Жак-фаталист и его Хозяин - Дидро Дени - Страница 50
- Предыдущая
- 50/57
- Следующая
Между тем он все еще держал острие ножа у ключицы; я схватил его за руку, вырвал нож, отбросил его подальше и, поднеся бутылку к его стакану, наполнил его до краев и сказал:
«Сперва выпьем, а затем вы узнаете страшное условие, при котором я согласен вас простить. Итак, Агата – очень сочная, очень страстная особа?»
«Ах, друг мой, как жаль, что вам тоже не удалось это изведать!»
«Постой; пусть нам принесут бутылку шампанского, а затем ты опишешь мне одну из ваших ночей… Любезный предатель, твое прощение последует за окончанием этого рассказа. Итак, начинай. Разве ты меня не слышишь?»
«Слышу».
«Мое решение кажется тебе слишком жестоким?»
«Нет».
«Ты замечтался? Что я от тебя потребовал?»
«Рассказа об одной из моих ночей с Агатой».
«Именно так».
Тем временем шевалье мерил меня взглядом с головы до пят и говорил сам себе: «Такая же фигура; почти тот же возраст; а если б и была какая-нибудь разница, то отсутствие света, воображение, рисующее ей меня, рассеют ее подозрения…»
«О чем ты думаешь, шевалье? Твой стакан полон, и ты не приступаешь к рассказу».
«Я думал, друг мой; я уже обдумал, этим все сказано. Обними меня, мы будем отомщены, – да, будем. Это подлость с моей стороны; она не достойна меня, но она достойна маленькой мерзавки. Ты требовал от меня рассказа об одной из моих ночей?»
«Да; разве это чрезмерное требование?»
«Нет; но если я вместо рассказа предоставлю тебе такую же ночь?»
«Это, пожалуй, будет еще лучше». (Жак засвистал.)
Тотчас же шевалье вынимает из кармана два ключа: один маленький, другой большой.
«Маленький – от наружной двери, – говорит он, – большой – от прихожей Агаты; оба они к твоим услугам. Вот путь, который я ежедневно проделываю уже около шести месяцев; ты пойдешь по моим стопам. Ее окна, как тебе известно, расположены по фасаду. Я прогуливаюсь вдоль улицы, пока они освещены. Условный сигнал – горшок с васильками, стоящий на окне; если я его вижу, я подкрадываюсь к входной двери, отпираю, вхожу, запираю, поднимаюсь наверх возможно бесшумнее, сворачиваю в маленький коридор, что направо; первая дверь налево по этому коридору ведет, как вы знаете, к ней. Отпираю дверь вот этим большим ключом, прохожу в ее гардеробную, находящуюся направо; там стоит маленький ночник, при свете которого раздеваюсь со всеми удобствами. Дверь комнаты Агаты отворена; вхожу и ложусь рядом с ней на постель. Поняли?»
«Отлично понял».
«Так как поблизости есть люди, то мы молчим».
«А кроме того, полагаю, у вас найдется дело получше, чем болтать».
«В случае тревоги я могу соскочить с постели и запереться в гардеробной; но этого еще ни разу не было. Обычно мы расстаемся около четырех часов утра. Если удовольствия или сон заставят нас задержаться, то мы встаем вместе; она сходит вниз, а я остаюсь в гардеробной, одеваюсь, читаю, отдыхаю, дожидаюсь часа, чтобы можно было явиться. Затем тоже спускаюсь, здороваюсь, обнимаю всех, как будто я только что пришел».
«Тебя ждут этой ночью?»
«Меня ждут каждую ночь».
«И ты готов уступить мне свое место?»
«От всего сердца. Я нисколько не досадую на то, что ты предпочел ночь рассказу о ней; но я хотел бы…»
«Договаривай; чтобы тебе услужить, я готов почти на все».
«Я хотел бы, чтобы ты остался в ее объятиях до утра; я явлюсь, застану вас вместе…»
«Ах нет, шевалье, ты слишком зол!»
«Слишком зол? Не в такой мере, как ты думаешь. Сперва я разденусь в гардеробной».
«Ты чертовски изобретателен, шевалье. Но это неосуществимо: если ты отдашь мне ключи, то их у тебя не будет».
«Ах, друг мой, как ты глуп!»
«Не слишком, как мне кажется».
«А почему бы нам не войти обоим вместе? Ты отправишься к Агате, а я останусь в гардеробной, пока ты не дашь мне знак, о котором мы условимся».
«Честное слово, это так забавно, так сумасбродно, что меня подмывает согласиться. Но, рассуждая здраво, я предпочитаю отложить этот фарс до какой-нибудь из следующих ночей».
