Утраченный гримуар (СИ) - Штенье Робин - Страница 34

– Разве меня туда пустят?

– В карманах пошарься.

Я полез в инвентарь, где надолго завис в поисках непонятно чего. Вроде бы всё то же барахло. От брони и лишнего оружия я избавился ещё в Элдоре, часть зелий выставил на аукцион – мне всё равно они были без надобности. Стоп! А это ещё что за «Гигант любви»? Не помню, чтобы готовил подобное. Да у меня и в рецептах такого не было никогда. Полез в алхимическую книгу, чтобы убедиться в собственной правоте, но увидел, что ошибался. «Гигант любви» очень даже имелся, пусть и со звёздочкой рядом с названием. Рецепт обещал, что ни одна дикая кошечка не уйдёт неудовлетворённой. Чего? Чуть не обратился за помощью зала, потом вовремя вспомнил про тройняшек. В общем, поздравьте меня, я, кажется, изобрёл алхимическую Виагру. Ну, или около того.

Ладно, с этим потом. Вряд ли Виагра могла помочь мне попасть в местную библиотеку. Пришлось вернуться к поискам. И вскоре я обнаружил у себя два клановых знака: «Героев.net» и «Имперская гвардия».

– Когда?!

– Когда к стенке тебя припечатал в гостинице Элдора. Одной рукой человека душишь, второй запихивает ему в карман значок – и всё, он уже в клане. А согласие ты тогда дал, правда, подумал, что я интересовался: отпускать тебя или нет. Проще только конфетку у ребёнка отобрать.

– То есть достижение вчера получили только вы?

– Ты тоже. И потом, как бы меня тут сильно ни уважали, никто бы не согласился вести в сложный данж низкоуровнего нуба. Даже за деньги. А соклановец – это уже семья, так у нас повелось с основания.

Вот значит что. В семью они меня приняли, забыв спросить, а надо ли оно мне. И с тройняшками – это инцест или как? Надо будет у Себа спросить. А этот! Этот!..

– Ты мудак!

– Ещё какой, – спокойно согласился Саншайн и, захлопнув книгу, кивнул на лавочку у стены. – Присядь, я тебе кое-что расскажу.

Чуть не спросил, за сколько расскажет. Но это всё-таки не Себастиан, хотя поначалу они казались чуть ли не идентичными. Саншайн был другим, трезвый так точно отличался от охотника, как небо от земли. И потому я покорно занял указанное место.

– Раны, Винсент, бывают двух видов: чистые и гноящиеся. Чистые болят и чешутся, когда заживают. Но итог им один – стать шрамом, остаться только лишь памятью. Может ещё иногда ныть на погоду, если совсем себя не беречь. Гноящиеся – другое дело. Ты можешь и не понять сразу, что там под коркой ссохшейся крови, пока не станет слишком поздно. Нарывы нужно вскрывать и вычищать, прибегать к помощи антибиотиков. Да, это больно, но само не пройдёт. Пустишь на самотёк – сведёт в могилу. И ты, наверное, думаешь, зачем я рассказываю очевидные вещи? А затем, что история с Карой – рана чистая. Прекрати ковырять и сам удивишься, как быстро она зарастёт. Но ты ведь не можешь, так? Тебя укусила чумная блоха, и где-то внутри началось гниение. Тебе больно и страшно, но ты не знаешь почему, и, пытаясь хоть как-то объяснить своё состояние, начинаешь сдирать кожу со старых ран. Не надо их трогать, Винс, ни к чему. Надо вскрывать нарыв.

Он замолчал, и в уши ударило тишиной. Такая может быть только в компьютерной игре, потому что в реальности всегда есть минимальный шумовой эффект: собственное дыхание, например. А потом я понял, что вообще ничего не чувствую: ногти мои давно впивались в ладони, но ни единого намёка на боль. Я поднял взгляд на Саншайна, но тот как будто отдалился. Игровой интерфейс дёрнулся, сместился влево, и в правом верхнем углу что-то появилось. Нет, ничего там быть не может. Не может, не может, не может.

Я зажал уши руками и принялся мотать головой из стороны в сторону, словно хотел усилить своё отрицание происходящего. Кровь с ладоней смешалась с выступившим потом, и я вдруг почувствовал сладковатый запах разложения.

Где-то внутри я гнию...

Едва успел добежать до балкона, свесился с перил, и меня вырвало. А потом я чуть не свалился следом, только Саншайн успел схватить за шкирку и оттащить обратно на скамью.

