Ведьма на выданье (СИ) - Комарова Марина - Страница 10

Если он умеет говорить и слышать, что говорят ему, то это положительно. Жених мне сейчас определенно не нужен.

Мы сели напротив друг друга. Марк на диван, я — в кресло. Краем глаза заметила, что Бецик заглядывает в окно и прикладывает ухо к стеклу. М-да, шпион восьмидесятого левела.

— Итак, Алина, — начал Марк, глядя на меня. — Что вы помните последнее?

— Ничего, — ответила я чистую правду. — Все мои воспоминания спрятаны где-то очень глубоко.

Конечно, Дорота могла по какой-то причине умолчать о женихе, а Бецик не успеть рассказать. Но… Вислава бы вряд ли смолчала. Или мы обручились тайно? Но если тайно, то смысл тогда ему во всеуслышание это объявлять?

— Что сказал лекарь?

Я пожала плечами:

— Нужно время.

— И все? — приподнял бровь Марк, потом постучал ногтями по подлокотнику дивана. На среднем пальце свернул платиновый перстень с крупным черным камнем, таким же, как глаза его владельца.

— Всё, — кивнула я. — А теперь давайте к делу. И было бы неплохо, чтобы вы представились ещё раз. Вы уж не держите зла, мы, девушки со склерозом, такие. Сначала ничего, а потом — бах! — и всё.

Несколько секунд он смотрел на меня так, будто я начала тараторить на языке финно-угорской группы. Недоверие, непонимание… Но в то же время я не врала, это было заметно.

— Что ж… — Марк откинулся на спинку дивана, сцепил пальцы в замок.

Я невольно залюбовалась: какие красивые руки. Нет, это не мой фетиш, но когда красиво, как не заметить? Хотя я больше люблю, когда мужские руки заняты делом, а не красуются просто так.

— Меня зовут Марк Горневич. В моих владениях все Силезианские шахты, где занимаются добычей угля и руды. Князь Шлях-Успенский благоволит к роду Горневичей за преданность и добрую службу. Я к вам сватался, Алина, месяц назад. Вы изначально сказали, что не можете дать ответ. Но три дня назад мне пришло от вас письмо, где вы сообщили, что согласны выйти за меня замуж.

3

Чудесно. Замечательно. Великолепно.

Алина, хозяйка тела и нерадивая ведьма, которая что-то такое начудила, что я оказалась на твоем месте, что ты, зараза, сделала?

Соображалось весьма туго. Я в упор не представляла, что делать дальше. Невольно кинула взгляд в сторону, узрела Бецика, который усиленно махал крыльями. Это он на что-то намекает или просто ветер поднялся?

— Алина Каторжинская, рада познакомиться, — буркнула я, чтобы хоть как-то заполнить возникшую тишину.

Марк ничего не сказал, но по глазам было видно: «Это и все?»

Всё. А на что ты рассчитывал? Девушки после потери памяти вообще не очень горят желанием заводить новые отношения. Даже если до этого последние новыми не были.

Он молчал, но меня это начало нервировать. Ибо если мужчина молчит, то не факт, что он не раздумывает, как бы тебя придушить. Про женщин не говорю, те точно раздумывают.

— Пан Горневич, — мягко начала я, — скажите, а в письме не было указано, почему я соглашаюсь? Возможно, какие-то доводы или аргументы?

— Нет, — разбил все мои надежды на мелкие кусочки Марк. — В письме было сказано, что все детали будут изложены при встрече, так как это не для переписки.

Шах и мат. Черт бы тебя побрал, мышиная ведьма! Нельзя было оставить хоть какую-то подсказку?

Молчание затягивалось, я действительно не представляла, что делать.

— Кхм… Ну вы же понимаете, что всё сложно. Наверно, я… в общем…

Марк резко встал и в считанные мгновения оказался возле меня, уперевшись ладонями в кресло, аккурат на уровне моих плеч. Склонился так, что я невольно вжалась в спинку.

Ноздри уловили тонкий аромат сандала и табака. В черных глазах не было и намека на понимание или мягкость. Марк Горневич был взбешен, и это было видно невооружённым глазом. Он сдерживался только чудом.

Я сильно пожалела, что ваза далеко. И блюдо с персиками и яблоками тоже очень далеко.

