О вампире - Сэндс Линси - Страница 4

Обеспокоенный ее неподвижностью, Джастин присел на корточки и перевернул ее. Сначала он заметил кровавую рану у нее на лбу. Она, очевидно, ударилась головой о тротуар, когда падала. Это была хорошая шишка, но не такая уж и плохая, с облегчением отметил он, но тут же ужаснулся, увидев ножницы, торчащие из ее груди в том месте, где не сходилось небрежно застегнутое пальто. Как только Брикер увидел это, ее глаза открылись, а затем расширились от боли и страха другого рода. Она больше не боялась его, по крайней мере, не так сильно, как боялась за свою жизнь. Черт возьми, он тоже боялся за ее жизнь. Это выглядело плохо.

– Разве твоя мать никогда не говорила тебе не бегать с ножницами? – сказал он коротко, распахивая ее пальто, чтобы увидеть розовую пижаму с белыми кроликами. Это зрелище настолько поразило его, что он на мгновение замер, пока не заметил, что кролики вокруг ножниц быстро краснеют от крови, пузырящейся из раны. Он был уверен, что только присутствие ножниц в ее теле удерживало кровь от фонтана. Для него это выглядело смертельной раной. Он потеряет свою половинку еще до того, как узнает ее имя.

– К черту, – пробормотал Брикер и дернул рукав, чтобы разорвать запястье клыками, скользнувшими вперед. Он не потеряет ее.

Глава 2

Холли поджала губы и провела языком по внутренней стороне рта. Затем она поморщилась от тяжелого утреннего дыхания. «Действительно серьезный случай», – с отвращением подумала она и открыла глаза, ожидая увидеть балдахин своей кровати. Вместо этого она обнаружила, что смотрит на чистый белый потолок в бежевой комнате. Ее спальня не была бежевой.

Приподнявшись на локтях, Холли растерянно огляделась. Там были письменный стол и стул, шкаф с телевизором в верхней вставке, затемненные шторы, два стула по обе стороны кофейного столика слева от кровати, на которой она лежала, и совершенно ужасная картина на стене. Все это говорило об одном ...

– Отель? – удивленно выдохнула Холли. – Какого черта я делаю в отеле?

Сев, она начала спускать ноги с кровати, но затем замерла и схватила простыню и одеяло, когда они упали, чтобы показать, что она голая. Холли никогда не спала голой. Она на мгновение прижала одеяло к груди, оглядывая комнату в поисках одежды, но не увидела ее. Это было печально. Но еще больше ее огорчало то, что она не помнила, как оказалась в таком состоянии.

Ее взгляд скользнул к часам на прикроватном столике, и Холли испуганно ахнула. Семь часов. Господи, ее не было всю ночь. Скоро Джеймс вернется домой и будет гадать, где она, черт возьми. Он будет волноваться и захочет узнать, что случилось. Только она понятия не имела, что ему сказать, потому что сама не знала.

Добраться до дома раньше него казалось хорошей идеей, но одеться, и встать с кровати было еще лучше, решила она и встала, волоча за собой простыню. Одеяло тоже попыталось упасть, но, в конце концов, сдалось, соскользнуло и упало на пол. Оставив его там, Холли подошла к шкафу и открыла его, чтобы заглянуть внутрь. Черные джинсы, черные кожаные брюки, черная кожаная куртка и даже черные футболки аккуратно висели в шкафу.

«Кто-то определенно бросил вызов моде», – подумала одна часть ее сознания. С другой стороны, у нее был приступ паники. Это была не ее одежда. Это была даже не женская одежда. Это была мужская одежда, и она не знала этого человека. Холли не могла припомнить ни одного знакомого человека, который носил бы эти вещи ... и в чьей постели она должна быть обнаженной. По крайней мере, она не могла вспомнить ... хотя, по какой-то причине, вид одежды вызвал у нее страх.

Внезапно отчаявшись выбраться оттуда, Холли быстро повернулась, чтобы открыть ящики комода вдоль стены, надеясь найти другую одежду, но там не было ничего, кроме пыли. Даже не было боксереров или брифов. По-видимому, таинственный человек, которому нравился черный, также любил ходить как коммандос. Она попыталась не думать об этом, когда вернулась к шкафу и вытащила пару черных джинсов и футболку в тон.