«Ага, понимаю: твое намерение – отомстить за нас несколько раз».
«Если ты согласен?»
«Вполне».
Жак. Ваш шевалье совершенно сбил меня с толку. Я предполагал…
Хозяин. Ты предполагал…
Жак. Нет, сударь, можете продолжать.
Хозяин. Мы пили за предстоящую ночь, за последующие, за ту, когда Агата очутится между мной и шевалье, и наговорили по этому поводу тысячу абсурдов. К шевалье вернулась приятная веселость, и тема нашей беседы была не из грустных. Он снабдил меня предписаниями относительно ночного поведения, из которых далеко не все были одинаково исполнимы; но после длинного ряда благоразумно проведенных ночей я, пожалуй, мог поддержать честь шевалье в первую из них, какие бы чудеса он про себя ни рассказывал; и тут посыпались нескончаемые подробности об умелости, сговорчивости, совершенствах Агаты. К опьянению вином шевалье с бесподобным искусством прибавлял опьянение страстью. Время до любовного свидания или до мести тянулось для нас долго; наконец мы встали из-за стола. Шевалье заплатил; это случилось с ним впервые. Мы уселись в наш экипаж; мы были пьяны, а наш кучер и лакеи – еще больше нас.
Читатель, кто может помешать мне скинуть здесь в овраг кучера, лошадей, господ и слуг? Если овраг тебя пугает, то кто помешает мне доставить их здравыми и невредимыми в город, где их экипаж зацепится за другой, в котором я помещу каких-нибудь молодых пьяниц? Произойдет перебранка, ссора, засверкают шпаги, начнется побоище по всем правилам. Что мешает мне, если вы не любите побоищ, заменить молодых людей мадемуазель Агатой и какой-нибудь из ее теток? Но ничего подобного не случилось. Шевалье и Хозяин Жака прибыли в Париж. Последний надел платье шевалье. Полночь; они под окнами Агаты; свет гаснет, горшок с васильками – на условленном месте. Они еще раз проходят от одного конца улицы до другого; шевалье напоминает приятелю свои наставления. Они подходят к дверям; шевалье отпирает, впускает приятеля, оставляет себе ключ от входной двери, передает ему коридорный ключ, запирает за ним, удаляется…
И после лаконичного описания этих подробностей Хозяин Жака продолжал свое повествование:
– Помещение было мне знакомо. Поднимаюсь по лестнице на цыпочках, отпираю коридорную дверь, закрываю ее, вхожу в гардеробную, освещенную ночником; раздеваюсь; дверь в спальню открыта, вхожу и направляюсь к алькову, где бодрствует Агата. Откидываю полог, и в то же мгновение две обнаженные руки обхватывают меня и влекут к себе; я не сопротивляюсь, ложусь, меня осыпают ласками, я отвечаю тем же. И вот я счастливейший из смертных, и это длится до тех пор, пока…
Пока Хозяин Жака не заметил, что его слуга спит или притворяется спящим.
– Ты заснул! – воскликнул он. – Ты заснул, шельма, в самый интересный момент моей истории!..
Жак только и подкарауливал этот момент.
– Проснешься ли ты?
– Не думаю.
– Почему?
– Если я проснусь, то может проснуться и боль в горле; и мне кажется, что лучше нам обоим отдохнуть…
И голова Жака падает на грудь.
– Ты свернешь себе шею.
– Безусловно, если так предначертано свыше. Разве вы не в объятиях мадемуазель Агаты?
– Да.
– Не чувствуете ли вы себя там хорошо?
– Очень хорошо.
– Ну и оставайтесь!
– Чтоб я остался! Легко сказать!
– По крайней мере, пока я не узнаю историю с пластырем Деглана.
Хозяин. Ты мстишь мне, злодей.
Жак. Хоть бы и так, сударь. После того как вы прерывали историю моих любовных похождений тысячами вопросов, столькими же причудами без малейшего протеста с моей стороны, разве я не вправе просить вас, чтобы вы оборвали свою и сообщили мне историю с пластырем добряка Деглана, которому я столь многим обязан, который увез меня от лекаря в тот момент, когда я, без гроша в кармане, не знал, куда деваться, и у которого я познакомился с Денизой. А не будь Денизы, я бы не сказал вам ни слова обо всем этом путешествии. Хозяин, дорогой Хозяин, расскажите историю с пластырем Деглана; вы можете сокращать ее как хотите, но дремота, которая меня охватила и с которой я не в силах совладать, безусловно, пройдет, и вы сможете рассчитывать на все мое внимание.
- Предыдущая
- 50/57
- Следующая