— То есть… — хрипло выдохнул он мне на ухо, от чего по телу пробежала дрожь, — меня просят бросить всё и немедленно примчаться, ибо дело не терпит отлагательств. Я чуть ли не срываю контракт с подземными кланами, перекладываю все на ветхие плечи Пустецкого, оставляя дела, и срываюсь сюда. А когда оказываюсь тут, то со мной не просто не готовы говорить, меня вообще не узнают.

Голова начала кружиться. Это всё бездонные черные глаза, в них просто падаешь, теряя опору. Одновременно хочется кричать и навек потерять голос.

— Алина, вы же знаете, что со мной играть опасно… — Его губы практически уже касались моих собственных, от дыхания кровь превращалась в раскаленную лаву.

Исчезли все барьеры, принципы, противоречия. Появилось только одно желание — прижаться к этим губам и целовать, пока…

— Такое бывает, пан Горневич, — раздался голос Лешека, вмиг отрезвляя. — Пожалуйста, не пугайте девушку, ей довелось пережить очень малоприятные вещи.

Марк, кажется, ругнулся каким-то шипящим словом, больше похожим на шорох угля в печи, чем на то, что может исторгнуть человеческое горло. Потом медленно выпрямился и сделал шаг назад, развернулся и смерил Лешека взглядом.

Будь на месте моего соседа кто-то повпечатлительнее, то уже бы шлёпнулся в обморок. Но Лешек спокойно всё выдержал, а потом посмотрел на меня. Ни единого слова, но я каким-то образом поняла, что если я только намекну, то пану Горневичу очень быстро объяснят, что приличные мужчины так не ведут себя со склерозными девушками. Тьфу, потерявшими память.

— Что-то мне нехорошо, — пробормотала я, — пан Горневич, мы с вами продолжим разговор в другой раз. Лешек, будьте любезны, помогите дойти до моей комнаты.

Как по волшебству тут же появилась Дорота, которая спешно увела Марка из гостиной. И достаточно было одного его взгляда, от которого по спине пробежали ледяные мурашки.

Лешек с беспокойством смотрел на меня.

— Ты вообще идти сможешь?

Смогу, милый, смогу. От воспаления хитрости ноги не отказывают. Хотя до сих пор ещё некомфортно от действий господина Горневича. Ох, не к добру это. И вообще, это желание поцеловать… гипноз? Или тоже ведьмак?

Я дошла, опираясь на руку Лешека, старательно пошатываясь и замедляя шаг. Было видно, что он готов в любую секунду подхватить меня на руки, но это пока чересчур.

Оказавшись в комнате, а потом на кровати, я спросила совсем не то, что собиралась:

— А что хотела Вислава?

Лешек озадачился, но потом улыбнулся:

— Ничего такого, спрашивала, не совсем ли я рехнулся: кататься по городу с невестой самого пана Горневича?

Я моргнула:

— А ты?

— А я сказал, что если совать свой длинный нос в чужие дела, то можно остаться вовсе без носа.

С губ невольно сорвался смешок. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Мир другой, а люди те же.

Я даже приподнялась на локтях, внимательно посмотрела на Лешека. Закусила губу, раздумывая над крутившимся в голове вопросом.

— Алина? — В зеленых глазах снова появилось беспокойство. — Позвать лекаря?

— Нет, — мотнула головой. — Слушай, а я действительно невеста Горневича?

— Нет, Алина. Нет.

4

***

— Кудри вьются, кудри вьются у… ледей, — бормотала я, накручивая волосы перед зеркалом. — Почему они не вьются у порядочных людей? Потому что у ледей деньги есть на бигудей. И они их получают от порядочных людей.

— Алина, если решишь податься в поэтессы, то, кузяк тебя забери! Умоляю, не надо! — мрачно заметил Бецик, деловито расхаживая по кровати.

В жизни каждой девушки должны случиться тряпочки для локонов. Бигуди — это сурово. А тряпочки — мягко. И если вы не крутили на них волосы, то о чем вообще можно с вами говорить.

Прямые волосы после привычных веселых пружинок меня удручали. Поэтому чтобы немного отвлечься и заодно подготовиться к встрече с пани Валевской, я занялась наведением марафета. А стишок… стишок вспомнился сам, правда, оригинал был куда более неприличным.

А Бецик тем временем читал мне лекции о богатых женихах Речи Шветной.

— Так вот, Марк Горневич очень важная персона. Его состояние оценивается в несколько миллионов злотишей. Но при этом он ни разу не был женат. Потому что сначала было не до этого, а потом… В общем, он такой…