Брюки были ей велики, но она исправила это, закатав низ и используя ремень, который нашла на другой вешалке. Футболка тоже была большой, она обтягивала сморщенный пояс и свисала почти до колен. Холли поймала подол и завязала его узлом, чтобы он больше походил на рубашку, а не на платье. Затем она натянула кожаную куртку, чтобы скрыть беспорядок, который был на ней.

Холли направилась к двери, но остановилась, мельком взглянув на себя в зеркало, когда проходила мимо открытой двери в ванную. «Господи, – с отвращением подумала Холли, – если бы я выжала жир из волос, то могла бы что-нибудь поджарить». Вдобавок ко всему, это было ужасное месиво, торчащее сзади, со спутанными узелками. Это были волосы женщины, которая мотала головой во время сумасшедшего, жаркого, обезьяньего секса.

«Не то чтобы она когда-либо испытывала безумный, горячий обезьяний секс ...что-то она не припомнит», – мрачно добавила Холли, бросив взгляд на кровать. Но ее соседка по комнате в колледже всегда выглядела так по утрам после визита ее парня. Она утверждала, что в этом можно обвинить ее бойфренда за то, что он так хорошо «делает гадости».

Холли попыталась пригладить пальцами свою обычно гладкую черную гриву. Когда это не сработало, она быстро обыскала ванную. Разумеется, расчески не было. Зачем кому-то расческа, когда она так нужна? Закатив глаза, она сдалась и вместо этого начала искать что-нибудь, чтобы обернуть вокруг головы, по крайней мере, скрыть свои плохие волосы. Холли боялась, что если пойдет куда-нибудь в таком виде, то ее запрут как сумасшедшую. Конечно, она привлечет к себе внимание, и в этот момент она думала, что чем меньше внимания, тем лучше, пока она точно не узнает, что произошло, и как она сюда попала.

Шляпа или бандана сделали бы свое дело, но, очевидно, у таинственного человека в черном не было ни того, ни другого. Выдохнув со вздохом, Холли быстро переступила с ноги на ногу, затем сорвала с вешалки еще одну футболку и начала рвать ее, пока не получила красивый квадрат без рукавов. Быстро обернув его вокруг головы и завязав, Холли снова направилась к двери.

Ей нужно было выяснить, где она находится, как добраться отсюда домой, и потом ... что ж, когда она благополучно доберется до дома, то сможет разобраться в том, что произошло и что ей следует предпринять.

– Ее зовут Холли Босли, – заявил Люциан.

– Да. Андерс сказал мне это в первый же вечер, когда вернулся с ее сумочкой, – нетерпеливо сказал Джастин. Он был в комнате Люциана только потому, что тот настоял на разговоре. Люциан не был тем, кому ты мог отказать. Но Джастин не хотел быть здесь; он хотел вернуться в свою комнату через холл, к женщине, лежащей сейчас в его постели. Она беспокойно спала два дня и две ночи, и это тревожило его. Каждый второе обращение, свидетелем которого он был, проходило быстрее, чаще с криками и воплями.

Поначалу Джастина очень беспокоило, насколько молчалива и неподвижна Холли ... пока Люциан не сказал ему, что обращение Стефано Нотте прошло так же тихо и заняло несколько дней. Как ни странно, Стефано тоже получил удар ножом в грудь. Люциан предположил, что, возможно, рана определяет темп превращения.

Джастину было все равно. Все, что его заботило, это чтобы Холли выжила и проснулась. Он понятия не имел, когда это случится, но хотел быть там, когда это произойдет.

Надеясь ускорить разговор, Джастин добавил: – На стоянке у кладбища стояла машина с сумочкой. Андерс разбил окно машины, чтобы добраться до ее сумочки, обыскал ее и нашел водительские права. Холли Линн Босли. Но ключей от машины у нее не было, так что Андерсу пришлось завести машину, чтобы доставить ее в отель.

– Прошлой ночью он вернулся на кладбище и нашел ключи там, где она упала, – объявил Люциан. – Я положила их в ее сумочку.

Джастин взглянул на сумочку, лежащий на столе, когда Люциан указал на нее, и обнаружил, что качает головой. Он все еще не мог поверить, что она не ходила во сне. Он был уверен, что, это лунатизм, когда заметил ее пижаму. Отсутствие чего-либо, как ключи или кошелек, только указывал это. Но, похоже, у нее было и то, и другое, только не при ней. Какого черта она делала на кладбище в такой поздний час в пижаме?