– Ненавижу тебя, – выдохнул я, снова зажав пульсирующие болью виски.

– Вот уж неправда, – рассмеялся паладин, – меня все любят. В своё время прокачал Харизму, теперь приходится сильно постараться, чтобы на меня хотя бы обиделись.

– И Харизму вашу ненавижу!

– Вы посмотрите-ка на него, – подал голос Горыныч. – Харизму он ненавидит. Ты просто не умеешь её готовить.

Я скосил взгляд на сфинкса, тот демонстративно отвернулся. Я ему случайно на хвост не наступал, пока был пьян? Или на что там ещё может обидеться кот-переросток? А вдруг его Саншайн переприручил?! Я вскинул голову, чтобы посмотреть паладину в глаза, но в этот момент, как назло, виски пронзила острая боль, настолько сильная, что я отключился.

Проснулся в своей комнате. Горыныч лежал рядом, положив тяжёлую голову мне на плечо. Я протянул руки и погладил его по загривку, сфинкс замурчал.

– А я-то уж думал, что тебя Саншайн переприручил…

– Винсент, – не открывая глаз, пробормотал Горыныч, – ты идиот? И нет, не отвечай – это был риторический вопрос.

Я тихо рассмеялся. Голова больше не болела, зато очень хотелось спать. Наверное, паладин все-таки влил в меня исцеляющее зелье, а то и два, как изначально советовал. Выполнение следующих квестов мы с Саншайном ещё не планировали, потому что у него то ли сегодня, то ли завтра должно было состояться какое-то важное дело. Что ж, значит с чистой совестью можно спать дальше, чем я и занялся. И в этот раз Кара не пришла и не принесла с собой кошмары.

Второй раз проснулся уже после полудня. Сфинкс ушёл к окну и нежился там на полу в лучах солнца. Хорошо ему. Мне, правда, тоже было хорошо, но я все-таки выпнул себя из постели и даже заставил поесть. А потом ко мне с сильным запозданием вернулась совесть и начала «ездить по ушам». Я тут, понимаешь, развлекаюсь пирами и самокопанием, виагры всякие изобретаю, а народ там в поте лица листы утраченного гримуара ищет! А значит надо идти искать Саншайна и клянчить у него следующий квест, то есть выполнение следующего квеста. На секунду всё-таки представил паладина в балахоне целителя Ксандра, требующего ящик сыворотки правды и, не сдержавшись, заржал. Горыныч подорвался, несколько секунд смотрел на меня сонными глазами, потом повалился обратно на пол. Я поднялся с кровати и вышел за дверь.

Замок встретил меня тишиной. Быстро пробежал пару этажей, не стесняясь заглядывать в попадающиеся мне двери. Я ведь у себя дома же, да? В семью-то приняли. Ну вот, значит, можно!

– Винс! – окликнули меня, и я обернулся.

В конце коридора в нескольких сантиметрах от пола парил Лектер. Ага, сдаётся мне, он и сегодня моя нянька.

– А, Лек. Доброе утро!

– Утро? – он нахмурился, потом пожал плечами. – Что ищешь-то?

– Саншайна! – с готовностью объявил я.

– Так у него же сегодня турнир. Мы об этом говорили вчера.

Ага, кто бы ещё помнил…

– И все туда улетели?

– Ну да, кроме нас с тобой. Но ты, конечно же, не хочешь посмотреть, как Первый Меч Империи набьёт морду лица Саншайну?

По голосу Лектера было заметно, что он едва сдерживается, чтобы не схватить меня за шкирку и не телепортировать прямо на турнир. Но я, привыкший иметь дело с Себом, спросил:

– Сколько?

– Десять крафтов виагры, а лучше скопируй мне рецепт. Если не умеешь – покажу как, а то разбор через раз работает.

Ага. Не в плане «ага, Лектер – алхимик». А в плане «ага, тройняшки проболтались про виагру».

– Что, – хмыкнул я, – не справляешься?

– Мелори не жалуется, – надулся маг, а потом протяжно вздохнул и убрал левитацию. – Да есть у нас на сервере один сволочной алхимик. Продаёт с аукциона редкие зелья, но при этом по запредельной цене. Хочу его хотя бы с виагрой обуть. Конечно, на ней много не заработаешь: поначалу будут брать чисто поржать, потом застесняются. Все ж себя гигантами мнят. Ну так, скопируешь рецепт?

Вот жеж черт! Даже не хочу думать о том, как сильно и долго будут бить меня клановые алхимики, когда узнают, что я и есть тот самый жмот с аукциона…