире. Единственное, о чем она могла думать, так это о том, что у него какая-то инфекция, или, может быть, фурункул в неудобном месте, вроде верхней части бедра, или даже на яйцах.

Что бы это ни было, оно явно причиняло ему большой дискомфорт. Если это была инфекция, которая возникла за последние два дня, то он нуждался в уходе. Инфекции могут стать смертельными в жарких влажных джунглях. Они могут вызвать тропические язвы. Если это еще не произошло.

– Я хочу посмотреть, – наконец сказала Эбигейл.

– Нет, – прорычал Томаззо.

Она прищурилась. – Я прошла медицинскую подготовку, Томаззо. Позволь мне посмотреть. Может быть, я смогу помочь.

– Нет. Все нормально. Его слова замерли на полуслове, когда Эбигейл внезапно упала перед ним на колени и сдернула набедренную повязку.

– Боже мой, – прошептала она, глядя на его измученный член. Она думала, что это фурункул или какая-то другая инфекция ... Эбигейл медленно покачала головой. Это был ... – Это был краб?

– У меня нет крабов, – возмущенно прорычал он.

Эбигейл удивленно посмотрела на него. – Я не имела в виду крабов. Я имела в виду ... – она оглянулась на его пенис и поморщилась. – Похоже, пока ты спал, к тебе подполз большой старый краб, и раз десять вцепился в твой пенис клешнями. Я никогда не видела ничего подобного, – добавила она с восхищением, поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы получше рассмотреть порезы и ссадины на его коже.

Томаззо со вздохом закрыл глаза. Это было совсем не то очарование его пенисом, которое он надеялся вызвать у Эбигейл.

– Ну, – сказала она. – Придется смазать его антисептиком.

Томаззо моргнул, его глаза снова открылись, и он устало сказал: – Все хорошо, Эбигейл.

– И антибактериальным кремом, – добавила она, игнорируя его.

– Оставь это, – почти умолял он.

– Наверное, его также нужно перевязать, чтобы предотвратить дальнейшее заражение, – пробормотала она, хмуро оглядываясь вокруг, прежде чем спросить: – Что ты сделал с аптечкой? О, вот она, – ответила себе Эбигейл, заметив, что она свисает с лозы, которую он соорудил и перекинул через плечо, чтобы не нести ее.

Встав, она схватила лозу и начала снимать ее с его плеча, но он поймал лозу прежде, чем она смогла полностью снять ее. – Эбигейл, нет.

– Перестань вести себя как ребенок, – проворчала она, выдергивая лозу из его рук и опускаясь на колени, чтобы открыть аптечку. – Об этом нужно позаботиться. Ты хочешь, чтобы твой пенис отвалился?

– Мне бы так повезло, – пробормотал Томаззо. Сейчас он был бы счастлив, если бы это случилось. По крайней мере, тогда боль утихнет. Возможно, тогда он снова сможет думать.

– Думай обо мне как о докторе, – предложила Эбигейл, доставая из аптечки разные тюбики и тампоны.

Томаззо посмотрел на ее макушку и поднял бровь. «Доктор? Несмотря на пульсирующий пенис, мысли его были заняты игрой в доктора с этой женщиной. Не помогло и то, что она стояла перед ним на коленях в той же позе, в которой оказалась бы, если бы собиралась взять его член в рот».

К его большому удивлению, этой мысли было достаточно, чтобы пробудить интерес его бедного пениса, который начал набухать, вызывая еще большую боль, поскольку порезы и ссадины от виноградной лозы на его коже, растянулись, а в некоторых местах и потрескались. Томаззо подавил стон и закрыл глаза.

– Вау, это должно быть очень больно.

Бормотание Эбигейл заставило его снова открыть глаза, чтобы увидеть, что она визуально изучает его пенис, когда он набухает. К счастью, она не прикасалась к нему. Пока. Мысль о том, что она действительно прикоснется к нему, заставила его распухнуть еще больше.

– Эбигейл, пожалуйста, – жалобно простонал Томаззо. – Оставь это в покое.

– Нет уж, извини, – твердо сказала она, открывая антисептик. – За ним нужно ухаживать. У тебя может развиться тропическая язва, более известная как гниль джунглей. Тропические язвы могут проникать в глубокие ткани, даже кости. Твой пенис может буквально отвалится, если это не…

Эбигейл остановилась, чтобы извиниться перед ним, когда он испуганно вскрикнул от боли. Она нанесла антисептик, и Томаззо показалось, что она пролила жидкий огонь на его больной член. Он никогда не испытывал такой боли. То, что несколько лет назад ему чуть не оторвали руку от плеча, не шло ни в какое сравнение с той болью, которую причиняли ее прикосновения.

– Да, это действительно больно, – пробормотала она и сделала это снова.

«Она наказывала его».

Эта мысль промелькнула в голове Томаззо, и он открыл глаза, чтобы оглядеть импровизированный лагерь, который Эбигейл создала за те часы, что «ухаживала» за его раненым пенисом. Она собрала несколько охапок пальмовых листьев, чтобы сделать для него свободное от песка ложе, а затем настояла, чтобы он лег на него, сказав, что это уменьшит риск попадания песка в его рану. Томаззо был слишком измучен болью, которую она причиняла, «ухаживая» за его раной, чтобы спорить, и упал на ложе. Но это была самая неудобная кровать, на которой он когда-либо лежал. Листья были не так уж плохи, хотя и прилипали к коже. Именно стебли делали «постель» невыносимой. Они были твердыми и угловатыми, впивались в кожу.

Эбигейл также завернула кокос в джинсы и блузку, чтобы сделать ему подушку, что было мило, но даже они не смягчали твердую скорлупу кокоса. С таким же успехом она могла дать ему камень.

Устроив его поудобнее, Эбигейл собрала несколько кокосов, упавших с деревьев неподалеку, и оставила их ему, чтобы он мог поесть и попить. К сожалению, три из четырех кокосовых орехов, которые она нашла, треснули, упав с деревьев, и кишели насекомыми. Он с трудом открыл четвертый кокос. Было бы лучше, если бы ему позволили встать и найти камень, чтобы разбить кокосовый орех, но Эбигейл дважды кричала на него, когда он пытался подняться с постели, которую она ему сделала.